Присмотревшись, он различил тонкую женскую фигурку, примостившуюся в углу дивана. Она сидела, прижав к груди небольшую подушку с вышитым на ней гербом Гриффиндора, и молча наблюдала за ним. В ее сапфировых глазах отражались солнечные блики, отчего они блестели в темноте, напомнив Северусу кошачий взгляд, загадочный и вызывающий какую-то необъяснимую тревогу.

— Минерва?

Она едва заметно встрепенулась, но не ответила. Лишь продолжала смотреть на него, задумчиво и как-то печально.

Он осторожно присел на край дивана, совсем близко от нее, и в тоже время неимоверно далеко. То расстояние, возникшее между ними в последнее время, вдруг показалось ему нестерпимо большим. Взглянув в ее глаза, Северус вдруг осознал, что совершенно не знает что сказать. Все слова разом вылетели из головы.

— Ты всё еще любишь ее. Лили, — она отложила подушку в сторону, выпрямившись словно ученица под строгим взглядом учителя. — Я видела твой патронус сегодня на уроке. Лань.

— Минерва…

Она заставила его замолчать одним лишь мановением руки. Он сидел перед ней напряженный, словно струна, угрюмый и кажется виноватый. Что ж, мистер Снейп, минус десять очков Слизерину за попытку отрицать очевидное. И минус пятьдесят Гриффиндору за самонадеянность.

— Прости меня, — она осторожно убрала прядь черных волос, закрывавших часть его лица, чувствуя, как сердце в груди сжимается от нахлынувших эмоций. — Я думала, что смогу исцелить тебя, как ты исцелил меня. Весьма эгоистично с моей стороны, теперь я это понимаю, — на ее губах зажглась печальная улыбка. — Ты всегда будешь связан с миром мертвых, Северус. Ни я, ни кто-либо другой не сможет этого изменить. Но я не хочу жить прошлым. Больше не хочу. Я живая, понимаешь? Я хочу жить.

Он молчал, позволяя ей ласкать его лицо, гладить плечи, все больше опускающиеся под ее легкими, почти невесомыми касаниями. Мрачная обреченность, с которой он смотрел на нее, разрывала душу в клочья, выкручивая суставы не хуже Круциатуса.

— Элфинстоун приезжает на следующей неделе. Думаю, он снова сделает мне предложение, — она заметила, как он едва уловимо выдохнул, и плечи покорно опустились в жесте поражения и смирения. Он уже знал, что будет дальше. Понимал, какие слова она собирается произнести. — Я соглашусь, — мягко проговорила Минерва. Она чуть наклонилась, наконец, сумев поймать его взгляд. — Понимаешь, Северус? Я хочу быть счастливой… хотя бы попытаться. Не знаю, заслуживаю ли…

В следующую секунду он обнял ее, прижимая, к груди. Его дыхание, теплое и прерывистое, щекотало щеку, путаясь в выбившихся из пучка локонах.

— Я желаю тебе счастья, — раздался у самого уха тихий голос. — Он будет хорошим мужем.

========== Глава 11 “Новая… старая жизнь” ==========

Свадьба состоялась месяц спустя. Тихая, скромная церемония с минимум гостей — так настояла Минерва. Лишь несколько самых близких друзей и членов семьи. Она до последнего надеялась, что Северус придет, но этого не случилось. Лишь после Дамблдор рассказал, что Снейп попросил несколько дней отгулов и уехал по срочным делам в Лондон.

Она сама не понимала толком, почему для нее было столь важно увидеть его в день свадьбы. Может чувство вины перед ним не давало ей покоя. А возможно, таким образом она рассчитывала поставить окончательную точку в их отношениях. Но, так или иначе, она потерпела неудачу, и всё, что ей оставалось, это произнести клятву верности перед алтарем и позволить Элфинстоуну надеть ей на палец обручальное кольцо. Она никогда прежде не видела его таким счастливым, и это грело ей душу, придавая уверенности в правильности своего поступка. Как и прежде, Минерва надеялась, что время всё расставит на свои места. И она не ошиблась.

Их жизнь текла тихо и размеренно, как раз то, чего ей, как оказалось, так сильно не хватало. Вскоре после свадьбы Урхарт оформил бумаги на тот дом в Хогсмиде, что она помогала ему выбирать, и Минерва перевезла туда свои вещи. Теперь, чтобы ходить на работу, каждый день ей приходилось проделывать путь от деревни до Хогвартса. Частенько Элфинстоун встречал ее у ворот школы, и они вместе не спеша возвращались домой, обсуждая всякие пустяки и любуясь видами.

Взявшись за дело со свойственной ей природной энергией, очень скоро Минерва превратила их небольшой дом в уютное семейное гнездышко. Урхарт занимался ботаникой, о которой всегда и мечтал, а Минерва, в свободное от работы время, хлопотала по хозяйству. Свои отношения со Снейпом она решила оставить в секрете. Теперь и они стали частью ее прошлого, о котором она могла лишь вспоминать с нежностью и сожалением. Постепенно душа ее успокоилась, и наступило время тепла и тихого семейного счастья.

— Какая замечательная идея! — профессор Стебль радостно хлопнула в ладоши, едва не подпрыгнув на диване. — Я обязательно приду.

За окном учительской тихо завывала декабрьская метель. Зима в этом году наступила раньше обычного, и к середине декабря всё укутал толстый слой пушистого снега, словно белоснежная вата, укрывшего башни древнего замка.

Хогвартс постепенно готовился к Рождеству. В коридорах появились зачарованные фонарики, лестницы увили мишура и еловые венки, а люстру в Главном холле украсили пучками омелы. На следующей неделе в Большом зале должны были установить двенадцать елей, Хагрид уже подобрал подходящие в Запретном лесу. Студенты и преподаватели готовились разъехаться на рождественские каникулы, чтобы встретить зимний праздник в кругу семьи.

Это Рождество должно было стать первым совместным для Минервы и Элфинстоуна. Ее братья со своими семьями и сестра Урхарта должны были прибыть накануне Сочельника и провести у них несколько дней. Это должно было стать первой настоящей встречей семьи со дня свадьбы. Но Элфинстоун решил зайти немного дальше и предложил пригласить к рождественскому столу друзей и коллег Минервы. МакГонагалл сперва протестовала, но затем сдалась под мягким натиском мужа. Удивительно, как Урхарт умудрялся уговаривать ее без споров и ссор. Всякий раз, видя с какой лаской он смотрит на нее, Минерва не могла долго ему противостоять. А он это понимал, и бессовестно этим пользовался, хитро посмеиваясь над женой.

Таким образом, число гостей в рождественскую ночь увеличилось еще на несколько человек. Даже Дамблдор обещал заглянуть. Филиус согласился первым, даже не интересуясь подробностями. Помона тоже оказалась рада приглашению, как и все остальные. Только Поппи отказалась, сославшись на необходимость уехать к семье в Манчестер.

Постепенно разговор с рождественской темы перешел в более житейское русло. Филиус как раз жаловался Минерве на огромное пятно, которое он посадил на свою парадную мантию, и теперь ничем не мог его вывести, когда дверь учительской тихо распахнулась, заставляя всех присутствующих замолчать.

— А, Северус, — с явной радостью пропищал Флитвик, — вы как раз вовремя. Я пытаюсь убедить профессора МакГонагалл, что смеси настойки перепилицы и отвара из черного рябинника в соотношении один к двум вполне достаточно, чтобы избавиться от пятна смоковницы. Ужасно въедливый сок, а эта мантия — моя любимая! Возможно, вы нас рассудите? — он с надеждой посмотрел на зельевара.

Судя по выражению лица Снейпа, он не ожидал увидеть здесь такое количество народу, и теперь явно раздумывал над планом отступления.

— Вы ведь прекрасно разбираетесь в любых зельях, — тактично напомнил ему о своей просьбе Флитвик.

— Названной вами пропорции будет вполне достаточно, — ровным, лишенным эмоций голосом проговорил зельевар. Профессор заклинаний радостно подпрыгнул в кресле и победно посмотрел на МакГонагалл, — если вы хотите прожечь в мантии дыру размером с пятно смаковницы.

Счастливая улыбка угасла на лице маленького профессора, и Минерва демонстративно фыркнула, тем самым признавая собственную победу.

— Я бы посоветовал настойку кирлядки, — после небольшой паузы, произнес Снейп. — Это не повредит ткани.