— Это чудесный дом, Элфинстоун, — Минерва прошлась по пустой гостиной, прослеживая кончиками пальцев витой орнамент на каминной полке. — Нужно только привести его в надлежащий вид, — она стерла с пальцев остатки пыли.

Дом стоял нежилым уже несколько месяцев и теперь требовал тщательной уборки.

Пару дней назад Урхарт прислал ей сову с предложением встретиться в Хогсмиде. Он присмотрел дом для покупки и хотел знать мнение МакГонагалл. Сегодня занятий у нее не было, и Минерва с радостью согласилась.

— Здесь не хватает женской руки, — Элфинстоун с ненавязчивым интересом наблюдал, как она ходит из комнаты в комнату, давая советы, порой примечая вещи, на которые он не обратил бы внимание. Она стала бы замечательной хозяйкой, он в этом не сомневался.

В ответ Минерва одарила его красноречивым взглядом, и Урхарт поднял вверх обе руки, признавая поражение, которое он терпел год за годом на протяжении многих лет.

— Это не было предложением руки и сердца. Я обещал не делать его тебе слишком часто. Но порой трудно удержаться.

Он с наигранной веселостью взглянул на нее, но в глубине его глаз вновь появилась печаль.

— Элфинстоун, — Минерва взяла его руки в свои.

Причинять ему боль было невыносимо.

— Знаю, знаю, — он ласково улыбнулся ей. — Просто ты изменилась в последнее время, вот я и подумал…

— Изменилась? — приподняла брови МакГонагалл.

— Ты словно светишься изнутри, — он мягко коснулся ее щеки. — Никогда не видел тебя более красивой.

Щеки Минервы залил яркий румянец, она шутя стукнула друга в плечо, отворачиваясь, чтобы скрыть смущение. Но в одном Элфинстоун был прав. Она действительно чувствовала себя иначе. Свободнее.

— Так ты будешь покупать этот дом? — спросила она, стремясь сменить тему.

Урхарт окинул комнату задумчивым взглядом.

— Думаю, да.

Дом идеально ему подходил. Небольшой, но уютный, с большим садом, где можно разбить теплицу для его растений. И Хогвартс рядом, а значит у него будет больше возможностей видеть Минерву.

Она действительно изменилась за последнее время. И Элфинстоун опасался, что перемена, произошедшая в ней связана с кем-то, кто мог завладеть ее сердцем. У него и прежде были соперники, но Урхарт знал, что сердце Минервы закрыто для любого из них, также, как закрыто оно было и для него самого. Но теперь, видя, как светятся ее глаза, он боялся, что кому-то другому удалось то, о чем он мечтал столько лет.

— Но мне понадобится твоя помощь, — он обвел пустую комнату взглядом. — Не хочу, чтобы этот дом походил на берлогу холостяка.

Минерва тихо рассмеялась, качая головой. У нее уже была на примете парочка идей.

— Уверена, мы что-нибудь придумаем, — улыбнулась МакГонагалл.

Возвращаясь в Хогвартс, она снова и снова вспоминала их с Урхартом разговор. За долгие годы знакомства Минерва привыкла, что Элфинстоун всегда был рядом. Но сегодня в этом доме она ощутила необъяснимый уют, как будто сама жила в нем. Они целый час обсуждали всевозможные мелочи, расстановку мебели, даже цвет занавесок на кухне. Урхарт показал ей, где во дворе собирается поставить теплицу для разведения магических растений. И все выглядело таким естественным, словно они и вправду женаты.

Она никогда не испытывала такого с Северусом. Их отношения скорее напоминали тайные встречи любовников и были крайне далеки от семейного уюта. И как Минерва не пыталась это исправить, она все время натыкалась на невидимую стену, неожиданно разделившую их. Она не успела заметить, когда та появилась. Казалось бы, Северус вел себя с ней как и прежде, но что-то неуловимо изменилось в его поведении, словно какие-то внутренние демоны вновь терзали его душу.

В Хогвартсе царила учебная тишина, лишь где-то из глубины коридоров доносились веселые песенки полтергейста Пивза. Проходя мимо класса защиты от темных искусств, Минерва невольно бросила взгляд в приоткрытую дверь. По ее губам скользнула нежная улыбка. Северус не торопясь прохаживался меж парт замерших в гробовой тишине студентов. Профессор Тьюлис до сих пор не вернулся к преподаванию, и Снейпу приходилось совмещать занятия по зельеварению с уроками защиты от темных искусств. И хотя порой это занимало у него почти все время, он явно был рад этой дополнительной работе.

— Заклинание Патронуса служит защитой от темных существ, таких как дементоры или, к примеру, смеркуты, — его ровный холодный голос разносился под сводами класса, отражаясь от стен подобно эхо. — Чаще всего патронус выглядит как облако серебристого пара, но у особо сильных волшебников он может принимать телесную форму какого-либо животного, соответствующего характеру вызвавшего его мага или отражающего его заветные мысли. Для вызова патронуса нужно вспомнить самые счастливые моменты вашей жизни, иначе кроме вспышки света ничего не получится.

Резким движением он взмахнул палочкой, и по классу пронесся серебристый сгусток. Затаив дыхание, студенты наблюдали, как постепенно сгусток трансформируется, обретая более узнаваемые черты животного, пока, наконец, не превратился в серебристую лань.

Сердце в груди Минервы предательски сжалось. Сколько раз она видела его во времена их борьбы с Темным лордом. Лань всегда была патронусом ее ученицы, Лили. С трудом заставив себя отвести взгляд от патронуса, она взглянула на вызвавшего его волшебника.

Северус молча наблюдал, как лань пронеслась над головами учеников и растворилась в лучах проникающего сквозь окно солнца. Его лицо ничего не выражало, но взгляд… все было понятно без слов.

Он не предполагал, что вызванный им патронус окажет на него столь сильное влияние. Боль утраты, что он хранил в своем сердце, ненависть к самому себе, съедаемое изнутри чувство вины — всё разом нахлынуло, словно прорвавшийся сквозь рухнувшую плотину поток. Он старался не забывать о Лили, но порой это оказывалось нелегко. Забота, которой его окружила Минерва, те чувства, что он испытывал к ней, заглушали прежние эмоции, изглаживали из разума прежние обещания. И теперь, глядя на образ серебристой лани, парящий под потолком, он вдруг осознал, что предал саму память о своей возлюбленной. А ведь поклялся на ее могиле, что никогда не забудет о ней, и до конца своих дней будет расплачиваться за собственные ошибки. И что теперь? Его мыслями завладела другая женщина? Разве это не предательство с его стороны?

Погруженный в собственные тяжелые мысли, он не заметил, как пролетел остаток дня. Один урок сменял другой, десятки детских лиц, кажется, он что-то рассказывал им о защитных заклинаниях, о невербальных дуэлях и о непростительных заклятьях. Но всё происходило словно в тумане. Будто это и не он вовсе ведет урок. Но вот прозвенел последний звонок, и он смог, наконец, остаться один. Пора было возвращаться в подземелья. Он помнил, как закрыл дверь класса ЗОТИ, как шел куда-то по бесконечным коридорам Хогвартса, как кто-то приветствовал его по дороге.

И каково же было его удивление, когда он оказался перед дверью личных покоев Минервы. Она должна была уже вернуться из Хогсмида. Если только Урхарт, воспользовавшись шансом, не устроил ей очередное свидание с предложением руки и сердца. Помнится, утром Северус долго ворчал, не понимая, почему она всё еще продолжает видеться с ним, на что Минерва лишь смеялась, ласково обнимая его. И ему казалось, что теплее этих объятий нет ничего на свете. Ему хотелось навсегда остаться в том мгновении, в ее руках, забыться и не вспоминать прошлого. Но зеленоглазый образ тянул его назад, воздвигая стену отчуждения между ними. Чувствовала ли Минерва это? Возможно. Порой он видел тревогу в глубине синих глаз. Она ощущала, что между ними что-то меняется. Теперь они по-разному смотрели на жизнь. Она была готова оставить прошлое позади. Но оставить Лили он не мог, это было выше его сил.

Дверь тихонько скрипнула (он знал пароль от ее покоев с тех пор, как они вернулись из Паучьего тупика в конце лета). В гостиной царил непривычный полумрак. Тяжелые портьеры, всегда широко раскрытые, сейчас были почти полностью зашторены, и лишь небольшая полоска света падала на покрытый ковром пол. В первое мгновение Северус решил, что в комнате никого нет, так тихо и пусто здесь было. Но затем до его слуха донесся тихий вздох.