— Что думаешь, Северус?

Он не сразу понял, о чем речь, и кто вообще пытается привлечь его внимание. Восседающий рядом в своем резном кресле Дамблдор выжидательно смотрел на него сквозь свои неизменные очки-половинки. Сколько Снейп себя помнил, директор всегда носил такие очки. Также как Минерва — свою изумрудную мантию и черную остроконечную шляпу.

— Простите, директор?

Он не любил признаваться в невнимательности, но сейчас, засмотревшись на сидящую через два места от него коллегу, он совершенно не слушал старика. МакГонагалл как раз заканчивала завтрак, о чем-то увлеченно беседуя с сидящей рядом профессором Стебль. Как пить дать, декан Пуффендуя снова хвастается отменным урожаем мандрагор. Уже дня два всем рассказывает.

— Я говорю, бал — это, по-моему, отличная идея, не находишь?

— Бал? — ему с трудом удалось сфокусировать внимание. — Боюсь, я не совсем понимаю.

— Ты совсем меня не слушаешь, — сокрушенно вздохнул директор, лукаво улыбаясь в седую бороду. — В последний день конференции решено устроить бал. Министр лично настоял, чтобы всё прошло как можно более помпезно. Международный симпозиум магических дисциплин, как никак. Если память мне не изменяет, в последний раз его проводили в Англии лет семьдесят назад.

Ежегодный симпозиум магов и волшебниц со всего света — событие, сравнимое по своим масштабам с Чемпионатом мира по квиддичу, который, между прочим, проводится раз в четыре года. А тут из года в год лучшие умы волшебного мира собираются вместе, чтобы на протяжении недели только и делать, что говорить-говорить-говорить. Нет, безусловно, мероприятие полезное, там можно получить огромный опыт, завести нужные связи и, в целом, с пользой провести время. Но как человек нелюдимый, Снейп предпочитал тихо отсиживаться в сторонке в надежде, что его не заметят. Но куда уж там. Разве Дамблдор упустит возможность вывести в свет свою «зверушку»? Естественно, имя Снейпа включили в список участников, ведь две его последние работы по зелью от ликантропии сделали настоящий фурор в магическом научном сообществе. Теперь ему придется выступить перед лучшими умами волшебного мира, рассказывая о своем исследовании. Одно утешение, не он один пострадал. МакГонагалл, Стебль и Флитвик тоже попали под раздачу. Впрочем, эти наверное на седьмом небе от счастья. Только Минерва ворчала, что симпозиум выпадает на время подготовки к экзаменам, но после очередного вечера в кабинете директора она подозрительно быстро успокоилась, смирившись с неизбежным. Дамблдор и правда волшебник. Интересно, как ему удается справляться с ее пылким шотландским нравом?

— Надеюсь, ты умеешь танцевать, Северус.

Брови зельевара медленно поползли вверх. Это еще здесь причем?

— Не умею.

А ведь он действительно не умел. Нет, несколько базовых движений он, конечно, знает, но вот с практикой у него всегда были проблемы. Скорее он отдавит своей партнерше ноги, чем доведет хотя бы один танец до конца.

— И не вижу необходимости.

— Ты будешь представлять Хогвартс, — многозначительно поднял вверх указательный палец директор, пряча улыбку в седую бороду. — Нельзя ударить в грязь лицом.

— Я там буду не один. Есть кому представлять помимо меня, — он даже не пытался скрыть своего негодования.

Танцевать? Что за глупости! Старик, верно, совсем выжил из ума. Ну какой из Снейпа танцор? Да он одним своим мрачным видом распугает всех женщин на милю вокруг. Нет уж, пусть на танцполе блистает кто-нибудь другой. Хотя если подумать, из Флитвика тот еще танцор. Стебль тоже не выглядит изящной балериной. А вот МакГонагалл… Почему-то Северус был уверен, что она прекрасно танцует. Еще одно ее качество. Порой Снейп поражался ее умениям и неуемной энергии. Мало того, что в Хогвартсе она совмещала три должности, так еще большинство научных статей научного журнала «Трансфигурация сегодня» принадлежат ее перу. И когда она только успевает их писать? В перерывах между занятиями и управлением школой?

— Почему бы тебе не попросить Минерву? — словно прочитав его мысли, улыбнулся директор. Ей богу, порой кажется, что из них двоих, именно старик легилимент. — Она прекрасно танцует и, уверен, не откажет преподать тебе пару уроков.

От одной лишь только мысли об этом его вдруг кинуло в жар. Минерва учит его танцевать? На кой-черт ей возиться с молодым коллегой, который для нее не важнее статуи в коридоре рядом с ее кабинетом. Хотя… вдруг это ее любимая статуя? Ну там, какого-нибудь светила трансфигурации, который был ее кумиром в молодости. Впрочем, глупости всё это.

— Вряд ли она согласится.

И словно в подтверждение его слов профессор МакГонагалл величественно поднялась со своего места и, пожелав коллегам доброго дня, направилась прочь из Большого зала. На Снейпа она бросила лишь мимолетный взгляд. И то, скорее всего, потому что рядом сидел Дамблдор, а игнорировать старика она бы ни за что не стала. В последнее время ему удавалось видеть ее лишь здесь, во время трапезы. Кажется, он выучил ее расписание лучше собственного, и теперь оказывался за столом всегда на несколько минут раньше нее. Она всякий раз вскидывала тонкие брови, ловя на себе его мрачный взгляд, но после уже не обращала на него внимание. А ему оставалось лишь наблюдать за ней издалека и гадать, почему всего один случайный поцелуй заставил его совершенного по-другому взглянуть на эту чопорную, раздражительную женщину. Впрочем, не такую чопорную и раздражительную, как оказалось. Чем дольше он наблюдал за ней, тем больше узнавал о Минерве МакГонагалл. Например, она никогда не допивала чай до конца (чай обязательно с бергамотом, но без молока), а еще от долгого сидения за столом в учительской при проверке домашних заданий она принималась массировать шею, потягиваясь совсем как настоящая кошка (впрочем, она и есть кошка). Он замечал усталый вздох, едва заметную улыбку, внимательный взгляд, когда она наблюдала за факультетскими столами, ее беседы с коллегами, остроумные замечания без тени сарказма. Чем дольше он наблюдал за ней, тем больше понимал, что прежде совсем не знал Минерву МакГонагалл. И еще эта затаенная печаль в глубине синих глаз, появляющаяся лишь тогда, когда, как ей кажется, никто ее не видит. В такие минуты она словно снимала маску, обнажая себя настоящую. У нее тоже есть тайны. Возможно, поэтому Северусу казалось, что из всех людей на свете именно она способна его понять. Ни Дамблдор, ни кто-либо другой. А именно эта женщина, которой ничего от него не нужно, но которую также как и его самого мучают тайные демоны.

— А ты попробуй, — подтолкнул его локтем Дамблдор, вновь вырывая из пучины размышлений. — Увильнуть от бала не удастся. А значит и от танцев.

И почему-то он сразу поверил старику. Наверное, потому что знал Дамблдора: если директор говорит, что придется танцевать, значит, придется танцевать.

Что ж, может это и неплохо. В конце концов, появится реальный повод заговорить с ней. Вот только как набраться храбрости и задать вопрос?

Он собирался с мужеством почти неделю, пока, наконец, не решился. Всё вышло совершенно случайно. Он забыл журнал второго курса Пуффендуя в учительской, а когда вернулся за ним, обнаружил в комнате Минерву. Она стояла у окна с чашкой ароматного чая в руках, задумчиво разглядывая залитую апрельским солнцем лужайку, по которой в эту самую минуту Хагрид волочил здоровенную охапку лапника для своего огорода.

Сперва он хотел незаметно забрать журнал и вернуться к себе в подземелья, но в голове как назло зазвучал голос старика, напоминающий про злосчастный бал, и Северус замер посреди комнаты, в нерешительности глядя на коллегу. Он никогда в жизни ничего не боялся, а сейчас трусит задать простой вопрос.

— Перестаньте уже мяться, Северус, — донесся до него чуть раздраженный женский голос. — Если хотите что-то сказать, говорите.

Она отвернулась от окна и теперь смотрела на него строгим, чуть нахмуренным взглядом. Ничего общего с той мягкой синевой морских глубин. Типичная профессор МакГонагалл.