С этими словами он похлопал Северуса по плечу и, соскочив со стула, засеменил куда-то в толпу. Позже Северус видел его танцующим с какой-то незнакомой волшебницей. Причем из-за разницы в росте Флитвику приходилось левитировать самого себя, из-за чего он довольно забавно болтался в воздухе, при этом еще и пытаясь вести в танце.

Медленно прогуливаясь по залу, Северус не мог выбросить из головы его последние слова. Что если Флитвик прав? Вдруг Минерва избегает его лишь потому, что боится показать свои чувства? Зная ее строгую натуру и несколько пуританские взгляды на отношения, внимание мужчины, почти вдвое моложе себя могут быть ей не по нраву. И всё же, если следовать логике Флитвика, несмотря на эти самые взгляды, Северус ей интересен. Интересен как мужчина. От одной лишь мысли об этом Снейпа бросило в жар. Перед глазами сразу возникли картины их последнего совместного занятия. Он чувствовал, как она дрожит в его объятиях, ее смущенный взгляд. Ей не были неприятны его прикосновения, ведь она не оттолкнула его, лишь тактично ушла от темы. И на ногу она ему наступила намеренно, теперь Северус в этом не сомневался. Она была смущена и не нашла иного выхода, кроме побега. И занятия их ей нравились не меньше, чем ему самому. Ведь он уже неделю как танцевал вполне отменно. Она могла закончить их встречи в любой момент, но она тянула, стараясь выкроить для него хотя бы полчаса времени из своего плотного графика. А это значит, ей хотелось видеть его, но она не могла себе позволить более явных проявлений чувств. А когда он сделал первый шаг, она попросту испугалась. Минерва МакГонагалл испугалась!

Осознание столь простой истины моментально вернуло ему уверенность и силы. Сегодня он не упустит свой шанс. И никто, даже Урхарт, не станет для него препятствием. Или сегодня. Или никогда!

Пробираясь сквозь толпу, Северус сам удивился, сколь легко далось ему это решение. Он не спускал глаз с Минервы, о чем-то оживленно болтавшей в кругу знакомых. Урхарт заметил его первым, но Северусу было всё равно.

Элфинстоун резко замолчал, глядя куда-то за спину Минервы, и прежде чем она успела обернуться, рядом прозвучал тихий ровный голос.

— Вы позволите пригласить вас на танец, профессор?

Она увидела раскрытую мужскую ладонь, обращенную к ней. Длинные аристократические пальцы, указательный длиннее безымянного. Кажется, это признак уверенности и самодостаточности. Она никогда прежде не обращала внимания на его руки, но сейчас с трудом смогла отвести взгляд. Он смотрел на нее напряженно, словно ожидая отказа. Так смотрят ученики, надеясь на поощрение, но не слишком в него веря.

«Мальчик ищет твоего внимания. Ты могла бы стать ему другом или наставником».

Альбус, на этот раз ты проявил удивительную недальновидность. Ему нужен не друг и уж тем более не наставник. Он жаждет совсем иного. Она почувствовала это во время их последнего занятия танцами. То, как он смотрел на нее, сильные мужские пальцы на ее талии, жар можно было ощутить даже сквозь плотную ткань платья. Он видел в ней отнюдь не коллегу, но женщину. И признаться, ее это напугало, обескуражило.

Нет, она никогда не была обделена мужским вниманием. Но интерес этого юноши, всегда мрачного и закрытого, казалось бы его никто и ничто не интересует, разве что котлы, да ингредиенты для зелий. И вдруг столько пыла, необузданного, дурманящего, едва не лишающего контроля. Если бы он только знал, сколько сил ей пришлось приложить тогда, чтобы сохранить самообладание. После того танца она дала себе слово держаться от него подальше. Но вот он снова рядом, смотрит на нее выжидающе.

Наверное, она совсем выжила из ума, если соглашается. Позволяет вывести себя на середину зала меж танцующих пар. Музыка едва слышна, затихая последними аккордами, чтобы через мгновение вновь зазвучать в полную силу.

Они поменялись местами. Теперь она чувствует себя сконфуженно, а он уверенным движением кладет ее руку себе на плечо, обнимает за талию, притягивая ближе. Пожалуй, слишком близко. Пальцы мягко, почти нежно сжимают ее ладонь, и на следующем аккорде он делает первый шаг, увлекая ее за собой. Она повинуется, позволяя вести в этом танце невысказанных чувств. За месяцы тренировок они успели досконально изучить друг друга, двигаясь настолько гармонично, словно составляли единое целое. Глаза в глаза, и будто бы весь мир вдруг волшебным образом исчез. И не осталось ничего кроме этого взгляда, черного, словно бездна, лишающего последних крох здравого смысла. Она растворилась в нем, будто ее и нет вовсе. Каждая клеточка тела отзывалась на малейшее его движение. Поворот, затем еще один, и бархат платья запоздало скользнул по ноге; глубокий прогиб, секунда остановки, лишь перевести дыхание, и вновь круговорот вращений. Едва уловимое движение рук, и он приподнимает ее словно пушинку, уверенно придерживая за талию и, медленно вращая, вновь опускает на пол. Тонкие каблуки с тихим стуком ударяются о паркет, и их отзвук замирает вместе с последними аккордами мелодии. Он не отводит взгляда, его лицо так близко, что можно рассмотреть собственное отражение. Взгляд пристальный, проникающий в самую душу. И нет сил противиться его немому призыву. Губы сами собой чуть приоткрываются, и он тут же склоняет голову, сокращая и без того непозволительно малое расстояние между ними.

— Браво!

— Бесподобно!

Оглушительный шум аплодисментов накрывает подобно волне, смывая навеянную танцем чувственную атмосферу. И прежде чем он успевает поцеловать ее, Минерва уклоняется, грациозно склоняясь в благодарственном реверансе. Ему не остается ничего, кроме как ответить поклоном. Она чувствует его взгляд, и от этого взгляда ей вдруг делается страшно. Страшно от осознания того, что только что едва не произошло на глазах у стольких людей.

Оказывается, во время танца все смотрели лишь на них, и теперь весь зал рукоплескал, не замечая ее смущения. Минерва поискала глазами Урхарта. Он стоял в первом ряду, аплодируя вместе со всеми, но на его лице не было привычной улыбки. Заметив ее умоляющий взгляд, он вышел вперед, и Снейпу не оставалось ничего, кроме как вручить свое сокровище ему.

— Думаю, после такого тебе нужно выпить, — тихо проговорил он, увлекая ее вглубь зала и на ходу забирая с подноса пробегающего мимо официанта два бокала с шампанским.

Спорить совершенно не хотелось. Хотелось сбежать как можно дальше, забиться в какую-нибудь нору и не высовываться пока чувство стыда не перестанет терзать. Весь остаток вечера ей чудился взгляд черных глаз, неотступно следующий за ней, куда бы она ни направилась. К счастью, верно оценив ее настроение, Элфинстоун не отходил от нее ни на шаг, играя роль верного телохранителя. К его чести нужно заметить, будучи человеком куда более проницательным, чем она сама, он не пытался поднимать столь деликатную тему.

Несколько раз в толпе она замечала Снейпа, теперь он тоже постоянно находился в центре внимания, но, судя по мрачному выражению лица, удовольствия ему это не доставляло. Всякий раз, как их взгляды пересекались, Минерва отворачивалась, делая вид, что увлечена беседой. Но мысли то и дело возвращались к проклятому танцу и профессору зельеварения.

— Мне кажется, ты устала, — Урхарт забрал у нее из рук давно опустевший бокал.

— Думаю, ты прав. Проводишь меня до каминного зала?

Вопрос был излишним. Минерва прекрасно знала, что Элфинстоун выполнит любую ее просьбу. Порой, глядя в его глаза и видя там безграничные любовь и преданность, она чувствовала угрызения совести. Он достоин счастья, а она мучает его столько лет, сама так до конца не понимая почему.

Чем дальше они отходили от Главного зала, тем тише становилось вокруг, пока, наконец, коридоры не опустели совсем. Минерва позволила себе взять Урхарта под руку, и остаток пути они проделали в уютном молчании. Слова были им не нужны, они и без того прекрасно понимали друг друга.

Каминный зал оказался пуст, лишь где-то в конце полыхнуло на мгновение зеленое пламя — видимо кто-то из гостей тоже решил улизнуть с вечеринки пораньше.