Мне нужно было забрать свои вещи и уехать, но вместо этого я решил найти Микаэллу. Мы все еще не обсудили ее неявку на репетицию.

Я обнаружил ее в малом репетиционном зале. Девушка разогревалась так увлеченно, что не заметила, как я открыл дверь.

Она собиралась заниматься в свой выходной? Вместо того чтобы потратить время на что-нибудь другое?

Вчера она пропустила репетицию, убедив меня в своей ненадежности и безответственному отношению к делу, но сейчас была здесь, хотя и не была обязана.

Я ее не понимал.

Микаэлла посмотрела в зеркало, тянувшееся вдоль всей стены, и вздрогнула, заметив меня.

– Мистер Райерс! – Она быстро обернулась, не ожидая моего появления здесь.

Поколебавшись, я прошел через зал, остановившись в полуметре от нее. Она выглядела… напуганной.

Вчера она такой не была.

– Мисс Новак, вы в курсе, что сегодня выходной? Приходить следовало вчера. – Я позволил язвительности проступить в голосе, наблюдая, как ее щеки заливает румянцем.

Девушка виновато опустила глаза в пол.

– Я знаю, но я хотела немного позаниматься, если это не запрещено правилами.

Она вновь посмотрела на меня, кротко и с промелькнувшей паникой в глазах.

«Очень красивых глазах».

Или мисс Новак была хорошей актрисой, или она правда сожалела.

Я пожал плечом.

– Не запрещено.

Она сделала глубокий вздох, прежде чем выпалить:

– Мне очень стыдно за свое поведение! Знаю, что показала себя с не наилучшей стороны, но обещаю, что подобного больше не повторится.

Я молчал, давая ей возможность принести свои сбивчивые извинения. Очевидно, мисс Новак уже знала, что ее маленькая выходка не осталась незамеченной и не только мной. Она была напугана, по-настоящему.

Хорошо, ей это не повредит.

– И за то, как глупо повела себя в баре, тоже примите мои извинения, – еще быстрее заговорила она, потому что я все еще сохранял молчание.

Я заметил, что нервничая, Микаэлла начинала говорить с довольно заметным не английским акцентом. Мне стало интересно, кем она была. Точно не англичанкой.

– Это было недопустимо. Если бы не текила… – она неловко замолчала, прихватив зубами уголок нижней губы.

Это привлекло мое внимание. Больше, чем было нужно. Такие уловки никогда не действовали на меня. Вокруг меня всегда было много девушек, учитывая мой род занятий, и они пытались. На самом деле попыток и ухищрений было много.

Но для меня всегда стояло четкое разделение между профессией и личной жизнью.

До определенного момента. Одного и единственного.

Я больше не собирался повторять эту ошибку.

– Вы знаете о системе штрафов, – сухо отозвался я, мало тронутый ее увертками. Если это все же были они. Почему-то в случае этой девушки я не мог быть полностью уверен. – Я дам вам второй шанс, но мое терпение очень лимитировано. И вы его исчерпали.

Она быстро закивала, соглашаясь.

– Я больше не желаю слышать ваши размышления о моих методах работы. Вы не поднимаете свой голос на меня, и если вас что-то не устраивает, молча это проглатываете. Или так, или уходите.

На этот раз она кивнула уже медленней. Мои слова ей не понравились, но если она не была глупой (на что я все же надеялся), то смолчит.

– Самое главное, Микаэлла – не заставьте меня пожалеть об этом. И не тратте мое время впустую. У вас есть проблемы с этим?

Я прямо смотрел в ее глаза, ожидая ответа.

Она покачала головой.

– Нет, сэр. Никаких проблем.

– Вот и хорошо. А теперь не буду вам мешать. – Мои губы приподнялись в сдержанной улыбке. – Работайте.

Я развернулся и вышел из зала, дав ответ на ее вопрос.

Я умел улыбаться.

Я поняла, что если не смирю свой крутой нрав и не подстроюсь под правила Дэниела, то у меня ничего не выйдет. Мне уже двадцать шесть – не самый юный возраст для балерин, а я еще не добилась каких-нибудь значимых высот в карьере. Если я не хотела до скончания веков танцевать в массовке, мне придется стать более гибкой.

Во всех отношениях.

В конце концов, я нуждалась в Дэниеле, не он во мне. Найти замену мне куда проще, чем такому, как он.

И когда я это приняла, мне стало легче работать с ним и переносить порой его чрезмерную резкость. Этот человек никого не щадил – с каждого, даже танцора из последнего ряда он спрашивал сполна.

Возможно, это даже было правильно. Только достигнув предела своих возможностей можно было стать кем-то великим; кем-то, чье имя будут помнить и после смерти, а не одним из многих.

Еще одной посредственностью.

Для меня вошло в привычку задерживаться после репетиции на дополнительный час-другой и в одиночестве повторять уже пройденное. В выходные я тоже могла приехать в театр и заниматься, пока силы меня не покидали.

Танец был моей страстью, моей жизнью – всем на свете. Он заменял мне если не все, то многое. У меня, в отличие от Джун, не было семьи и родных, и у меня оказывалось очень много свободного времени.

Джун почти каждые выходные уезжала в Колчестер к родителям, а я отправлялась в театр. Больше, в принципе, мне пойти было некуда.

Но я не считала, что что-то теряю, или намеренно лишаю себя чего-то важного. Я знала, чего хочу и шла к этому.

– Гадство!

Я тихо выругалась себе под нос, когда поздно вечером вышла из театра, под настоящий ливень. Утром погода была солнечной, на небе ни облачка – никакого намека на осадки. Конечно, зонта при мне не оказалось.

Еще и Джун меня «обрадовала» своим смс.

«У меня гость. Задержись на пару часов».

У нас за годы совместного проживания отработалась своя система. Обычно я была не против погулять, пока Джун развлекалась с очередным парнем, но сегодня я очень устала, еще и этот чертов дождь. Я не знала, как добежать до метро – вымокну же до нитки! Да и куда податься? Хотелось только одного – принять расслабляющую ванну и забраться в постель.

Можно сделать вид, что не видела ее сообщения и прямиком отправиться домой. И скорее всего, застать Джун и ее «гостя» в разгар брачных игр.

Ладно, не стану я этого делать. Она ведь меня тоже выручала. Хотя я и не так часто привожу к себе парней.

Я затаилась у одной из колон, удерживающих крышу театра. Не похоже на то, что в ближайшее время дождь планировал прекратиться или ослабнуть. Я могла простоять здесь не один час. Мне все равно придется выйти из своего укрытия. Рано или поздно.

Я могла бы пойти в «Ботинок», но для этого нужно пересечь дорогу. За пару минут под таким потоком на мне и трусы вымокнут. Пока я соображала, что же мне делать, черный Volvo S40 поравнялся со мной и затормозил. Водительское окно опустилось, и я с удивлением увидела нашего хореографа.

– Садись.

Дэниел подал мне знак занять место рядом с ним, и, не мешкая, я выскочила из укрытия, обогнула автомобиль и юркнула на переднее сидение, принеся с собой дождевые брызги.

– Извините.

Мне стало неловко – я не только намочила кожаную обивку сиденья, но и уверена – несколько капель попали на него самого.

Мужчина на это ничего не ответил.

– Где ты живешь?

Он выехал на дорогу, вливаясь в немногочисленный в это время суток поток.

– Я вообще-то пока не собиралась домой. Можете высадить меня возле какого-нибудь паба.

Дэниел бросил на меня странный взгляд, судя по всему удивившись.

Я вдруг поняла, что он мог неправильно расценить мои слова.

– Уже поздно и завтра с утра репетиция. Разве тебе не пора домой?

Я хотела ответить, что это не его дело, но не хотела очередного конфликта с ним.

– Я не могу поехать домой сейчас, – я сделала акцент на последнем слове. – Мы делим квартиру с соседкой и она сейчас не одна.

Я не стала говорить, что это Джун. Не хотела, чтобы он плохо подумал о ней.

Дэниел нахмурился, бросив на меня быстрый взгляд.

– Ты не можешь пойти домой, потому что твоя подружка развлекается?