- Развести солнце??? - изумился Агеев.

- Ага! - улыбка озарила довольное лицо Игната, и он рассказал Марселю о своих переговорах со старейшиной.

- Значит, огорчился, что тебя посчитали глупее солнца? - улыбка не сходила с лица Агеева.

- Ага, не было моему огорчению предела, ну, и я пошёл по беспределу... И вот, прикинь, собралась с утра возле моего дома чуть ли не вся татарская деревня во главе с шаманом и старейшиной. Вышел я на улицу, лёг ножками на восход, закрыл глазки, ручки в стороны раскинул... А две девушки из француженок начали рядом рыдать и причитать. А народ стоит, ждёт, что же случится... И тут - взрыв! Динамита мы в крепости заложили не хило... Татары в панике кто куда! А я встал, отряхнулся, посмотрел вокруг... Возле дома только шаман раком стоит, упёршись в землю головой, как страус и закрывает её руками, да старейшина весь бледный. Сын его тоже тут, не трус оказался. Я и говорю ему: "Передай отцу, за то, что ваши предки взяли души моих людей, солнце разрушило их дом".

- И что? - Агеев убрал бокал в сторону и подался вперёд.

- Что, что... Местный батюшка мне бутылку должен! Сынок старейшины первым крещение принял, а вслед за ним и другие татары потянулись...

- А шаман со старейшиной?

- Старые они, куда им креститься? А меня теперь там называют "Кояш Алдау".

- Смотри-ка, к Кощееву - очень даже близко! - пошутил Марсель, - а как переводится?

- То ли - хитрее солнца, то ли - обмануть солнце...

- Понятно. Кто про сокровища знает? - Агеев снова стал серьёзным.

- Десять человек охраны и оба безопасника. Но безопасники остались в Новосибирске за заводами следить, тем более - парни надёжные. Охрана вся со мной приехала. Тоже вроде не дурачки, каждый предупреждён персонально, что может быть за длинный язык. Конечно, всем премию выделил солидную.

- Хорошо. А пушечки значит, напрасно брал?

- И - да, и - нет.

- ???

- Не пригодились - да, но оставил их в Новосибирске. Бывает, ватажки разные хулиганят поблизости. Аборигенов там всяких хватает, объединяются некоторые меж собой и разбойничают. Пушечки хороший аргумент против них. Из татар, французов и наших переселенцев отобрал сотню молодых и крепких пацанов, как ты учил. Вот из них полицейских и солдат будут воспитывать, благо там есть кому.

- Ясно.

Уже заметно потемнело. Подул прохладный ветерок и мужчины, покинув балкон, зашли в кабинет к Агееву. Не успели они рассесться по креслам, чтобы продолжить свой разговор, как в дверь кабинета постучали.

- Войдите! - разрешил Агеев.

- Ваше Сиятельство, - в комнату вошёл Митрофан, - там ищут купца первой гильдии Кощеева.

- Кто и зачем? - спросил слегка удивлённый Марсель.

- Говорят, что его жена рожает...

- Как рожает? - растерялся Игнат.

- Известно как, - усмехнулся Митрофан.

- Марсель Каримович, всё, я побёг, - очнулся от растерянности Игнат, и быстро направился в сторону двери

.

- Давай, беги, - улыбнулся в спину Кощееву Агеев.

Париж.

19 июня 1789 года в тот самый момент, когда английский баронет готовился произвести свой выстрел, чтобы отомстить за смерть своей дочери, маркиз де Ла Файет получил записку.

- От кого записка, Жером? - спросил он своего слугу.

- Не знаю, Ваша милость. Но мужчина сказал, что это очень срочно! - про то, что неизвестный дал ему два ливра слуга умолчал.

- Хорошо, ступай, - ответил маркиз и развернул записку.

Записка гласила, что в Великобритании многие недовольные теми политическими преобразованиями, что происходят во Франции, которая стремится подражать США. Особо подчёркивалось, что французский король принял решение во всём поддержать постановления, принятые Генеральными штатами от 17 июня 1789 года, поэтому существует опасность для жизни монарха, особенно со стороны приближённых к нему дворян, которые тесно сотрудничают с англичанами и не хотят новый преобразований в стране.

Будущий глава Национальной гвардии Франции не знал, как реагировать на эту записку. Он понимал, что многие против преобразований, потому что никто не хочет терять своих привилегий и доходов, но Ла Файет так же чётко осознавал, что если ничего не менять, то в стране скоро начнутся события, которые могут обернуться широкомасштабной гражданской войной. Как патриот своей страны, он не мог этого допустить. Да, маркиз был ярым сторонником преобразований. Тем более, как активный участник борьбы за независимость американских колоний против Англии, он полностью поддерживал идеи, которые были провозглашены в США, а также Конституцию принятую там в 1787 году.

От размышлений по поводу полученной записки его отвлёк слуга, который торопливо вошёл к нему в кабинет.

- Ваша милость, наш король убит...

* * *

Новость об убийстве короля разнеслась по Парижу и Версалю довольно быстро. Так же быстро узнали, что к убийству причастны англичане. Горожане, эмоционально подогреваемые активистами, заполнили улицы обоих городов и требовали отмщения. Полиция и войска были к этому совершенно не готовы. Начались беспорядки. К простым гражданам с удовольствием присоединились различные криминальные элементы, желающие под общий шум и негодование, провернуть свои тёмные делишки. Дома, лавки, магазины и банки, принадлежавшие англичанам (да только ли англичанам?), подверглись разграблению. Некоторые дома были подожжены, начались пожары. У многих погромщиков обнаружилось оружие, которое они легко пускали в ход. Были вскрыты винные погреба, и опьянённая толпа бесчинствовала до самого утра. И её никто не в силах был остановить. А кто пытался, оказались смяты или убиты.

Королевский двор находился в Версале. Королева Мария-Антуанетта была абсолютно подавлена свалившимся на неё горем и безучастна ко всем событиям. Совсем недавно умер её старший сын, а теперь и муж... Среди придворных началась борьба за то, чтобы стать регентом при четырёхлетнем Людовике XVII.

Не смотря на смерть короля, на другой день в Версале снова собрались Генеральные штаты. Там собравшиеся узнали все подробности убийства их монарха, а также о произошедших этой ночью событиях. Маркиз де Ла Файет выступил с яростной критикой беспорядков и их недопустимости, а так как малолетний Людовик XVII в силу своего возраста не в состоянии управлять страной, то он выдвинул идею провозгласить Генеральные штаты главным государственным органом управления. Идея была поддержана единогласно. В связи с беспорядками в городах, объявили об организации Национальной гвардии, главой которой избрали маркиза де Ла Файета. Кроме организации Национальной гвардии было принято решение о выработке Конституции. Но больше всего говорили о вероломстве англичан... Национальное собрание объявило Великобритании войну.