– Никогда не думала, что меня на северный полюс повезут, как синюю курицу в холодильнике? – шептала Марго. – Но я обещала папе, что буду молчать, иначе волшебство не придет и мы не попадем на Северный полюс, – размышляла девочка восьми лет.

Незаметно она уснула и неизвестно сколько проспала, свернувшись калачиком. Но проснулась оттого что ей стало очень жарко, вернее жарко стало плюшевому мишке, которого она обнимала. Она пыталась перевернуться на другой бок. Ножки не слушались, странно повернулись в валенках задом наперед.

«Ой, может быть я Алиса в Стране Чудес, сейчас придет Волшебник и вернет ножки на место. А то как – то не хорошо ходить вперед спиной», – улыбнулась Марго. Тут же услышала странное слово – Ростов. Голос папы сразу заставил улыбнуться. С папой ведь ничего страшного не может произойти. Наверное, это пароль, чтобы нас пропустили на Северный полюс. Но почему здесь так жарко? В дырочки сверху светила уже не северная звезда, а яркое солнце. Дверь холодильника открылась, папа протянул руки и сказал: «Ну что, малышка, разговаривала в холодильнике? Поэтому мы на Южный полюс вместо Северного прибыли».

– Нет, я только на ушко шептала Потапычу, – заморгала глазами Марго.

– Ну вот, поэтому мы скорее всего не попадем на Северный полюс, – улыбнулся отец.

Марго заплакала, мама быстра пришла на помощь, убедила дочь, что ее вины здесь нет. Сказала, что она сама разговаривала всю дорогу. Мама взяла Марго на руки, спустила ее следом за Наташей с машины. Вокруг были деревья, как в лесу. Машина с холодильными установками заехала в какую – то лесополосу. Деревья были заросшие пожелтевшей травой. Листья набирали желтизну. Мама быстро снимала с девочек зимнее обмундирование, прятала все в мешок. Водитель достал покрывало, бросил на траву, сказал, чтобы располагались, тут же бросил пакет с бутербродами, которые еще в холодильнике всем надоели, от этого горшок зеленого пластмасса был полон у Наташи. А Марго только один раз пописала. Она всегда была терпеливее сестры. Приключение поездки на Северный полюс ей не очень понравилось, но она ничего не сказала родителям. Наташа плакала, просила отвезти ее домой. Сказала, что передумала ехать в путешествие.

Водитель в это время прикручивал к машине номера с двадцать шестым регионом, все время косился в сторону отца, приговаривая, что денег придется прибавить, здесь народ пожаднее, чем на севере. Да и заправка обошлась ему дороже, чем он ожидал. Василий Федорович протянул ему пачку денег, по – дружески постучал по плечу.

– Ничего, холодильники везешь на продажу пустые, кому твой товар нужен, вот если бы компьютеры, другой разговор был бы, – смеялся отец.

– Нет, папа, в компьютер я точно не помещусь! – запротестовала Марго, разглядывая с удовольствием птичек, которые щебетали на деревьях, она подняла Потапыча повыше, показывала ему красоты юга.

– Па, а Южный полюс даже лучше! – со знанием дела произнесла Марго.

– Конечно, лучше! – засмеялся отец, просверливая дырки размером с иллюминатор сбоку холодильника. – Поедем с ветерком! Но вы не должны разговаривать! Иначе вообще никуда не приедем!

– Скорее бы уже это путешествие закончилось! – канючила Наташа.

Виктор Мурманский ворвался в квартиру Паделкина сразу, как узнал, что братва его не нашла. Цепким взглядом выпученных глаз сверлил дыры в стенах четырехкомнатной квартиры. Стукнул кулаком по Чехословацкой стенке цвета ореха, так что Императорский сервиз из белого фарфора зазвенел будильником, едва не разбившись. Виктор, зло сплюнув, рухнул в кожаное кресло той же цветовой гаммы, что и гарнитур, достал сигару, откусил закопченную верхушку, выстрелил ею в заискивающую шестерку – халдея, который уже стоял с зажигалкой на вытянутой руке.

– Не могу понять, как им удалось бежать? – заикаясь произнес халдей. – Мерс в гараже. Их же четверо, если бы один был.

Виктор Мурманский, погоняло Барон, выпустил в лицо говорившего газовое облако, затушил сигару о его щеку, брезгливо произнес: «Какая разница сколько их? Ты сдал, когда придем?».

Подельник мелко сотрясал головой, придерживая ожог рукой, повторял одно и то же: «Хоть на пику, не я».

Барон был зол на себя, потому что не ожидал, что такая вошь, как начальник рыбкоопа, исчезнет раньше, чем придут его люди. Он ходил по квартире с сигарой, которую потерпевший вновь ему зажег, обрезав кончик канцелярским ножом, которым Барон его едва не убил. Но Виктор Мурманский уже забыл про это, рассматривал сейф с интересом, открыл бар, кивнул, чтобы налили виски.

– Лед в холодильнике! Вчера только заморозили!

Виктор Мурманский был вхож в этот дом. Считался лучшим другом это этому вшивому Ваське Паделкину. Они вместе учились в мореходке в Питере. Этот город на каждого повлиял по – своему. Виктора поймали с фарцой. Он любил красиво одеваться, джинсы появились у первого в группе, затем кожанка, а к ней револьвер и срок за убийство.

А в Мурманске все удивлялись, как простой штурман Васька Поделкин стал хозяином пароходов? А никак! Без сильной поддержки криминального боса ничего не случилось бы. В городе все решали понятливые структуры. Власть их любила. Считалось, что без них порядка в стране не будет. Вот и решали, кому возглавить кооперативное движение в социалистическом лагере.

– Значит так, скорее всего они бежали на Родину. Просеять любым ситом всю Оренбургскую область. Достать мне моего дружка целым и невредимым. У меня к нему есть вопросы! Квартиру его забираю сыну. Руслану понравится подарок на день рождения.

Еще бы не понравилась квартира в центре Мурманска. Балкон выходил на площадь Пять Углов с одной стороны, на универмаг Волна – с другой. Это центр города. Единственная квартира с зарубежные ремонтом, огромная люстра из венецианского хрусталя украшала зал, переливами сверкая во все окна, мягкая кожа скрипела, зазывая присесть на недавно приобретенный гарнитур.

Василий Федорович Паделкин вечерами в красивых лаковых туфлях с бокалом виски отдыхал на своем любимом трофее. Он привез этот гарнитур из Франции. Сбил цену, как говорится, по-царски. Продал им ржавый постамент старого судна, как потемкинскую деревню, мастерски залакировал тряпки в щелях на списанной рухляди. Много чего еще сделал, о чем знал Барон, с другом делился, пока жирел. Но парадокс – когда денег стало много, ему показалось, что их не хватает.

– Где же ты, мой лучший посаженный принц? – задумался Барон. – От меня еще никто не скрылся. Тебя обязательно найду. Но сначала того, кто тебя предупредил.

На следующий день Виктор Мурманский перевез семью в новую меблированную квартиру с люстрой из венецианского хрусталя. Людмиле она давно нравилась. Поцеловав мужа, она призналась в этом, поблагодарив за подарок. Документы были сделаны в законном порядке, как все, что касалось Барона. Он держал город, как новорожденное дитя, которое не умело ходить, говорить, думать. Виктор Мурманский учил город жить заново. Как сына Руслана, который не был похож на отца.

В комнате сидел с книгой в руках белокурый курчявый мальчик десяти лет. Он был похож на ангела. Блондинка модельной внешности, с рабской душой служанки, смогла родить такое чудо. Только сама в отличие от него ни одной книги не прочла. Людмила кроме уборки, готовки, стирки ничего не умела. А Руслан засыпал с ними. Откуда такая тяга к знаниям? Все решили, что в отца пошел. Барон не возражал. Он приглядывался к сыну, не знал, кого из него слепить. Он отдал его в секцию боевых искусств, но можно еще на бально – спортивные танцы. Новая мода собирается прийти в Россию. Почему бы нет?

– Как скажешь, хозяин! – улыбнулась Людмила и обняла мужа.

Людмила была тенью Виктора Мурманского, ее просто не было. Это удобно! Единственный недостаток такого существования – у нее ничего не было. Ни квартиры, ни машины, ни денег. Барон специально ничего на нее не регистрировал. Все принадлежало сыну. Но она боготворила его за то, что он ее содержат. Психология проститутки. Что будет с нею, если его не станет, ее не интересовало. Она знала, что со своей внешностью вновь станет чьей – то вещью, давно смирилась с этим. Еще когда бежала из деревни в новую питерскую жизнь. Работала официанткой, уборщицей, посудомойкой, пока не встретила красавца в джинсах и кожанке. Долгие годы жила в малине, дожидаясь Виктора из тюрьмы. Ее никто не обижал. Все знали, что она вещь Барона, подкармливали вместе с кошкой. Одевали, кормили, ни с кем не разрешали общаться.