— Я хочу поговорить с отцом, — упрямо повторила Рози. — Дайте мне телефон, мистер Берг.
— Очнитесь! Никто тут не собирается перед вами плясать ни в роли доброго, ни в роли плохого копа. Скажу просто: ваш отец, мистер Адамс, вчера был арестован, — заместитель комиссара ткнул узловатым пальцем верхнюю папку. — Эвана Питерсона, вашего сообщника, мы тоже уже допросили. Остались вы.
Цезарь Берг развернул ноутбук. Рози увидела черный экран и в верхнем левом углу небольшое окошко видеозаписи: съемка велась откуда-то сверху; Эван был в таком же положении, как и она сейчас — сидел низко сгорбившись и покачивался. А Костюм медленно ходил кругами и что-то говорил, будто зачитывал очень длинный и скучный приговор, ведущий к расстрелу.
— Нет! — с бульканьем вырвалось из груди Роуз. — Он ни в чём не виноват!
— В отличие от вас, мистер Питерсон сразу пошел на контакт. И поведал нам все, что знал.
— Пожалуйста, пожалуйста… — через силу шептала Роуз. Ей сделалось невыносимо и страшно, и перетянутые браслетами кисти рук, окоченев, перестали гнуться. Изо всех сил Роуз дернула наручники.
— Мисс Адамс, вы знаете, почему вас арестовали?
Ответ отрицательный. Она дернулась снова. Нажав на пробел, Цезарь запустил другое видео — это был склад при лаборатории мистера Адамса. Ночь, когда Роуз готовила капсулы для Джима.
— Я подрабатываю у отца лаборантом. В тот вечер мне пришлось задержалась, чтобы доделать научный проект, — объяснила девушка, чуть успокоившись.
— Мы в полиции привыкли называть вещи своими именами. Ваш проект — это кража сырья для изготовления наркотических препаратов.
— Нет, тут видно, что я брала самые обычные реактивы, расходники…
— А запись в журнал внесли? Тоже нет? А как же так получается: вы по ночам выносите из лаборатории химические реактивы… Во время проверки выясняется, что недостает специфических веществ. Не трудитесь врать, мисс Адамс. Я расскажу вам, что было после проверки: сначала подозрение пало на вашего отца. Часть «химии» нашлась у мистера Питерсона, и Эван взял вину на себя. Но мы к тому времени уже знали, кого он покрывает. Здесь у меня документы, улики, показания, которых хватит, чтобы сломать жизни всем троим.
«Джим, подонок конченный», — думала Роуз. Он подставил; поставил крест и избавился от свидетелей. Даже руки марать не пришлось!
— Я просто студентка.
— В «просто студенток» не стреляют, — Берг неожиданно подмигнул ей. — Я всё про вас знаю, мисс Адамс. Наркобизнес — жестокий бизнес, как у нас говорят… К счастью для вас, мне нет дела до возни с такой мелочью. Я охочусь на крупного зверя. Имя Джеймса Мориарти говорит вам о чем-нибудь?
— Нет.
— Тогда, может, вспомните этого человека? Приглядитесь внимательнее.
На стол легла фотография Джима размером с тетрадный лист — серьезный портрет усталого бизнесмена. Берг, как питбуль, вцепился взглядом в допрашиваемую; следил за реакцией, но Роуз училась владеть мимикой годами.
Второе фото с уличной камеры: площадь Рассел, напротив — отель. Джим выходит из кофейни.
— Вы работали здесь, верно?
Рози неопределенно дернула плечом.
— Всех посетителей не упомнишь.
— Этот момент тоже не «упомните»?
Цезарь передал третий снимок с того же уличного ракурса: Джим в расстегнутой рубашке плетется за парамедиками. На каталке, что они толкают, тело женщины. «Я принял решение, Моран. Видишь эту кровь? Это власть: и её жизнь, и её смерть всецело принадлежат мне». Роуз прикрыла веки, чтобы избавиться от Берга и глазами остаться с Джимом наедине. «Не разочаровывай меня, сладкая».
— Знаете что, Цезарь, — протянула она, скованными руками тасуя снимки, словно играя в наперстки, — очевидно, что эти три лица принадлежат трём разным мужчинам. На последнем фото я вообще без сознания! Ничего не могу вспомнить из той ночи и до сих пор не оправилась. Пожалуйста, отвезите меня обратно в больницу. Мне нужен врач!
— Джим Мориарти — самый разыскиваемый преступник в Европе.
— А в новостях о нём — ни слова.
— Я иду по пятам этого ублюдка уже много лет, мисс Адамс. Никто не подбирался к его «делам» ближе меня. Последний раз агенты засекли его в Китае. Мы накроем его, рано или поздно; с помощью наводки или без неё. Судьба Мориарти решена. А ваша?
— Китай — очень далекая страна, — улыбнулась Роуз.
В голове у нее гудело сквозняком от выбитого пулей окна: «Никто никогда не добирался до Джеймса Мориарти».
— О, вижу вам смешно!
«Слишком наглая случайность, не находишь?»
— Мне нечего добавить…
Берг злобно склонился над арестанткой.
— Дай мне зацепку, — сказал он ей прямо, — и ни тебя, ни твоего отца, ни Эвана не тронут. Сольешься — утащишь на дно всех.
— Ты спятил, — ответила Рози.
Девушка захрипела, когда Берг резко вцепился ей горло. Следующим движением он точно надавил на заклеенный повязкой шов. Каскад боли ударил из груди в позвоночник, завяз в лёгких и запретил дышать. Рози скулила на одной ноте, извивалась, но с прекращением пытки кошмар не закончился.
— И не таких ломали.
Берг шумно отряхнул руки, собрал фотографии и вышел за дверь.
В пенале не было ни окон, ни часов, и время, сверяющееся лишь с ударами сердца, шло неравномерно. Сначала Рози пялилась в зеркало, находя в своей внешности нечто новое — отвратное.
А потом Берг вернулся. И всё повторилось.
Вопросы, угрозы; на этот раз он не сделал ей больно. Он ушел ни с чем. А Роуз мучила жажда. Лишенный лекарств и подвижности организм быстро возвращался в то состояние, когда даже голову с подушки поднять невозможно. Девушка отключилась, сидя на жестком стуле. Когда очнулась, позволила двоим констеблям отконвоировать себя в уборную. Они унизительно следили за ней. Не позволив сделать и глотка воды из-под крана, вернули в бетонный пенал.
— Не нужно, пожалуйста, — хрипло просила Роуз, когда после запястий браслеты защелкнулись на её лодыжках.
— Был приказ, — отвел один констебль.
А второй выразился яснее:
— После того, как твой папаша удавился в камере, велено было удвоить меры безопасности.
— Я вам не верю.
Роуз дернулась, но железо держало крепко. Она закашлялась, и кашель вышел капельками алой крови на железном столе. Давясь слезами, Рози кричала: что ей нужен врач. Она умоляла. Она провалилась в небытие… Очнулась от прикосновения — это был Цезарь Берг. Вместо бумаг и ноутбука он принес кружку воды и поставил её на свой край стола.
В ушах звенело от бетонной тишины. Рози не могла проснуться, она трясла головой и теряла связь с реальностью. Стало ясно, что третьего раунда не будет — это конец.
— Я ничего не знаю, — выдавила она и подняла полный ненависти взгляд на Берга.
Он нервничал — охотник на Мориарти был бледнен и потел как от озноба. Что-то пошло не так?
— Начнем сначала? — предложил он. — Или покончим с делом сейчас же? В твоих силах всё прекратить.
— Это правда? Мой отец мертв?
— Но Эвана ещё можно спасти, — запнувшись, Берг промокнул салфеткой пот над бровями. — Расскажи всё, как было. Как тебя нанял Мориарти? Какую работу для него ты выполняла?
— Я просто студентка, — в который раз сообщила Рози. — И мне нужен врач.
В коридоре послышались шаги. От напряжения и мучительной сухости легких Роуз поморщилась. Но больше неё изменился в лице Цезарь Берг. Он вскочил с места и, кулаками налетев на зеркало, закричал: ещё один шанс, я не подведу вас, еще один шанс… Люди в костюмах констеблей вывели Берга под дулами нацеленных в голову пистолетов. В три щелчка Рози оказалась свободна от наручников.
Она поднялась на затекших ногах и, опираясь ладонью о стол, залпом выпила воду.
— Так-так-так, — раздался знакомый голос. Из темноты коридора проявились две фигуры, одетые в простую (какой Рози давно не видела) одежду. — И что ты там говорила, Моран? Обиженная баба сдаст тебя первой?
Молча прикрыв за собой дверь, Моран передала боссу купюру. Джим рассмеялся. Он вышел на свет и захлопал в ладоши, глядя на Роуз с нездоровым обожанием. Она и не услышала, как выронила кружку.
