**Кано́пус (α Car/α Carinae/Альфа Киля) — звезда южного полушария, ярчайшая в созвездии Киля и вторая по яркости (после Сириуса и не считая Солнца) звезда на небе с видимым блеском − 0,72m.
***Альтаи́р (α Aql/Альфа Орла) — самая яркая звезда в созвездии Орла и 12-я по яркости звезда на небе. Видимый блеск — 0,77m. Название происходит от арабского «ан-наср ат-таир» (араб. النسر الطائر), означающего «парящий орёл».
Ритуал Люциус проводил с помощью фамильных заклятий Блэков, открытых ему Нарциссой, поэтому у Конни типично «блэковское» имя.
Комментарий к Глава сорок третья. В которой герой знакомится с очень запутанной историей Люциус и мелкий Драко (или Конни):
http://static.diary.ru/userdir/1/0/5/5/1055148/74244544.jpg
Конни (когда будет постарше):
http://i6.beon.ru/72/31/2003172/18/70698118/1281359013__slytherin_prince__by_achen089.jpeg
Конни и Драко (если всё-таки будет Хогвартс):
https://pbs.twimg.com/media/DP-b8ffXcAAWfST.jpg
====== Глава сорок четвёртая. В которой герой участвует в незаконном эксперименте ======
Мои дорогие! Глава не из приятных, но помните о везучести Гарьки и авторской доброте и гуманности!
А я стал мучительно вспоминать — что же это за зверь такой — «Новый Салем»*… Салем… Вообще-то это город, в котором состоялся знаменитый и самый последний в истории США процесс ведьм. Салемские ведьмы… Точно! То есть, если рассуждать логически, «Новый Салем» — это некая организация, которая поставила своей целью борьбу с… магией? Может быть, это и есть наши похитители?
«Нет, — прорезался Томми. — Что тебе сказал мальчик? «Памяти Нового Салема». Следовательно, эта организация уже перестала существовать. А это их последователи. Странно только, откуда они знают столько всего об английских волшебниках. У них явно есть информатор в Англии».
«Согласен, — отозвался я. — Томми, а ты больше ничего не помнишь? Про этот «Новый Салем»?»
«Я слышал это словосочетание, — ответил Томми. — И, уверен, что о нём упоминал при мне профессор Ньют Скамандер…»
«Это автор книги «Фантастические твари и места их обитания»?» — вспомнил я.
«Точно, — отозвался Томми, — но больше я ничего не помню. Разве что фамилию — Бэрбоун. Мэри Бэрбоун… Эта женщина имела к «Новому Салему» какое-то отношение. Но больше я ничего не могу вспомнить, прости…»
«Да ничего, спасибо и на этом. Значит, мы в руках у неких фанатиков, ненавидящих магию. И нам нужно удирать отсюда как можно быстрее. А ещё мы имеем в плюсе неизвестного отпрыска семьи Малфой и потенциального урода-педофила под боком. Весело…»
«Ты ведь его не оставишь здесь», — прошептал Томми. Из-за отсутствия интонации это прозвучало не вопросом, а утверждением.
«Не оставлю, — отрезал я. — Долг Жизни от Люциуса Малфоя мне не помешает».
«Да ладно, — хихикнул Томми. — Гарри, не старайся казаться хуже, чем ты есть. Меня не обманешь. Канопус тебе просто понравился. И ты не можешь его бросить в этом гадком месте».
«А даже если и так, то что?» — проворчал я.
«А ничего, — хмыкнул Томми. — Всё нормально. Будем спасать мелкого Малфоёныша. К тому же, тебя наверняка будут искать, так что не напрягайся особо».
«Как — не напрягайся? — возмутился я. — Да эта парочка — профессор и его ассистент, плюс ещё некая Дженет… Они явно неадекватные фанатики, и чем меньше я здесь проведу времени, тем лучше».
«Ладно, — вздохнул Томми. — Тогда попробуй зажечь «Люмос».»
Я попробовал. Сил на это ушло немерено, а Люмос получился хиленьким и слабым, как огонёк догорающей спички. Но Томми явно обрадовался:
«Получилось! У тебя получилось!»
Я даже ответить не смог. Это простенькое заклинание выпило из меня все соки, я был мокрый от пота и дрожал как мышь под веником. Хорошо хоть Джон, уверенный, что здесь я вообще не смогу колдовать, снял с меня проклятые браслеты, с ними бы вообще ничего не вышло.
«Посмотри внутрь себя, — прошептал Томми. — Сосредоточься. Сил в тебе достаточно, раз уж «Люмос» получился. Знаешь, ты долго учился управлять своей магией, но в этом месте такое почти не работает. Значит, придётся подключить стихийную. Детские выбросы наиболее разрушительны и непредсказуемы, ты сможешь вырваться отсюда и спасти Канопуса только так».
«Но если всё так, как ты говоришь, почему же никто из детей раньше не разнёс это место по кирпичику?»
«Наказания, — вздохнул Томми. — Дети боялись наказания и выжигали в себе магию. Ты правильно беспокоишься за Канопуса. Если этот поганый «профессор» продолжит свои опыты, мальчик выжжет сам себя».
«И?» — спросил я, предполагая, что продолжение мне понравится ещё меньше. И Томми не подвёл:
«В лучшем случае он лишится магии полностью и станет магглом. В худшем — просто погибнет».
«Ясно», — заморожено произнёс я. Внутри начала накапливаться холодная ярость.
«Да!» — неожиданно заявил Томми.
«Что — да?» — удивился я.
«Ты снова пробудил стихийную детскую магию, — пояснил он. — Но теперь старайся её не расходовать. Всмотрись в своё ядро. Видишь?»
«Какую-то плёнку? Вижу».
«Воот… Это твоя детская магия начинает накапливаться. Когда плёнка станет плотной и туманной — тогда стихийная магия сработает. К этому нужен толчок — сильное переживание. И ты должен в этот момент чётко представить себе место или человека, рядом с которым желаешь очутиться. И обязательно держи в этот момент Конни за руку, иначе ты не сможешь его забрать отсюда».
«То есть, прямо сейчас я ничего сделать не смогу? И столько условий… Ты уверен, что у меня получится всё выполнить?»
«А у тебя просто нет другого выхода. Иначе твоя магия убьёт тебя и всех, кто находится рядом. Ты слишком силён, Гарри, эти уроды попытались откусить кусок, который им не по зубам».
Я вздохнул. Выходит, что я сейчас напоминаю обезьяну с гранатой — непонятно, когда вырвет чеку и куда швырнёт. Но делать нечего — сам влип, сам и буду выкручиваться.
«Итак, — подытожил я. — Мне нужно испытывать сильные эмоции, но не показывать их. Мне нужно постоянно следить за своим магическим ядром и, когда придёт нужный момент, представить место, куда я хочу попасть. И при этом Конни должен находиться рядом со мной, и я должен держать его за руку, иначе спасти его не получится. Так?»
«Так», — отозвался Томми.
«Ну, хоть что-то, — проворчал я. — Правда, как быть с последним условием — просто ума не приложу».
«А ты постарайся, — отозвался Томми. — И вообще, отдохни уже, боюсь, что завтра силы тебе понадобятся».
Я осторожно высвободился из невольных объятий тихо сопящего на моём плече Конни, быстренько застелил соседнюю кровать и улегся. И заснул сразу же, как закрыл глаза.
Разбудил меня старый знакомый — Джон. Я взглянул на некрасивое лицо своего тюремщика и подумал, что в списке самых противных рож, встречавшихся на моём веку, он явно лидирует, обогнав даже Петтигрю. Джон тут же подтвердил свою репутацию, чуть ли не спихнув меня с койки и мрачно заявив:
— Приведи себя в порядок. Профессор хочет тебя видеть, я отведу. Собирайся, живо!
Я пожал плечами и отправился в ту самую неприметную дверь — там оказались унитаз и раковина с водой. Поскольку поить и кормить меня вроде никто не собирался, а жажда мучила, то я умылся, прополоскал рот и напился воды из-под крана. Вода была довольно чистой, со странным железистым привкусом, но в целом я ожидал худшего.
Когда я вернулся в нашу… нет, не комнату, и даже не палату. Скорее, камеру. Так вот, когда я вернулся в камеру, Конни — растрёпанный, со следами слёз на щеках — быстро протиснулся мимо меня за дверь комнатушки. Джон же выглядел, как обожравшийся сметаны кот. Заметив мой ненавидящий взгляд, он только ухмыльнулся:
— Что смотришь, как волчонок? Никуда ты отсюда не денешься. А ты, — тут негр стукнул кулаком в дверь, — жри свою кашу, и чтоб без фокусов!
Я заметил, что рядом с кроватью Конни, прямо на полу стоит миска с какой-то серой жижей и стакан с жидким чаем. Мне же не полагалось ничего, более того, я заработал от Джона очередной тычок в бок и «ласковое»:
