А вот потом… Потом, когда Волдеморт вернулся… видимо что-то произошло. Люциус взбунтовался, и ему быстренько устроили бесплатную путёвку в Азкабан. Там у него было время подумать… к тому же Драко получил Метку и невыполнимое задание — убить Дамби… и именно с этого момента Нарцисса идёт на всё, чтобы спасти единственного оставшегося у них сына — Драко. Так что Нарцисса не из человеколюбия сказала Волдеморту, что Гарри мёртв… тогда, в Запретном лесу, после Авады Лорда. Белобрысая парочка всё просчитала и решила, пока не поздно, сменить сторону, чтобы, опять же, уцелел хотя бы Драко.
Ну да, пазл-то складывается… А бедный Канопус, значит, всё-таки погиб в этом сволочном месте… Но тут снова появляется неучтённый фактор в моём лице… не думаю, что позволю этому свершиться. Кто бы там ни стоял за этим похищением… Что-то во мне вдруг внезапно родственные чувства вспыхнули, да и пацана элементарно жалко.
Между тем, Конни продолжал сбивчиво рассказывать. В целом, если отбросить ненужные повторы и чересчур «детский» стиль изложения, получалось следующее.
Оказывается, в курсе того, что у Малфоев родился не один сын, а близнецы, знали, кроме самих Малфоев, всего четверо — Северус Снейп, который своими зельями фактически спас Нарциссу во время беременности и после тяжелейших родов, Вальпурга Блэк, к которой в своё время обратилась Нарцисса, и старшие Крэбб с Гойлом — вассалы Рода Малфой, преданные Люциусу, как собаки. Трое из них в своё время входили в клуб по интересам имени Лорда Волдеморта и чудом отпахались от Азкабана, что не добавляло им любви к существующей власти, а особливо — к Символу Добра и Света, то бишь, Дамблдору. Хотя бы потому, что все четверо понимали, что их харизматичный лидер Том Марволо Риддл превратился в полусумасшедшего маньяка не без его подачи. Причём здесь Малфоевские близняшки? Дело в том, что Гарька был не единственным, на чей счёт было сделано предсказание. Только вот сделала его не сумасшедшая алкоголичка Трелони, а вполне себе заслуживающая уважения Дельфийская Пифия. В своё время Люциус и Нарцисса во время свадебного путешествия посетили Магическую Грецию… и Люциуса занесло во вполне себе действующий до сих пор Магический Дельфийский Храм. Там ему и пришлось выслушать предсказание Пифии.
Всех подробностей предсказания Конни по малолетству не знал, но кое-что они с Драко подслушали. Вроде бы речь в предсказании шла о том, что Зло, притворяющееся Добром, должны победить Трое… Дракон, Двойная Звезда и Последний в Роду. Но возможно это будет только в том случае, если все будут знать только о Драконе, но почти никто — о Двойной Звезде. И так должно продолжаться, пока не соединятся две единицы. Если же Двойная Звезда погаснет раньше срока, то Зло будет повержено через горе и страдания многих невинных, но победа не будет полной…
В общем, Люциус, выслушав это, похолодел. Он, вступая в брак, провёл первый ритуал по снятию фамильного проклятия и не сомневался, что у него, впервые за многие поколения, родятся магические близнецы. Причём, имена для них уже были подобраны, и изменить это было невозможно, с ритуалами такого порядка не шутят. Драко Люциус… Дракон… и Канопус Альтаир… Двойная Звезда. Оставалось неясно, кто ж такой Последний в Роду (но вот я сразу насторожился… думаю, что и Люциус с Северусом уже допёрли), но Люциус решил подстраховаться. Когда мальчики родились, большинство магов было свято уверено, что у Малфоев появился на свет единственный наследник — Драко… Люциус был твёрдо намерен скрывать факт рождения двух наследников до тех пор, пока «не соединятся две единицы», то есть пока сыновьям не исполнится одиннадцать лет. Что же касается имён мальчиков в Книге Хогвартса, Люциус провёл ритуалы, скрывающие второго близнеца, и имя Канопуса в ней должно было появиться только в день его одиннадцатилетия.
Понятное дело, что младшенького скрывали от всех. Сначала близнецам было достаточно общества друг друга, родителей и крёстного, потом Драко познакомили с Винсентом Крэббом, Грегори Гойлом и Панси Паркинсон. Все трое стали частыми гостями в Малфой-мэноре, но близнецы общались с ними по очереди и те пребывали в уверенности, что общаются только с Драко. Канопус сначала это всё воспринимал, как весёлую игру, но когда Драко стали приглашать в гости, а Конни категорически запрещали покидать Мэнор, он взбунтовался. Младший из близнецов был активным, креативным и любопытным от природы и вертел старшеньким Драко, как хотел.
Он стал уговаривать Драко поменяться ролями, говорил, что ужасно, что он за всю свою жизнь не видел ничего, кроме Малфой-мэнора, и что ему ужасно хочется увидеть хотя бы то, как живут друзья… В общем, уговорил на свою голову.
Несколько дней назад Драко снова пригласили к Паркинсонам, и близняшки придумали план. Люциус с Нарциссой, само собой, различали сыновей, их было не обмануть, но вот старшие Крэбб с Гойлом, приставленные к пацанам телохранителями, их частенько путали, поскольку похожи были Драко и Конни, как две капли воды.
В общем, активная парочка воспользовалась отлучкой родителей, усыпила бдительность домовиков, поменялась одеждой, и Конни через камин отправился к Паркинсонам, а Драко остался дома. В этот момент всё и произошло. Каминная сеть дала сбой, Конни и Гойла-старшего выкинуло в какой-то незнакомой лачуге, бедный Конни не успел ничего понять, как раздался странный резкий звук и его телохранитель упал на пол, обливаясь кровью, а ему кто-то, кого он от шока и испуга не успел разглядеть, поднёс к носу вонючую тряпицу. Очнулся мальчик уже в этой кошмарной комнате и, когда понял, что он один, никого из близких нет рядом, а сам он не может и «Люмос» зажечь — забился в истерике. Появился Джон, надавал испуганному мальчишке оплеух и утащил в какую-то другую комнату, где их встретил человек в белом халате, белой шапочке и маске, закрывающей нижнюю половину лица.
Этот человек велел усадить Конни в кресло на подставке. К этому креслу Джон бедного пацана буквально примотал, а потом страшный мужик в халате стал колоть его иголками, светить в глаза, прикреплять к голове какие-то штуки и проделывать прочие непонятные вещи.
А потом он заставил Конни отвечать на вопросы, и если ответ ему не нравился, то Конни было очень больно, как он думал, хуже, чем от «Круцио». Так продолжалось, пока он не потерял сознание, а когда пришёл в себя — то снова был в этой комнате.
Потом Джон велел ему есть какую-то отвратительную бурду, а когда мальчик отказался — то снова побил его. Не сильно, но обидно. Для Конни, которого никто никогда и пальцем не трогал, это был шок.
— Он меня трогал ещё… — прошептал Конни, опустив глаза. — Неправильно трогал. Он говорил, что у меня мордашка, как у ангелочка, а на самом деле я — выродок, и профессор позволит ему поиграть со мной. Но он страшный, я не хочу с ним играть, Гарри, я хочу домой… Этот профессор — гадкий, он делает мне больно несколько раз… а после того, как Джон отводит меня к нему, мне так плохо… Тошнит, в голове всё путается и всё тело болит…
Бл.дь! Бл.дь! Бл…дь! Да что ж тут творится-то? Нет уж, не буду играть в русского разведчика Штирлица, сначала ноги сделаю, а потом пусть взрослые в этом разбираются!
— А как мы будем убегать? — спросил меня Конни. — Ты ведь придумал уже, Гарри?
Голос его был сонным и усталым и я прошептал:
— Ты поспи. Я не дам Джону тебя увести, а я пока подумаю, как нам бежать.
— Ага, — согласился Канопус, прислонил голову к моему плечу и ровно задышал.
Нанервничался, бедняга. Но одно хорошо — ничего непоправимого этот «профессор», вроде как, натворить не успел. Значит, бежать нужно в самое ближайшее время, а то у меня что-то нет желания знакомиться с его методами.
— Я вспомнил, что Джон говорил что-то про Новый Салем… памяти Нового Салема, говорил он, — пробормотал пацан и окончательно отключился.
А я стал мучительно вспоминать — что же это за зверь такой — «Новый Салем»…
*масленый взгляд — не ошибка. См. “Нередко это отглагольное прилагательное употребляется в переносном значении: масленый голос (елейный, слащавый, приторный, льстивый); масленые глазки; масленые речи”. Подробнее: https://russkiiyazyk.ru/orfografiya/pravopisanie/maslenyi-ili-maslyanyi.html
