Я высунул нос из своей комнаты и прислушался. Наверху было тихо, Вернон и Мардж довольно мирно переговаривались в гостиной, так что я пробормотал:
— Экс нихило, нихил фат!*
Ещё одна древнеримская примочка от Секстуса, которую я освоил пару дней назад. Эта фразочка, если произнести её особым образом, а в конце щёлкнуть пальцами, делала того, кто её произносил, невидимым и неслышимым как минимум на час. Отменялось это заклинание той же фразой, только слова произносились в обратном порядке, и щелчок пальцами следовал не в конце, а в начале. Работает прекрасно, уже убедился.
Так что я запечатал дверь Коллопортусом и потихонечку стал спускаться по лестнице. Проходя мимо гостиной, я услышал обрывок разговора Вернона и Мардж.
— Отдай мальчишку в приют, Вернон, этот гадёныш плохо влияет на Дадли, — ворчала Мардж.
— Не придумывай, Мардж. Он — племянник Петуньи. Мы не можем просто так отдать его, — отозвался Вернон.
— Петунья то, Петунья сё, — фыркнула Мардж. — Ты слишком балуешь свою драгоценную жёнушку… А вот она тебя так не ценит…
— Мардж, — устало вздохнул Вернон, — когда ты уже прекратишь цепляться к Петунье? Она прекрасная хозяйка, замечательная жена и хорошая мать. Я понимаю и ценю всё, что ты для меня сделала, но… Не лезь в мою семью. Оставь Петунью в покое. Я — женатый человек. Смирись с этим, Марджи, и всем нам станет легче.
Ого… а Вернон оказывается не дурак, прекрасно весь расклад понимает. Но, видно, и у него понималка кончается. Не дави на него, Мардж, а то ведь последнего близкого человека потеряешь… С кем тогда останешься? Со Злыднем? Хотя… вроде у неё в каноне поклонник был, какой-то полковник в отставке. Видимо, не наступило ещё это время. Или здешняя Мардж стервознее канонной? С моей точки зрения — так оно и есть, но кто их знает, английских полковников в отставке.
— Ты прогоняешь меня, Вернон? — спросила Мардж после паузы. Какая-то часть меня чуть не завопила: «Да! Да! Гони её, Вернон, пусть катится!»
Увы, я прекрасно понимал, что это невозможно. Ох, как все запуталось… Интересно, как будет выпутываться Вернон?
— Мардж, — вздохнул Вернон, — ты моя единственная любимая сестра. Как я могу тебя прогнать? Не цепляйся к Петунье — она моя жена и мать моего сына, и я не собираюсь рушить свой брак. И мальчишка… Мардж, ради всего святого, ему восемь лет! Не надо его обижать! Что бы ты сказала, если кто-то отозвался о наших родителях в таком тоне, как ты об его родителях?
— Наши родители были святыми людьми! — всхлипнула Марджори. — О них никто не может сказать ни одного плохого слова!
— А он не помнит своих, — ответил Вернон. — Какими бы они ни были — пусть думает о них хорошо. Они мертвы, Мардж, а мёртвые всегда правы.
— Давно ли ты так заговорил, братец? — ехидно спросила Мардж. — Ещё недавно ты ненавидел мальчишку так же, как и я.
— Верно, — отозвался её собеседник. — Но я много думал. И понял, что был неправ. Знаешь, с тех пор, как мы стали лучше относиться к Гарри, он практически не доставляет проблем. Да и Дадли стал лучше учиться, боксом вот занялся… Прекращай свои придирки, Мардж, к тому же твой поступок за ужином — это уже ни в какие ворота… натравить собаку на ребёнка… Ты понимаешь, что если Гарри пожалуется в школе на плохое обращение, у меня будут большие неприятности? Мардж, тебе нужно сменить обстановку, съездить в санаторий… Ты нуждаешься в помощи… Я готов оплатить твоё…
— Хочешь сказать, что я — сумасшедшая? — начала повышать голос Мардж.
— Конечно, нет, сестричка, — добрым голосом ответил Вернон. — Просто у всех бывают трудные времена.
Слушал бы и слушал… Нет, Вернону мой амулетик тоже явно на пользу пошёл — и разум проклюнулся, и логика… Впрочем, он и так был далеко не дурак — дурак бы не стал владельцем фирмы — это ж не только прибыль, но и геморрой немалый, учитывая английское трудовое законодательство. Недалёкий самодур, каким часто изображают Вернона, просто разорился бы в первые полгода. Конечно, он не ангел, но и не тварь последняя. Нормальный мужик, слегка подвинутый на собственной нормальности. Сейчас, когда нет прямого ментального воздействия, это вполне себе заметно.
А вот Мардж… С ней сложнее… Не знаю уж, кто (или что) лишил её магии, но психику это женщине повредило капитально. Похоже, она даже не слышит вполне логичных слов брата. М-да, прав Томми, так просто эту ситуацию не разрулить. Но извините, мисс и мистер Дурсль, мне пора…
Я осторожно покинул дом и отправился к дому мисс Фигг. Кошачья банда была на месте, корм съеден, лотки переполнены. Вот ведь вредины, всё равно на улицу ходят, но лотки как не пометить? Святое дело же…
— Привет, кисы! — поздоровался я, отменив заклинание. Книззлы на это откликнулись дружным:
«Мряв!»
— Голодные? — продолжил я конструктивный диалог.
— Муооо!!! Мррууооо!!! — ответил разноголосый хор, а их вожак, мистер Лапка, подошёл ко мне и требовательно ткнулся головой в ногу, а потом поднял на меня хитрющие жёлтые глаза и пробасил:
— Мруууу!!! Муооо!!!
— Сейчас, сейчас, — отозвался я и отправился привычным уже маршрутом на кухню.
Корм я в миски разложил, воды налил и, пока книззлы дружно уничтожали хрустящие подушечки, отыскал в кладовке большой мешок с гранулами для лотков и поменял в них благоухающее содержимое на свеженький наполнитель.
Книззлы к тому времени уже покончили с ужином, и я насыпал им вторую порцию, пояснив мистеру Лапке:
— Это на завтра. Мало ли, прийти не сумею.
— Уууумф? — удивился мистер Лапка.
— К дяде и тёте в гости тётя Мардж приехала, — бесхитростно пояснил я. — И Злыдня с собой привезла. Помните Злыдня? Это её бульдог.
— Муааа!!! — издали боевой клич книззлы, подняв хвосты трубой. Видимо, невоспитанный собакен и их достал. Ладно, куём железо, пока горячо…
— Мистер Лапка, — проникновенно сказал я, — а вы можете выполнить одну мою просьбу?
— Мя? — вопросительно взглянул на меня книззл.
— Скажите, вам нравится Злыдень?
— Мууфф?! — возмутился мистер Лапка. «Ты идиот?» — явственно читалось в хитрющих жёлтых глазах.
— Вот и мне не нравится, — сокрушённо вздохнул я. — А тётя Мардж его очень любит. И если ему здесь будет… нехорошо, то она уедет… и его с собой заберёт. Понимаете? И вам будет хорошо, и меня лишний раз никто не обидит…
— Мммуууааа… — вальяжно протянул мистер Лапка, а в глазах остальных книззлов загорелся огонёк предвкушения. Действительно, умные животные… И способны превратить жизнь Злыдня в сущий ад, так что тётушка сама уберётся восвояси.
— И ещё, мистер Лапка… — прошептал я. — Мне не хотелось бы, чтобы мисс Фигг, ваша хозяйка, знала о нашем договоре. А с меня лучшая говяжья вырезка, если всё пройдёт, как надо.
А что? Деньги у меня теперь есть, а помощь надо поощрять. Вряд ли мисс Фигг своих котиков вырезкой кормит, не те у неё доходы.
И опять мистер Лапка меня понял. Сначала он пренебрежительно фыркнул в сторону портрета мисс Фигг — типа, кто хозяйка? Она? Это мы здесь хозяева, а она — наша служительница! А потом он басовито замурчал и, вспрыгнув на спинку кресла, потёрся об мою щёку холодным носом, добавив:
— Мии...миит…
— Мясо, — улыбнулся я, погладив книззла по пушистой шёрстке. — Обязательно будет.
— Мряяууу, — закончил наш разговор довольный книззл, и я, распрощавшись с кошачьей гоп-компанией, отправился восвояси, снова пробормотав:
— Экс нихило, нихил фат!
Прежде, чем вернуться в свою комнату, я ненадолго задержался в саду, отыскал бутылку с распылителем, заныканную в альпийской горке, и старательно опрыскал бортики клумб. К утру запах станет слабым и практически незаметным для человеческого обоняния… но не для собачьего. Злыдень и близко к клумбам подойти не сможет, так что Петуньины цветочки в безопасности. А если Злыдень прекратит пакостить на клумбах, что он будет делать? Правильно, отправится лазить по окрестностям и рыться в мусорных баках. Там-то его котики мисс Фигг и встретят… надеюсь.
