— Всё в порядке, Дадли, — улыбнулся я. — Мир.
— Мир, — ответил кузен с заметным облегчением в голосе. Потом мы ещё немного поболтали — ни о чём особо, но вполне по-дружески, затем Дадли отправился к себе доделывать домашнее задание, а я занялся подушками для конкурса, чувствуя, как возвращается душевное равновесие.
Пока я подбирал лоскутки и набивку для будущих подушек, Томми объяснял мне суть понятия «Наставник» в волшебном мире. Оказалось, что это особый дар, причём не так уж часто встречающийся. Наставник — это маг, который может передать свои знания максимально точно и доходчиво, причём со стопроцентной успешностью. Чаще всего Наставники занимаются именно обучением, но могут выбрать любой другой вид деятельности, достигая во всём высоких результатов. Является ли Мастер в какой-либо дисциплине ещё и Наставником можно судить по количеству учеников, также добившихся высоких результатов.
М-даа, получается, что если Фламель — Наставник, то Снейп… во всяком случае, канонный Снейп — явно нет. Более того, если сравнивать Снейпа и Слизнорта — то второго можно назвать Наставником с куда большим основанием. А что? Таланты находил? Находил. Пристраивал их к делу? Пристраивал. А некоторое тщеславие — вещь вполне простительная.
М-да, похоже, что и у Волди способности Наставника были — не зря же он в преподаватели просился. И летать без метлы Снейпа тоже Волди обучил. Талантливый был мужик, не отнимешь… Работал бы себе в Хогвартсе, детишек обучал, кругом одна сплошная польза. Так нет, вмешалась борода с колокольчиками… Ох, борода многогрешная, как-то слишком тебя много, прямо хоть кличку давай — Вездессущий*… Кстати, способности Наставника были у Гарьки и в каноне — учил же он оболтусов из ОД, и не без успехов. А то, что сам знал мало, — так тут не только его вина.
Ладно, Наставник, так Наставник, с этим всё ясно. Что с мисс Фигг делать-то? С одной стороны ничего фатального делать не хочется — и не потому, что мне старую сквибку жаль. Вот не жаль ни капельки, как только вспомню, как она таким елейным голосом говорит Дамблдору, что родственнички со мной не так строго обращаются, как хотелось бы… так что извините, мисс Фигг, я ничего плохого не хотел, вы сами нарвались.
Нет, ничего фатального я делать не планировал по той простой причине, что этот соглядатай мне известен, а кто его сменит — непонятно. Возможно, это будет Мундунгус Флетчер, которого можно вычислить достаточно легко, а, может, вообще кто-то другой, по канону мне незнакомый. И тогда шансы спалиться резко возрастают, а мне это нужно примерно так же, как рыбе зонтик.
Но вот устроить мисс Фигг длительное попадание в больницу — это запросто. Вот и настойка на невинно убиенных пчёлках пригодится. Обработаю, скажем, дверную ручку, чтобы никто больше не пострадал — из обитателей Тисовой к сквибке в гости никто не ходит, а если снова кого-нибудь из магов занесёт — так кто сам себе злобный Буратино?
Решено, так и сделаю. А заодно, когда пойду в следующий раз с Петуньей в гости к викарию — нарву потихонечку кошачьей мяты. Настойку сделаю. Ну и всякие случайности типа банановых шкурок на дорожке у дома тоже никто не отменял. Так что будет старой сквибке не до меня… Жестоко? Конечно, жестоко. Только вот когда меня в это тело занесло, там было уже с полдесятка сросшихся переломов. Если бы не магия, спасавшая Гарьку до определённого предела, он бы отбыл в лучший мир значительно раньше.
Вот реально не понимаю — зачем всё это Дамблдору? Понятно, что будущий Герой должен был быть запуганным, забитым и внушаемым и чувствовать бесконечную признательность к тому, кто его привёл в волшебный мир, но так можно было получить либо труп, либо овощ. Или это у Дамблдора такие представления о воспитании странные? Хотя… Когда он там родился? В девятнадцатом веке? Тогда с детьми не особо церемонились, а уж с сиротами… Я припомнил приснопамятного Оливера Твиста и только вздохнул. Ведь те джентльмены из попечительского совета, которые чуть не отдали беднягу Оливера в ученики к трубочисту, имевшему привычку бить подмастерьев смертным боем и всячески над ними издеваться, тоже искренне считали, что творят добро и способствуют исправлению «порочной натуры» мальчика. Может, и Дамблдор считает, что побои — это часть необходимого воспитания, чтобы сирота вырос тихим, кротким и послушным? Не знаю, но мне такая воспитательная система совсем не по вкусу. И плевать, какие там у Дамби были побуждения — я постараюсь рассчитаться за всё.
«Гарри, поздно уже, — напомнил Томми. — Хватит шить, пальцы заболят».
Я удивлённо встряхнулся и убедился, что каким-то образом сумел совместить эти не особо весёлые раздумья с работой. Вырезал основную форму подушек, сметал, подготовил набивку и даже вырезал лоскутки для мышиных и кошачьих фигурок. Да я просто метеор…
Теперь можно разложить лоскутки и зачаровать иглу, чтобы наружные швы были красивыми и аккуратными. Удобная вещь — магия, причём меня больше восхищают всякие бытовые примочки. Понятно теперь, как одна Молли Уизли могла худо-бедно обслужить свою ораву, да ещё и умудрялась, если верить фанфикам, плести интриги и варить всякие нехорошие зелья типа Амортенции.
Пальцы я действительно перетрудил, так что пришлось потратить какое-то время на то, чтобы размять их, а потом, по подсказке Томми, я просто закрыл глаза и представил, как тонкие серебристые жгутики магии оплетают мои руки. Эффект был мгновенный — пальцы перестали ныть, исцелились все мелкие порезы и уколы иголкой.
Ну, вот и славно. А теперь стоит наведаться к Секстусу Северусу, благо Дурсли уже угомонились. Опять я припозднился.
Я забрался в свой тайник, отыскал там бутылочку с пчелиной настойкой, хотел наведаться на кухню, чтобы подобрать кое-что для достойной встречи Злыдня, но потом решил сделать это завтра. А пока я снова переоделся в старые джинсы Дадли и куртку с капюшоном и выскользнул из дома, предварительно убедившись, что Дурсли спят.
Секстус Северус мне обрадовался, но очень удивился. Ему казалось, что после вчерашнего я буду отсыпаться сутки-другие. Наивный… Кто бы мне позволил?
Но Секстус заявил, что я очень сильный. Типа, будь я менее силён, то приходил бы в себя куда дольше. А потом заявил, что заклинания мне сегодня тренировать всё равно не стоит: я — ребёнок, магическое ядро нестабильно. Но выслушать меня он не отказался.
А когда я передал разговор мисс Фигг и Дамблдора… тут уж Секстус Северус вновь сказал много и красочно. Но вряд ли в приличном обществе можно было процитировать хотя бы часть этой речи. А потом из-за ящиков была извлечена клетка с Петтигрю и мы с Секстусом сначала сняли Стазис, а затем вернули Петтигрю человеческое обличье.
Что характерно, крысюк удрать больше не пытался, только смотрел на нас обречённо и с некоторой надеждой.
— Ты всё-таки решил убить меня, Гарри Поттер? — спросил он глухо.
— Не надейся, — отрезал я. И достал из рюкзака несколько бутербродов с сыром и термос с кофе. И то и другое я подрезал** у Дурслей, перед тем, как уйти.
— Угощайся, Питер. Ты ведь наверняка ничего такого не ел давно.
Питер даже и не подумал изобразить гордую несгибаемость, он жадно схватил один из бутербродов и вонзил в него зубы. Честное слово, у него на глазах в этот момент просто слёзы показались. А уж когда он почувствовал запах кофе…
— Спасибо, Гарри, — вздохнул Петтигрю, смолотив всё до последней крошки и явно жалея, что термос нельзя вывернуть наизнанку. — Только с чего такая милость?
Я пожал плечами:
— Да ни с чего. Конечно, у меня есть пара вопросов, но можешь на них не отвечать, Питер, если влом. Просто я подумал, что у тебя столько лет не было возможности поесть нормальной еды в человеческом облике. Это не жалость. Просто я так захотел.
Петтигрю кивнул и сказал:
— Спрашивай. Отвечу.
— Куда ты дел палочку Тёмного Лорда?
— А я не сказал? — удивился Питер.
Мы с Северусом и материализовавшимся из медальона Томми синхронно покачали головами.
