— Арабелла, ты же знаешь, что всё это делается во имя Всеобщего Блага. Продолжай наблюдать и если что-то необычное будет — как с этой потерей сознания — немедленно ставь меня в известность! Немедленно!
— А если вас не будет на месте, Альбус? — суетливо спросила мисс Фигг.
— Тогда передашь Минерве, чтобы она сообщила мне об этом. Я дам ей соответствующие указания. Но ничего не говори ей в подробностях, просто скажи, что у тебя есть срочное сообщение для меня. Поняла?
— Минерва… не в курсе? — несколько неуверенно спросила мисс Фигг.
— Арабелла, дорогая, это тебя не касается, — отрезал её собеседник. — Ты ведь знаешь что делать — вот и делай. И не забывай приглашать мальчишку к себе, побольше участия проявляй… Зелье я оставлю, но не переборщи с дозой. Совсем дурачок мне не нужен, поняла?
— Конечно-конечно, Альбус, — закудахтала мисс Фигг, — всё сделаю в лучшем виде. Всё знать будете.
— А если вдруг тебе понадобится уехать на несколько дней — вызывай Мунгундуса! А не так, как в этот раз!
— Прости, Альбус, — вздохнула мисс Фигг. — Больше такого не повторится.
Тут раздался негромкий хлопок — похоже, Дамблдор аппарировал прямо из гостиной мисс Фигг, и я покинул её двор со всей возможной скоростью и бесшумностью. На душе было гадко. Томми замысловато ругался на парселтанге.
Мать твою, милая старушка с котиками! Да она, похоже, только одобряла то, что творили с Гарькой Дурсли! И если бы я не вселился в Гарьку, то утром Петунья обнаружила бы в чулане только хладный труп… Нет, такой хоккей нам не нужен! Эту старую шпионку нужно убрать с Тисовой, и сделать это необходимо как можно скорее!
В таком душевном раздрае я и вернулся домой, хорошо, хоть Томми меня тормознул и помог наложить Чистящее и Репаро на одежду, а то если бы Дурсли узрели, во что превратилась моя чистенькая форма после лазания по кустам, то их точно удар бы хватил. Но, похоже, судьбе было мало подлянок, подкинутых мне в этот день.
За ужином улыбающийся Вернон сообщил, что послезавтра в гости приезжает тётушка Мардж в компании любимого Злыдня. Петунья невольно скривилась. Я тоже.
Комментарий к Глава двадцать восьмая. В которой герой защищается изо всех сил Чтобы у автора не было проблем с интернетом:
https://money.yandex.ru/to/410014057127193
====== Глава двадцать девятая. В которой герой занимается текущими делами ======
За ужином улыбающийся Вернон сообщил, что послезавтра в гости приезжает тётушка Мардж в компании любимого Злыдня. Петунья невольно скривилась. Я тоже.
Гарькина память услужливо показала мне несколько последних приездов Мардж. Ну что сказать? Эта квадратная пухлая тётка — женский вариант Вернона, только без усов — была настоящей стервой. Петунью она ненавязчиво троллила, а Гарьку так вообще не упускала случая погнобить при полном попустительстве старших Дурслей. К Вернону же эта собачница подлизывалась, а на Дадли изливала своё обожание просто водопадом. Петунья, как я понял, сестру мужа не любила, но умело это скрывала и не противоречила ей ни в чём — видимо опасалась влияния Мардж на брата. Что же касается Злыдня, то это был просто образец собачьей невоспитанности. Не знаю, может, он и брал награды на выставках, но в гостях потявкивал на Петунью, рыл её клумбы, гонял котиков мисс Фигг и обожал жрать всякую гадость из мусорных баков, вследствие чего постоянно страдал поносом, тошнотой и желудочными коликами. На Гарьку Злыдень рычал, норовил куснуть или попросту гонял по двору под общий дурслевский ржач. Гадость, в общем.
Беда была ещё и в том, что Гарька Злыдня жутко боялся, после того, как поганый пёс год назад серьёзно укусил его за руку. А собаки такой страх чувствуют и при отсутствии запретов от хозяина распускаются ещё больше. Излишне говорить, что Злыдня за агрессию в отношении Гарьки никак не наказывали, вот он и вёл себя всё гаже и гаже. Я же такое отношение терпеть намерен не был, поэтому после ужина тихонечко подошёл к Вернону и сказал:
— Мистер Дурсль, я хочу вас предупредить. Не забудьте о нашей договорённости.
— Что такое? — возмущённо пропыхтел толстяк. — Разве я что-то нарушил?
— Нет, — вежливо улыбнулся я. — Я про мисс Марджори и её собаку. Хочу вас предупредить — если мисс Дурсль начнёт меня оскорблять или снова натравит на меня Злыдня, то пусть пеняет на себя. Я терпеть и молчать не буду.
— Что такое? Ты хочешь сказать, что применишь эту свою… ненормальность? — ещё больше возмутился Вернон.
— Нет, — ответил я. — Я обещал вам не привлекать к себе излишнего внимания, и обещание своё выполняю, не так ли?
Вернон запыхтел, как перекипевший чайник, но был вынужден согласиться со мной. А я продолжил:
— Я прошу только одного — пусть мисс Дурсль обращает на меня внимания не больше, чем на мебель. Мне её любви и обожания не надо — пусть со Злыднем целуется, если хочет. Но хоть одно оскорбление в мою сторону… поверьте, ей будет очень неприятно и без моей ненормальности.
— Хорошо, — неожиданно спокойно ответил Вернон. — Я поговорю с Марджори. Но моя сестра — сложный человек, Гарри, понимаешь?
— Понимаю, — согласился я. — Так и я не простой. Спасибо, мистер Дурсль, за содействие, я вас предупредил.
Может, и не следовало так резко, но я действительно был зол. На Дамблдора, на мисс Фигг, на обстоятельства, на противную глупую Мардж, которая не нашла себе в гостях развлечения лучше, чем травить сироту. На Злыдня я не злился. Собака, в отличие от человека, будет именно такой, какой её хочет видеть хозяин. Но это совсем не значило, что в случае чего Злыдень не пострадает. Я знал, по крайней мере, два способа причинить ему серьёзный вред без особого напряга. Но этим я займусь завтра, а сейчас мне нужно успокоиться… иначе точно сорвусь. А стихийный выброс мне не нужен, лучше отлучусь ночью к Секстусу… Плевать, что опять не высплюсь, с Петтигрю нужно что-то решить.
«Спокойно, Гарри, — прошептал Томми, – ты не один. Мы справимся, правда…»
«Спасибо, Томми», — отозвался я и погладил кулон. Вроде бы чуточку полегчало, и я занялся текущими делами. А заодно подумал, что надо бы потом вытащить спрятанное в хламе блюдо с пирожками и выкинуть всю выпечку в мусорный бак подальше от дома. А блюдо потом верну старой сквибке. Главное теперь — не есть и не пить у неё в гостях.
«Я научу тебя потом убирать жидкость в чашке… по чуть-чуть, — вмешался Томми. — Ты прав, пить у неё больше не стоит, пусть и защищают тебя и амулет и браслет, но лучше не рисковать. А заклинание простое, быстро научишься».
Я ещё раз поблагодарил Томми и занялся домашним заданием. Потом ко мне зашёл Дадли со своей обычной проблемой — математикой. Я объяснил ему принцип решения уравнений, он понял… и быстро решил все свои задания сам.
Не понимаю, что ж он в классе-то тупит? Мисс Трамбль вроде всё доходчиво объясняет… Но тут Дадли закрыл тетрадь и повернулся ко мне:
— Спасибо, Гарри. Учительница вроде бы то же самое говорит, но я не понимаю. А вот когда ты объясняешь — у меня в голове словно картинка вспыхивает. Так всё сразу ясно становится.
«Картинка? — тут же активизировался Томми. — Ну, поздравляю. Ты у нас, оказывается, Наставник!»
«Э-э-э?!» — вполне ожидаемо отреагировал я.
«Потом объясню, — отмахнулся Томми. — Смотри, кузен твой ещё не закончил свои словоизлияния».
— Гарри, — пробормотал Дадли, — ты не бойся, я скажу тёте Мардж, чтобы она тебя не ругала. Мне… мне стыдно. Я тут вечером лежал, заснуть не мог и вдруг представил, а если бы мои папа с мамой вдруг… в автокатастрофе… и меня бы отдали кому-то… Я бы… я бы умер, наверное. Я же вёл себя с тобой, как гад последний… Прости.
«Поздравляю, — съехидничал Томми. — У твоего родственничка прорезалось критическое мышление».
А я так онемел, если честно. Вот такого от Дадли я точно не ожидал. В каноне до него что-то дошло только тогда, когда Орден решил спрятать Дурслей от Волдеморта, то есть лет в шестнадцать, по-моему. А тут… Оказывается, Дадли не чужды тонкие душевные движения, приятно однако.
