— Ты полегче с ним, Сев, — поздоровавшись с легионером, сказал я, — поседеет ещё… раньше времени. А нам с ним ещё задушевную беседу вести.

— А пусть седеет, — ответил бравый ветеран Тевтобургской битвы, — сговорчивее будет.

Мы с Томми похихикали, крыс затрясся ещё больше, но тут Секстус Северус напомнил нам, что круг сам собой не нарисуется. Пришлось заняться делом.

Круг я начертил в том месте, где указал легионер, то есть почти в центре хибарки, осталось только вписать в него надлежащие руны. Я их ещё толком не знал, но вопрос решился быстро. Секстус Северус просто писал нужную руну в воздухе, минуты две она держалась тонким светящимся знаком, потом таяла, но я за это время успевал начертить её мелом на полу. Наконец с этим было покончено, а время неумолимо приближалось к полуночи.

— Пора, Гарри, — серьёзным голосом сказал Секстус Северус. — Я чувствую время приближения Гекаты. Возьми жертв и положи их в центре круга. Я вижу, ты взял соль, это хорошо. Посыпь ею круг, но не трогай руны. И будь готов сделать то, что должно. Ты достал серебряный нож?

Я кивнул и достал нож из рюкзачка. После этого я взял крыс, которых усыпил чарами Секстус Северус, и положил их в центр украшенного рунами круга. Потом изнутри посыпал меловую границу солью и замер.

Секстус Северус, паривший рядом с границей круга, воздел руки вверх и стал произносить слова на латыни — быстро-быстро, я почти не понимал его, только повторял некоторые фразы, когда он мне кивал. А ещё я несколько раз произнёс, повторяя за Секстусом Северусом:

— Магна Геката те салютант!*

И я чувствовал, что с каждым приветствием воздух вокруг словно сгущается, становится осязаемым. Наконец Секстус произнёс:

— Давай, Гарри! Я не смогу сделать этого!

Я осторожно поднял одну из крыс. К счастью, она спала — крепко, не двигаясь. Но маленькое тельце было тёплым, а сердечко билось. Я охнул. Не могу. Не могу. Нет. Я на такое не подписывался.

Нож в моей руке задрожал, и Секстус рявкнул:

— Делай, что должно, трус! Это всего лишь крыса! Как ты сможешь бороться с могущественными врагами, если жертву принести не можешь!

Я зажмурил глаза и, сжав в руке неподвижное тёплое тельце, резанул острым ножом по крысиному горлу. Маленькое животное дёрнулось и замерло, а между пальцами у меня заструилась кровь, капая на землю в центре круга.

Секстус Северус вновь затянул заклятие… и на этот раз я его понимал, хотя чётко был уверен, что призрак говорит не по-английски:

Геката, когда я сомневаюсь,

Покажи мне свою силу,

Когда я ошибаюсь —

Покажи мне правильный путь.

Освети перекрёстки передо мной,

Чтобы я мог видеть мой путь.

Королева Переходов, Хранительница Дверей,

Геката, благослови меня на моё деяние.

Благослови мои странствия

Через тьму и рассвет, свет и закат.

Помоги мне привести к равновесию силы

Внутри меня самого,

Свет и тьму, низменное и высокое,

Как и монета, не могущая иметь только одну сторону,

Я не цел, когда одно без другого**…

А потом легионер сделал страшные глаза и показал на вторую крысу. Я осторожно положил на землю первую и поднял вторую. Ну, да, как говорится, снявши голову по волосам не плачут. И я быстро перерезал горло второй крысе, кровь закапала на землю, а я громко сказал:

— Приди, Геката! Призываем тебя!

Уж не знаю, что подействовало — кровь крыс, моление Секстуса Северуса или мой неожиданный призыв, но тьма сгустилась вокруг меня ещё непрогляднее, полностью поглотив огоньки свечей.

И тут… Тут прямо из воздуха за границей круга материализовалась женщина — смуглая, черноглазая, с кудрявыми волосами… до ужаса похожая на киношную Беллатрикс и с такой же безуминкой во взгляде. Женщина, облачённая в короткую пурпурную тунику с золотой полосой по краю, стояла на небольшой колеснице, в которую были впряжены два чёрных лохматых пса с разинутыми пастями и огненными глазами. На буйной волне кудрей неизвестно каким образом держалась золотая же диадема с крупными фиолетовыми опалами, отшлифованными в форме полусферы. И ещё… Видение словно троилось, я видел то один лик Гекаты, то три сразу, словно у неё было одновременно три лица.

Вот это глюк… Или это действительно сама Геката?

Я стал лихорадочно вспоминать. Геката, дочь Перса и Астерии у греков, богиня из свиты Аида, повелительница магии и колдовства, её часто называли богиней Луны, Селеной-Гекатой… Римляне именовали её Тривией, богиней Перекрёстков, часто изображая её, как трёх женщин, соединённых спинами, и именуя Трёхликой… А ещё считалось, что три лика Гекаты способны видеть прошлое, настоящее и будущее. Ох, блин, вот что бы мне раньше это всё вспомнить? Дама-то серьёзная.

Женщина рассмеялась и задала вопрос Секстусу Северусу. Он ответил ей. Я не понял из их разговора ни слова, но после реплики Северуса в голове что-то словно щёлкнуло, и её вопрос ко мне я уже понял:

— Так вы позвали меня всего лишь помочь снять проклятие?

— Простите, если побеспокоили, уважаемая Геката, — пролепетал я. — Но у нас не было другого выхода…

— Да уж, вижу, — проворчала женщина. — Мальчишка с чужой душой и два призрака… Ничего себе союз… Радуйся, глупыш, что мне было скучно… В Элизиуме вообще ужасно скучно… особенно когда в мире живых о тебе почти не вспоминают. Вы первые, кто осмелился правильно обратиться ко мне за много лет.

Геката грустно вздохнула, опустила голову и тихо сказала:

— Так проходит слава земная…

Волосы на её голове взметнулись тугими прядями… и я с ужасом заметил, что это не пряди, а змеи, глядящие на меня сотней жёлтых глаз. Змеи ощупывали воздух дрожащими язычками. Мне стало так страшно, что я даже шевельнуться не мог. Замер и Секстус Северус, а Томми, маячивший в углу, старательно не приближаясь к кругу, так и вообще стал полупрозрачным.

Но тут Богиня рассмеялась — нежным, хрустальным смехом, который так не вязался с её грозной внешностью:

— Напугала я тебя, да, малыш?

— Очень, — ответил я, еле шевеля непослушными, словно после новокаиновой заморозки губами.

— Не бойся, — неожиданно мягко сказала Геката. — Ты не пытался врать мне… и наказывать вас мне не за что. Тем более, что я знаю, зачем вы так поступили, и одобряю. Да, я и впрямь вижу прошлое, настоящее и будущее. Но ты — неучтённый фактор, Гарри… Ты ведь теперь Гарри, да? Хотя раньше тебя звали совсем по-другому.

— Вы и вправду всё знаете… — потрясённо прошептал я.

— Невозможно всё знать, мальчик, — грустно усмехнулась Геката. — Даже прошлое нестабильно, а уж будущее… Оно меняется постоянно, но мне нравится та реальность, которую хочешь создать ты. Я уже сказала — я помогу вам, но и попрошу кое-что взамен.

— Что же? — спросил Секстус Северус. — Не тронь Гарри, прошу тебя, Трёхликая…

— И не собиралась, — ответила Геката и в глазах её вновь блеснула сумасшедшинка. — Но в Элизиуме так скучно… Я просто хочу понаблюдать за тобой, Гарри, это ведь не страшно?

Я покачал головой. Отказать самой покровительнице магии? Я ещё не настолько страх потерял.

— Тогда прими вот это, — женщина протянула ко мне руку ладонью вверх, и на ней материализовался округлый фиолетовый камень, оправленный в золото на тонкой золотой же цепочке.

— Что это? — спросил я.

— Это позволит мне наблюдать за тобой, — ответила Геката. — Но для тебя эта вещь тоже полезна. Пока ты носишь её — никто не сможет проникнуть в твои мысли. Её невозможно ни снять без твоего ведома, ни потерять, ни украсть. Только добровольно отдать… но я не советую этого делать. Дарами Гекаты не разбрасываются. Возьми же.

Я бросил взгляд на Секстуса. Тот еле заметно кивнул мне — соглашайся, мол!

И я медленно надел медальон на шею.

— Хорошо, — улыбнулась Геката. — За это я сделаю тебе ещё один подарок. Эй, осколок!

Томми, повинуясь движению тонкого пальца, подплыл ближе, и Геката сказала:

— Ты сможешь обитать не только в голове Гарри, но и в этом вместилище. Теперь вы сможете общаться не только во сне, но и наяву, правда, только мысленно. Исключением будет это место, но тут уж посмертная воля создавшего его мага. Но постоянно находиться в медальоне я тебе не советую. Пребывание рядом с целостной душой Гарри постепенно восстановит твою… и ты получишь ещё один шанс… Не потрать его так же бездарно, как и первый.