— Что ж, — кивнула констебль Уотерс, — мне всё ясно. Гарри, ты молодец, всё честно рассказал, ты ни в чём не виноват. Эти трое кричали какие-то глупости, но при них обнаружили пакетики с белым порошком…
— Что? — взвизгнула Петунья. — Дадличек, ты должен обещать мне, что и близко подходить к ним не будешь! Какой ужас! В таком возрасте!
— Вообще-то это были не наркотики, — отозвалась полицейская, — а сахарная пудра. Но вы правы, думаю, что это Бобби втянул своих малолетних приятелей в такую неприятность. Сначала они употребили что-то более неприятное, отсюда и странное поведение. Хорошо, что Гарри не пострадал, а ты, Дадли, молодец, что решил вовремя покончить с такой компанией. До свидания, мистер Дурсль, миссис Дурсль, Дадли, Гарри… надеюсь, вы поможете вашему племяннику пережить этот стресс. Вижу, что ему до сих пор не по себе. Всего доброго.
Как ни странно, никаких репрессий в отношении меня со стороны Дурслей не последовало. Видимо, они поняли, что их Дадличка оказался просто чудом не замешан в эту историю, и не стали раздувать тлеющие угли. Ужин прошёл в несколько мрачноватой, но вполне спокойной обстановке, а потом я, уже привычно помыв посуду, отправился делать уроки и объяснять математику Дадли. Потом, перед сном, я нарисовал эскиз будущего пэчворка. Ничего особо глобального, просто парные диванные подушки в виде спящих кошек, окружённых веселящимися мышатами. Смотрится оригинально и мило, надеюсь, приятельницам Петуньи понравится.
Почему я не отказался от затеи с пэчворком, хотя мои финансовые проблемы должны были решиться и без этого? Во-первых, я пообещал Петунье сделать поделку на конкурс, во-вторых, если я действительно выиграю, у Дурслей не будет вопросов с тем, откуда у меня берутся деньги на разные мелочи. Кстати, сначала я думал, не стоит ли сделать Петунье с Верноном подарочек в виде пары-тройки золотых ауреев, но потом от этой мысли отказался. Вернон, учуяв финансовую выгоду, вцепился бы в меня, как клещ, стараясь выведать источник богатства. Сказка про клад тут не прокатит, в Англии все клады принадлежат государству до последней ржавой пуговицы, никаких двадцати пяти процентов мне никто не выплатит. А если законопослушный Вернон меня сдаст… Оно мне надо?
Так что придётся идти к гоблинам и открывать счёт на имя несуществующего Джона Смита. Думаю, что с этими коротышками можно будет договориться — старинное золото это вам не баран начихал. А на своё имя я счёт открывать не хочу — тогда гоблины обязаны будут известить об этом Дамблдора, и он тут же озаботится моим внезапно возросшим благосостоянием. Нетушки. Пусть живёт спокойно и продолжает думать, что я несчастный, затюканный роднёй сирота.
С этой мыслью я и заснул, а разговор с Томми только укрепил меня в правильности моих действий.
На следующий день мне пришлось выдержать пытку под названием «чаепитие в благотворительном комитете». Пришлось надеть выходной костюм, белую рубашечку с дурацким воротником с кружевами и новые туфли. А ещё Петунья извела на мои волосы чуть ли не полбанки геля, в итоге в зеркале отразилось нечто вроде мелкого Малфоя, только в другой цветовой гамме.
Мысленно я сплюнул, но стерпел, понимая, что аццкая пытка только начинается, и мои мрачные предчувствия сбылись в полной мере.
Нет, сам викарий мне понравился — такой невысокий живчик лет сорока, очень обаятельный. А вот старушки из комитета… Мне пришлось ответить на кучу вопросов — как я учусь, какие предметы мне нравятся, ценю ли я доброту своей тётушки, которой пришлось взять сироту-племянника… и всё в таком духе. Я мило улыбался, невинно хлопал глазами и демонстрировал безупречные застольные манеры. Так что в общем и целом, дамам я понравился, меня милостиво потрепали по щёчке и заявили Петунье, что она правильно воспитала племянника. А уж сообщение Петуньи, что я решил помочь ей в конкурсе, вызвало просто вулкан умиления. И мне наконец-то разрешили подыскать подходящие вещи.
Надо сказать, что большая часть из вещей, приготовленных на выброс, оказалась полным барахлом, хотя несколько джинсов необъятных размеров я отобрал — для поделок пригодятся. Отобрал и с полдесятка шарфиков самых диких расцветок — распущу на нитки. Все вещи были упакованы в белые полотняные мешки, противно воняющие дезинфекцией. Кучка отобранных вещей росла медленно, пока я не натолкнулся на сущий клад в предпоследнем мешке. Там, собственно говоря, вещей не было. Мешок был наполнен обрезками ткани разного размера и конфигурации, причём ткань была совершенно новой. То ли из ателье это дело привезли, то ли со швейной фабрики… Возможно, даже мешки перепутали и вместо мешка со шмотками отправили мешок с лоскутьями. Ну, мне это только на руку. Мешок я быстренько уменьшил и запихнул в бумажный пакет, сверху положил несколько ранее отобранных шмоток, и на этом посещение благотворительного комитета закончилось. Но похоже, что на дам я произвёл самое положительное впечатление, на обратном пути Петунья казалась вполне довольной и даже предложила купить мне мороженое. Вот что значит хорошая репутация!
А ночью мне предстоял обряд снятия Проклятия и милая беседа с крысюком-Петтигрю…
Комментарий к Глава двадцать вторая. В которой герой совершает покупку и совершенствуется в актёрском мастерстве Автору на кофе, Музу на печеньки:
https://money.yandex.ru/to/410014057127193
Спасибо всем, кто помогает!
====== Глава двадцать третья. В которой герой участвует в непростом обряде и получает некоторые преференции ======
А ночью мне предстоял обряд снятия Проклятия и милая беседа с крысюком-Петтигрю…
Поэтому я лёг спать пораньше, поставив будильник на одиннадцать часов — ведь Секстус Северус велел явиться до полуночи.
Дурслей не насторожило то, что я улёгся так рано — весьма кстати были слова констебля Уотерс о перенесённом мной стрессе. Единственное, чего я боялся — что Дурсли сами улягутся поздно. Однако мне повезло — Вернону предстояла какая-то крупная сделка, он заявил, что ему нужна с утра свежая голова, и тоже улёгся спать раньше, чем обычно, это же пришлось сделать и Дадли с Петуньей.
Поэтому, когда будильник отвлёк меня от беседы с Томми, Дурсли уже видели десятый сон. Я быстренько оделся, прихватил рюкзачок, в который положил заблаговременно спионеренный серебряный нож из набора, пару самых обычных свечей, бутылку воды, спички, кусок мела и пластиковый пакет с солью (на всякий случай, отчего-то «Сверхъестественное» вспомнилось), поставил на дверь своей комнаты Запирающие чары и покинул дом.
Улица была пустынной, мисс Фигг со своими котиками ещё не вернулась, а рабочие, которые должны были прибыть ремонтировать дом, так и не появились. Уж что там не срослось — не знаю, но мне отсутствие мисс Фигг, её котиков и посторонних строителей было только на руку. Так что из дома я улизнул совершенно незамеченным и прибыл в старую развалюху, ставшую мне за короткое время дороже родного дома, за полчаса до полуночи. Хотя ни я, ни прежний Гарька никогда не могли назвать дом Дурслей родным. Так что байка Дамблдора о кровной защите Лили — в любом случае не более, чем байка. Если Лили и провернула что-то такое перед лицом смертельной опасности, то защита должна быть направлена непосредственно на объект, то есть на самого Гарьку. А не на дом сестры…
Вот кто мне может объяснить, каким образом может активировать кровную защиту наличие родственной ДНК у Петуньи и Гарьки? Но волшебникам, похоже, неведома обычная логика. Канонный Гарри в эту байку поверил, в отличие от меня. А я не был намерен находиться в доме Дурслей дольше, чем это было необходимо. Какими бы ни были Гарькины родственнички, но подвергать их опасности я не хотел — в несчастной Гарькиной судьбе и их неадекватности был виноват в первую очередь тот, кто подбросил им маленького мага. Так что пусть живут спокойно, а со своими проблемами я буду разбираться сам и по мере их поступления.
Секстус Северус радостно встретил меня и тут же материализовавшегося Томми. Белые крысы мирно дремали в клетке, а вот крысюк-Петтигрю не спал, зыркая по сторонам злобными чёрными бусинками глаз, и точил зубы о прутья своей клетки. Клетка была тесной, поэтому особо двигаться в ней он не мог и перекинуться не мог тоже. К тому же он явно побаивался призрака, который, развлекаясь, то и дело подлетал к стоящей на полу клетке и начинал кружиться вокруг неё, делясь с пленником разными способами теории и практики убиения крыс в Древнем Риме. По мне — так безусловно познавательно, но Петтигрю почему-то протестующе пищал и прикрывал уши лапками.
