Я кивнул, поблагодарил продавца, расплатился за двух белых крыс и одну серую, купил ещё пакет корма, подхватил обе клетки и отправился на выход. Проходил я мимо питонов, и альбинос вновь поднял голову и прошипел:

— У тебя в клетке человек, говорящ-щийй … Ты знаеш-шь? Мы не стали его есссть, хотя тот смешшшшной кормящщщщий предлагал. Но мы людей не едим, понимаешшшь?

— Понимаю… — прошипел я в ответ, — спассссибо за предупреждение.

— Надеюсссь, ты нассс всссё-таки купишшшь… — отозвался питон и вновь задремал.

Ага… значит, змеи почувствовали анимага и не стали есть крысу. Удивительно порядочные питоны попались… были бы деньги — и впрямь выкупил бы. Только вот денег нет и держать эту парочку негде. А так… Я представил лица Петуньи и Вернона и тихо хихикнул. Нет, не стоит родственничков до инфаркта доводить, пока они себя ведут вполне прилично. Обещал же не доставлять неприятностей.

Но это я удачно зашёл. Крыса… это всё-таки Петтигрю. Вот и побеседуем с ним… вместе с Секстусом и Томми. Пускай рассказывает, как дошёл до жизни такой и кто на самом деле Джеймса и Лили предал. Не зря же он в бега подался, ой не зря…

Я вышел из магазина, наложил на клетку укрепляющие чары и отправился восвояси. Две белые крысы сначала вели себя беспокойно, но потом смирились и улеглись в клетке, трогательно сверкая рубиновыми глазками. А вот серый крысюк смотрел на меня вполне осмысленным взглядом, и такая ненависть в этом взгляде читалась, что будь это не взгляд, а пуля, я был бы мёртв уже не один раз.

Я усмехнулся, приблизил лицо к клетке и насмешливо сказал:

— Что, Питер, допрыгался? Теперь не сбежишь!

Хорошо, хоть в вагоне поезда я ехал почти один, а то народ вряд ли бы забыл мальчишку, разговаривающего с крысой, но сдержаться просто не смог. Или эти слова… или я просто спалил бы клетку… и как потом Бродягу освобождать?

Реакция крысюка на мои слова оказалась вполне предсказуемой — толстенькое тельце затряслось, словно желе, крыс забился в угол клетки и замер, прикрыв глаза лапками, так что теперь ещё отчетливее было видно отсутствие пальца на одной из них. Я злорадно усмехнулся. Это тебе, Питер, не друзей предавать.

На обратном пути я забежал в заброшенный дом и оставил крыс там, насыпав в обе клетки корма от души и трансфигурировав из камушков две поилки. Секстус Северус белых крыс одобрил, а вот насчёт серой разворчался:

— Гарри, где были твои глаза? Ты что, не догадался, что это анимаг?

— Догадался, — ответил я. — Предположительно, это тот самый анимаг, что предал моих родителей.

— Вот оно что… — присвистнул легионер. — Пусть тогда в клетке посидит. Не волнуйся, Гарри, от меня он не сбежит. От Секстуса Северуса ещё никто не убегал — ни враг, ни любо… хм, что-то я опять не о том… В общем, оставь крыску. Присмотрю. У меня не перекинется.

Вполне довольный итогом поездки я помчался к Дурслям, по дороге раздумывая, что канон в очередной раз дал нехилую трещину. Петтигрю же все годы скрывался у Уизли, был питомцем у Перси, а потом поехал в школу с Роном…

Хотя… Вряд ли человек сможет вытерпеть столько лет в крысином облике, да и старшие Уизли не настолько лохи, чтобы не быть в курсе того, сколько живут крысы. Возможно, крысы у них в качестве домашних питомцев прижились давно, а о смерти их они детям не говорили, чтобы не огорчать. Просто приносили подходящую и подсовывали на место безвременно откинувшей тапки. А когда пришла пора Рончику ехать в Хогвартс, у них и появился Петтигрю в крысином облике. Детишкам слегка память подправили, а старшие Уизли, возможно, были в курсе. И кто у нас первый кандидат на это, вроде бы, бессмысленное действие? Опять добрый дедушка, Борода-в-Колокольчиках. Канонные Уизли, помнится, верили ему безоговорочно, они ему даже приключение Джинни в Тайной Комнате простили… Лично я, если бы такое случилось с моей дочерью, всю бородёнку бы повыщипал Дамблдору, а колокольчики бы на гигантского кальмара повесил — пусть играется зверюшка. А они — ничего, так и надо. Или, может, это оттого, что у самих рыло в пушку было? Не заметить у любимой единственной доченьки тёмный артефакт — это надо уметь.

Что тут стоит подсунуть Рону домашнего питомца и заставить всех детишек поверить в то, что именно эта крыса живёт в семье чёрт знает сколько лет? Особенно если это сопровождается сладкими речами во имя Всеобщего Блага?

Чёрт. Мне нужен союзник-маг. И я пока не вижу никого, подходящего на эту роль, кроме Снейпа… Но как добраться до него? Сейчас он в Хогвартсе, на Косой аллее ловить — не вариант, как бы меня там самого не засекли. Значит, остаётся один путь — дождаться каникул, в Хогвартсе они, как и по всей Англии, начинаются в июле. Адрес дома родителей Снейпа я помню — Коукворт, Паучий тупик. Придётся подключать к этому делу Петунью, надеюсь, она мне не откажет, проводит до места, где её детство прошло. А там буду действовать по ситуации — то есть в зависимости от того, насколько Снейп вменяем. Менталист он, конечно, хороший, но Добрый Дедушка явно посильнее будет, может, и перевернул всё в Снейповых мозгах с ног на голову — это, кстати, и объясняет то, что Снейп сыном друзей не интересовался. Может, внушили ему, как в канонной версии, что Джеймс — гад, Лили у него увёл, вот он и живёт в этой своей иллюзии.

Но какого рожна он тогда по Албании шлялся? Ещё один Великий План Дамби? Не знаю, не знаю. Чем больше отрывочных крох сведений я получаю, тем больше мне кажется, что Дамби не кукловод, а марионетка, только рангом повыше. Но если и Дамблдор — марионетка, мне даже страшно представить, что за план воплощается в жизнь на самом деле. И на этом фоне мне всё больше беспокойно за свою жизнь и рассудок.

Но что может сделать маленький мальчик сильным мира сего? Остаётся только тренироваться, не привлекать лишнего внимания… ну, и о финансах не забывать. Деньги — это, конечно, зло, но как же этого зла порой не хватает.

А дома меня ожидали злющий Вернон, растерянная Петунья и набычившийся Дадли. И симпатичная девушка-констебль. Ого… неужели у трёх придурков хватило ума на меня пожаловаться? Ладно, посмотрим, у кого бы Станиславский принял зачёт по актёрскому мастерству.

И я опустил голову, потёр глаза, чтобы они покраснели, даже выдавил пару слезинок… и испуганно глянул на родственников и полицейскую.

— Ты где был, мальчишка? — рявкнул Вернон. — В какие неприятности ты влип?

— Я не делал ничего плохого… — всхлипнул я и изобразил на лице крайний испуг.

— Погодите, мистер Дурсль, не пугайте ребёнка, — строгим голосом произнесла женщина-констебль. — Гарри, меня зовут констебль Уотерс, никто тебя ни в чём не обвиняет, просто расскажи, что сегодня с тобой случилось.

Я вздохнул, робко поднял глаза на женщину и начал «колоться»:

— Понимаете, я сегодня шёл из школы через парк. Я всегда там хожу. И вдруг меня остановили…

— Кто? — спросила полицейская.

— Ник Мэннинг и Пирс Полкисс из нашего класса, и с ними был взрослый парень, они называли его Бобби… Они хотели меня побить…

— Да они всё время к Гарри ни за что, ни про что цепляются! — неожиданно выкрикнул кузен… и покраснел. Видно вспомнил, что сам в «охоте на Гарри» частенько принимал участие… до недавнего времени. Ага, Дадли, ты всё-таки не безнадёжен… И вмешался вовремя, молодец.

Полицейская немедленно отреагировала:

— Но до недавнего времени ты дружил с этими мальчиками, Дадли, не так ли?

— Было дело, — неохотно признал кузен. — Но я понял, что веду себя… как это… неподобающе.

— Дадличек больше не водится с ними, — немедленно вмешалась Петунья. — Он сейчас спортом занимается… и учиться стал лучше.

— Весьма похвально, Дадли, — согласилась констебль Уотерс, — но, Гарри, ты так и не сказал, что было дальше.

— Я… — выдавил я, — я очень испугался и сбежал от них. Бобби… он такой огромный, он всё время хотел меня ударить. И они все трое вели себя странно — говорили громко, смеялись, шатались… словно у них ноги ватные. А потом Ник за задницу стал хвататься — словно его туда пчёлы ужалили. Я вырвался от них, сбежал, забрёл в глубину парка… там скамеечка стояла, я сел на неё, чтобы успокоиться, и не заметил, как задремал. Только сейчас проснулся, понял, что уже поздно, и тут же побежал домой. Простите, тётя, дядя, я нечаянно…