— А зачем брать все истории болезни? — удивился Сири.
— Любимый, ты всегда такой умный? — ехидно поинтересовался Северус, и тут же смутился. Зато Сириус моментально надулся от гордости — как же — любимым назвали. Но что-то я отвлёкся. Северус справился со смущением и продолжил свою тираду:
— Если попросить только одну историю — Лонгботтомов, то это может вызвать подозрения и эти подозрения дойдут до всеми нами любимой бородатой личности. В этом случае мне будет не для кого готовить зелье, понимаешь? А если взять все истории — это уже статистика и подозрений не привлечёт. Только вот кто отправится в архив?
— Думаю, я, — сказал Регулус. — Под оборотным, естественно. Представлюсь целителем из Шотландии, проводящим сравнительный анализ заболеваемости между 1981 и нынешним годами для выявления статистических закономерностей. Главное, сопроводительное письмо посолиднее соорудить…
— Я напишу знакомым в Шотландию, — отозвался Старый Сигнус. — Думаю, проблем не будет, они мне кое-чем обязаны…
И зловеще оскалился, так что лично у меня не осталось сомнений, что письмо будет настолько солидным, насколько это вообще возможно, и Регулуса с ним без писка пропустят хоть в архив Министерства, а не только в Мунго.
Если бы я только знал тогда, какой важной окажется моя случайная догадка, и что удастся Регулусу обнаружить в архиве…
Да, целитель Ангус Мак-Тэвиш с его сбором статистических данных ни у кого не вызвал подозрений и был беспрепятственно пропущен в архив, получив целую кипу историй болезней. И первая же из них вызвала у Регулуса острое желание протереть глаза.
На пергаментной обложке было выведено небрежным целительским почерком:
«Джиневра Маргарет Уизли, младенец».
*Закрой глаза и думай об Англии! — фраза-совет, приписываемая нередко королеве Виктории, которая якобы так напутствовала свою дочь перед первой брачной ночью.
====== Глава восемьдесят вторая. В которой герой узнаёт о недозволенном применении Второго Непростительного ======
Целитель Ангус Мак-Тэвиш с его сбором статистических данных ни у кого не вызвал подозрений и был беспрепятственно пропущен в архив, получив целую кипу историй болезней. И первая же из них вызвала у Регулуса острое желание протереть глаза.
На пергаментной обложке было выведено небрежным целительским почерком:
«Джиневра Маргарет Уизли, младенец».
А ниже были написаны дата рождения и дата смерти. Судя по ним, бедняжка Джиневра не провела на этом свете и года. В графе «причина смерти» стояло: «Драконья оспа. Атипическая реакция на зелье».
Регулус протёр глаза ещё раз. У него возник закономерный вопрос — если Джиневра Уизли скончалась от драконьей оспы, для детей, кстати, не смертельной, то кто сейчас растёт в семье Уизли? Неужели он, идя ловить одну рыбку, случайно вытянул другую, и это — потерянный ребёнок Беллатрикс?
Регулус задумался. То, что малышка была с лица вылитая Молли Уизли в детстве (сам он девочку не видел, но Вальпурга немного общалась с Мюриэль Прюэтт), не значило ровно ничего. Существовали специальные чары, изменяющие внешность детей, разработаны они были ещё в неспокойное Средневековье, когда Рода частенько грызлись между собой, вырезая противников до последнего человека, невзирая на пол, возраст и откаты. Вот и додумались те, кто находился в подобной опасности, спасать детей в других семьях… Потом грызня стихла, ибо откаты очень быстро переводили Древнейших и Благороднейших в разряд Предателей Крови. Несколько Родов из Священных Двадцати Восьми именно тогда и исчезли, а остальные опомнились и стали делать всё, чтобы избавиться от клейма. Только немногие остались чистыми — Поттеры, Блэки, Лонгботтомы, Малфои. Малфои своё легендарное проклятье подцепили по другой причине, детей они не трогали никогда. А вот Прюэтты и Принцы с трудом избавлялись от проблемы целых сто лет. Именно тогда, кстати, переменился девиз Блэков, и появилось то самое: «Чистота крови навек». То есть, это было такое завещание предков потомкам — не совершать действий, чреватых откатами и вырождением Рода.
Регулус вздохнул и вернулся мыслями к Уизли. Итак, внешность роли не играет, к тому же, рыженькой Джиневра могла и родиться — оба Лестрейнджа рыжие, точнее, красноволосые, но кто его знает, как мог измениться этот колер, смешавшись с блэковской чернотой… Проблема была в другом — Джинни Уизли была старше ребёнка Беллатрикс почти на год. То есть… то есть, если он всё правильно понимает, Молли была госпитализирована в Мунго с почти годовалой девочкой, а ушла с новорожденной. Ушла ли? Или малышка появилась позже?
Регулус задумчиво подошёл к стеллажу, на котором хранились журналы поступлений и выписок, с трудом, но отыскал нужный год и месяц и раскрыл журнал. Всё было как он и ожидал: там чётко значилось: «Маргарет Фредегонда Уизли, Джиневра Маргарет Уизли». Дата поступления. Дата выписки. Диагноз. Драконья оспа, да… Единственное, что удивляло — срок. При наличии зелья драконью оспу излечивали за три недели. Молли Уизли пробыла в Мунго четыре месяца. Бедный Артур, как он один справлялся всё это время со своей оравой? Или Мюриэль всё-таки помогала? Но со слишком долгим сроком пребывания в больнице всё понятно. Ну да, малышка должна была хоть немного подрасти, а откат в развитии можно списать на последствия тяжёлого заболевания и атипичное действие зелий. Так маленькая дочь Беллы могла на бумаге стать почти на год старше.
Так-так, — задумался Регулус, — а кто у нас тут лечил Молли и Джинни?
Он снова заглянул в карту и нашёл имена целителей. Джиневру Маргарет Уизли наблюдала детский целитель Леонора Ричардс, а вот Маргарет Фредегонду Уизли… уже знакомый заочно целитель Портман.
Регулус потёр лапки и радостно помчался к архивариусу — низенькой полной даме с отличной, как выяснилось, памятью. Она прекрасно помнила Леонору Ричардс и сразу запричитала:
— Ах, целитель Мак-Тэвиш! Такая милая девочка была… Такая талантливая… Если бы не этот несчастный случай…
— Несчастный случай? — удивился Регулус. — С бедняжкой что-то случилось?
— Несчастный случай, да, — подтвердила старушка, ужасно довольная тем, что нашла свежие уши, и в следующие полчаса Регулус узнал от симпатичной миссис Патч куда больше, чем ему бы хотелось. Но и о судьбе Леоноры Ричардс она тоже рассказала. Да, банальный несчастный случай. Девушку расщепило при аппарации. Повреждения оказались такими, что она практически мгновенно истекла кровью и скончалась.
— Такое часто бывает, особенно у неопытных юных магов, — всплёскивала миссис Патч коротенькими пухлыми руками, — но вы-то, наверное, и сами это знаете, целитель Мак-Тэвиш.
Регулус кивнул головой с умным видом и вставил подходящую реплику:
— Но обычно поражения не столь критичны.
— Конечно, целитель Мак-Тэвиш, конечно, — энергично закивала миссис Патч, отчего её кружевная наколка на гладко причёсанных седых волосах затрепетала. — Но бедная девочка поссорилась с женихом и была так расстроена… Видимо это и повлияло на неудачную аппарацию. Бедный Наталь, он так переживал… Мы все его утешали, все… но он всё-таки не смог работать в месте, где всё ему напоминало о погибшей невесте. Уволился, да… Говорят, переехал куда-то на континент… Ах, бедный Наталь, он подавал большие надежды, они оба подавали большие надежды, Наталь и Леонора, даром, что оба гриффиндорцы, целители бы из них вышли прекрасные… со временем…
— Наталь? — переспросил Регулус, хотя бы для того, чтобы заткнуть этот поток сознания.
— Да, да, целитель Мак-Тэвиш, — наколка на волосах миссис Патч затрепетала ещё сильнее, — целитель Натаниэль Портман, именно он был женихом бедной девочки… такая любовь… такая печаль… Просто как в романе несравненного Гилдероя Локхарта… А вы любите романы Локхарта, целитель Мак-Тэвиш? Я уже прочла последний, «Монологи Милующейся Мантикоры», он бесподобен, право, бесподобен! Не желаете ли прочесть? Я могла бы одолжить…
Регулус еле-еле отговорился от столь высокой чести и вернулся к своим документам. Подлинную историю болезни он припрятал, предварительно распылив слабенькое сигнальное заклятье, препятствующее выносу документов из архива, а на место положил вполне добротную копию, которая могла продержаться года полтора, а затем приступил к поискам историй болезни Фрэнка и Алисы Лонгботтом. Регулус полагал, что со сменой целителя на Фрэнка и Алису были заведены новые истории болезни, а старые отправились в архив. В этом он не ошибся, но когда нашёл их, то его ждал не самый приятный сюрприз.
