В общем, основательно поправленное здоровье, изменившаяся внешность и новая одежда делала реальной ремарку в стиле: «Маркус сильно изменился за лето». К тому же Вальпурга со Старым Сигнусом инкогнито побывали в банке, сделали разнос гоблинам, управлявшим деньгами Флинтов (нет, отмазка «Гоблины не вмешиваются в дела волшебников» не прокатила) и теперь Адольфуса Дожа ожидал нехилый иск на заоблачную сумму, и это только от гоблинов. Кстати, денег на счетах было не слишком много, но если «Гринготтс» от имени клиента выиграет иск, то Маркусу вполне хватит денег, чтобы восстановить родовой Мэнор… ну и на жизнь кое-что останется, во всяком случае, не будет жить цыганским табором в сарае, как Уизли.
Маркус, узнав эти новости, от счастья просто в осадок выпал. И да, теперь его верность Роду Блэк стала тверда, как алмаз, а значит, союзника на Слизерине я всё-таки получил. И это хорошо, куда бы меня ни распределила чёртова Шляпа, Малфоёныши в любом случае без пригляда не останутся. Снейп в качестве декана — это, конечно, здорово, но у него и других дел полно, кроме того, как за шилопопой парочкой приглядывать. К тому же, исходя из личного опыта, могу заметить, что самый лучший учитель никогда не знает о своих учениках всего. А вот Флинт в этом плане куда информированнее будет.
Спустя два дня леди Вальпурге пришло письмо от Августы Лонгботтом. Леди Лонгботтом просила о личной встрече, а Вальпурга согласилась, пригласив её в дом на Гриммо.
Вернулась с этой встречи она грустная и попросила Северуса сварить ещё две порции зелья, снимающего последствия Обратного отсчёта. Как оказалось, Сметвик после нашего разговора посоветовал леди Августе обратиться к Вальпурге, поскольку других надежд на исцеление Фрэнка и Алисы уже не осталось.
Леди Августа предложила Вальпурге в качестве оплаты не деньги — как и говорил Сметвик, за долгие годы оплаты больничного лечения казна Рода, можно сказать, показывала дно — а несколько редких артефактов. Вальпурга отказалась. Моральные принципы Блэков были весьма странными, запутанными и понятными порой только самим Блэкам, но забирать ценные Родовые артефакты в такой момент было просто кощунством. С другой стороны, гордая Августа подачек не приняла бы, и обе пожилых леди порешили таким образом: Вальпурга выставляла за зелье работы Мастера наиболее низкую из возможных цену, а Августа в случае удачи отдавала долг редкими растениями из знаменитых теплиц Лонгботтомов в течение нескольких лет. В случае неудачи Августа на тех же условиях отдавала только треть стоимости зелья.
Но грустила Вальпурга отнюдь не от этого. Железная Августа сильно постарела, выглядела очень больной и держалась явно только на стальной силе воли. Правда, когда Вальпурга спросила её о Невилле, Августа пришла в хорошее расположение духа, заявила, что у её мальчика всё замечательно и что он очень прибавил в силе, когда покинул Англию.
— Знаете, Вальпурга, — вздыхала леди Августа, — я ведь так боялась, что магический дар у Неви так и не проснётся… Он был таким слабым в детстве, часто болел, да и магических выбросов у него не было — не то, что у Фрэнка… Особенно плохо ему становилось после посещений родителей. Я бы не брала его, но мне иногда казалось, что Алиса и Фрэнк узнают сына, я надеялась на чудо… и возможно сама вредила мальчику. Хорошо, что Ядвига вправила мне мозги и забрала Невилла с собой — там он буквально расцвёл.
— А вы, Августа? — спросила Вальпурга. — Как ваше здоровье? Простите за откровенность, но выглядите вы плохо.
— Ровно так, — вздохнула Августа, — как себя чувствую. После отъезда Невилла мне всё хуже и хуже. Никакие зелья не помогают, видимо от старости нет лекарств, дорогая Вальпурга.
Вальпурга, бывшая практически ровесницей Августы Лонгботтом, только задумчиво покивала головой. Она не могла разрушать собственную легенду о резко пошатнувшемся здоровье, но на деле-то Вальпурга Блэк чувствовала себя превосходно и совершенно не задумывалась о возрасте. Да и пример Старого Сигнуса говорил о том, что не в возрасте дело.
Продолжая разговор, Вальпурга подала незаметный знак Кричеру и тот, незамедлительно появившись, начал изображать бурное отчаяние:
— Хозяюшка Вальпурга, скорее! Вам нужно увидеть это собственными глазами! Да простит глупого Кричера благородная гостья дома Блэк!
Вальпурга торопливо извинилась, приказала Кричеру переменить закуски на чайном столике и вышла. Дело в том, что внешний вид леди Лонгботтом навёл женщину на нехорошие подозрения. Когда Сири был в Азкабане, Вальпурга проводила ритуалы для его поддержки, и сейчас у неё было чувство, что Августа является для кого-то донором магии. Только вот, для кого? Невилл в этом не нуждается, а для Фрэнка и Алисы подобные ритуалы бесполезны. Поэтому растерянная Вальпурга решила проверить свои ощущения и отправилась в хранилище за одним из специфических блэковских артефактов. Он имел вид самого обычного браслета, но позволял совершенно точно определить, является ли собеседник донором магии.
Надев браслет, Вальпурга возвратилась к гостье, посетовала на бестолковость домовых эльфов, которые порой отвлекают хозяев по совершенным пустякам и окончательно договорилась с Августой о получении последней необходимого зелья. Дамы расстались, взаимно довольные друг другом, но едва за Августой закрылась дверь, Вальпурга злобно выругалась. Её старая знакомая явно теряла магию, причём отдавала она её не по собственной воле, и что с этим делать, было совершенно непонятно.
Именно поэтому, возвратившись из дома на Гриммо, леди Вальпурга незамедлительно созвала семейный совет в составе Старого Сигнуса, Сири, Северуса, ещё не успевшего отбыть по делам Регулуса и меня и отчиталась о выявленной проблеме.
Все призадумались, и тут Регулус выдал:
— А где вообще в последнее время бывала леди Августа?
Вальпурга и Старый Сигнус переглянулись, и леди задумчиво ответила:
— Да, пожалуй, нигде, кроме больницы святого Мунго. Она почти не покидает Мэнор, торговлю растительными ингредиентами ведёт через посредников-гоблинов. Но Мунго отпадает, это просто невозможно…
— А вот целитель Сметвик, — сказал я, — рассказывал мне, что она часто посещает Алису и Фрэнка, и что после её посещений у них наблюдается некоторое улучшение, быстро, впрочем, сходящее, на нет.
— Ты хочешь сказать, что леди Лонгботтом проводила поддерживающие ритуалы ради Фрэнка и Алисы? — спросила Вальпурга. — Но артефакт чётко показал — отдача магии не добровольна.
— Думаю, — ответил я, — что не всё так просто. Ведь Лонгботтомов до сих пор посещают и другие лица. Дож, Флетчер, Уизли… причём оба — Молли и Артур. Я, конечно, верю в крепкую бескорыстную дружбу, но… прошло уже больше десяти лет. А ведь Артур и Молли — люди семейные, у них что, других дел больше нет?
— А ведь Гарри дело говорит, — вмешался Старый Сигнус. — Дружба — это прекрасно, но все вышеупомянутые личности не из тех, кто способен на долгие бескорыстные привязанности. А значит, они посещают несчастных Лонгботтомов из-за чего-то другого.
— А если расспросить Сметвика? — предложил Регулус.
— Иппи не сможет рассказать ничего больше, чем он сказал Гарри, — ответила Вальпурга. — И я думаю, что здесь он явно не в курсе, иначе не стал бы хлопотать за Лонгботтомов.
— Скажите, — спросил я, — а в больнице святого Мунго есть архив? В любой маггловской больнице он имеется.
— Конечно, есть, — ответил Старый Сигнус. — Но при чём здесь архив?
— Нам нужно найти причину странного состояния Лонгботтомов, — ответил я. — Уверен, что всё дело в этом. Следовательно, кому-то нужно проникнуть в архив и взять все истории болезни, относящиеся к 1981 году. Среди них должна быть история Алисы и Фрэнка. Их же сначала лечил не Сметвик, а какие-то записи этот целитель… как его… Портман… должен был оставить. Может, если их изучить внимательно, мы сможем найти зацепку?
— Очень логично, Гарри, — похвалил меня задумчиво молчавший доселе Северус. Не иначе, как его Сири озадачил скорым возвращением в Хогвартс…
