— Но, целитель Сметвик, — вклинился я, — причём здесь Лонгботтомы?

— Я только хотел, чтобы ты понял, Гарри, — вздохнул Сметвик, — в этой истории слишком много белых пятен. Я долгие годы изучал последствия различных Тёмных проклятий и заклятий. И могу с уверенностью сказать только одно — Круцио такой силы, что могло вызвать такие негативные изменения в мозгу, убило бы Лонгботтомов, а от последствий меньшего воздействия они бы оправились. С трудом, спустя годы — но оправились бы. И уж точно не потеряли бы память и разум. А то, что мы имеем сейчас — очень похоже на воздействие Обратного отсчёта, только сильно растянутого во времени. Это как если бы яд давали не сразу, одной порцией, а несколькими более мелкими, понимаешь?

— Но, — возразил я, — мелкие порции яда могут вызвать иммунитет к нему. Я читал о маггловском восточном царе Митридате, так вот, он, боясь отравления, каждый день принимал небольшую дозу яда, постепенно увеличивая её. И впоследствии он так приучил себя к яду, что спокойно принимал смертельную дозу и ничего ему не делалось… Правда, когда ему приспичило всё-таки покончить с собой, то пришлось бросаться на меч, ибо яды не действовали.

— Всё верно, — кивнул Сметвик. — И организм можно приучить к яду, и заклятье Обратного отсчёта выдавать, так сказать, «опосредованно». Спасибо леди Блэк, она любезно поделилась со мной кое-какими трудами из своей библиотеки. Увы, не я лечил Лонгботтомов с самого начала. Случай был, безусловно, интересный, но леди Августа предпочла обратиться к другому целителю. А я был слишком занят, чтобы вмешиваться. Война только закончилась, Гарри, в Мунго и без того хватало пострадавших. Но через полгода у меня появились подозрения. Очень нехорошие подозрения. Понимаешь, при поступлении Лонгботтомы вполне могли пребывать в шоке — это согласуется со всеми обследуемыми случаями. Но они должны были прийти в себя! А этого не произошло! Я стал задавать вопросы, однако целитель Портман заверил меня, что Круциатус оказал на организмы Фрэнка и Алисы атипичное действие, и что нужно только подождать. У меня до этого случая не было повода сомневаться в профессиональной компетенции целителя Портмана, и я согласился подождать ещё. А через пять месяцев этот целитель уволился из Мунго по семейным, как он выразился, обстоятельствам, и уехал из Англии. Куда — мне так и не удалось установить. А когда я лично осмотрел Фрэнка и Алису — то был поражён. Им словно стёрли личности, оставив их годовалыми младенцами. Но даже это не самое ужасное… Беда в том, что эти взрослые «младенцы» совершенно не способны развиваться. Мы пытались их учить, чтобы создать новые личности, но… ничего. Я был ошарашен. Не мог припомнить ни одного заклятия, зелья или ритуала, вызывающего такие последствия. Нет, были конечно, вещи и похуже, куда ж без них, но вот то, что произошло с Фрэнком и Алисой казалось ужасным в своей обыденности.

Поэтому я начал изучать тёмные заклятья и проклятья с удвоенной силой, и, поверь, Гарри, это было весьма нелегко. Так я наткнулся на заклятие Обратного отсчёта и сначала отбросил эту догадку — симптомы не сходились. Но чем дальше, тем больше я наблюдал за четой Лонгботтомов… и моя мысль стала казаться мне не такой уж глупой. Тем более, что по временам у Фрэнка и Алисы словно какие-то проблески сознания мелькали. Но потом всё становилось по-прежнему.

— Но когда всё становилось по-прежнему? — спросил я. Что-то не сходилось. Что-то должно было быть ещё.

— Знаешь, Гарри, я сложил два и два. Едва только Лонгботтомам становилось чуть лучше, их непременно навещал кто-нибудь из старых знакомых.

— Кто? — спросил я.

— Элфиас Дож, — ответил Гиппократ Сметвик. — Артур Уизли. Молли Уизли. Этот пьяница Флетчер… Спустя пару-тройку дней после этих визитов Лонгботтомам вновь становилось хуже. А вот после визитов леди Августы с внуком, наоборот, наблюдалась некоторая положительная динамика, впрочем, весьма слабая.

Леди Августа и Невилл — это понятно. Но остальные… Блин… так это ж всё друганы из шарашкиной конторы, именуемой «Орденом Феникса»! Что-то это подозрительно.

— А директор Дамблдор? — спросил я. — Он их навещал?

— Только когда Лонгботтомов лечил целитель Портман, — ответил Сметвик. — При мне ни разу. Кстати, Дамблдор пробовал использовать легилименцию, но потом только руками разводил — мол, безнадёжно всё.

— Странно, — пробормотал я. Что-то неясное в голове крутилось. Какая-то догадка… Но я никак не мог ухватить ускользающую мысль. А Сметвик спросил:

— Так как, Гарри? Стоит мне поговорить с леди Вальпургой?

— Думаю, стоит, — твёрдо ответил я. — Не думаю, что она откажет вам в этой просьбе. Да и Северус тоже. Ведь за возможность излечения нужно бороться до конца, не так ли, целитель?

— Всё так, — кивнул Сметвик, — думаю, что из тебя, Гарри, выйдет хороший колдомедик… Со временем. Но ты, похоже, подозреваешь директора Дамблдора?

— Не знаю, — честно ответил я, — но что-то мне не даёт покоя.

— Мне тоже, — вздохнул Сметвик. — Но и он способен на добрые поступки.

— Да? — удивился я, причём вполне искренне. — Какие же?

— Гарри-Гарри, — усмехнулся Сметвик. — А вот этого я рассказать тебе не смогу, и не проси. Тем более, что это тайна не моя, и не Дамблдора, точнее, не только наша. Могу только сказать, что произошло это примерно в то время, когда ты победил Тёмного Лорда.

— Хорошо, — вздохнул я. — Не буду.

Мы распрощались со Сметвиком, и он отправился к леди Вальпурге, напомнив мне, что завтра у нас будет обычное занятие. Я кивнул. Сметвик мне нравился, знаниями он делился охотно, а мои способности его приводили в восторг. Гиппократ Сметвик порой напоминал этакого большого ребёнка, он словно жил по принципу: «Не вижу зла». Хотя… может таким и должен быть целитель, стоящий выше всяких распрей, чьей целью является помощь всем, независимо от того, на какой стороне они стоят?

Но всё-таки… Дамблдор и добрый поступок… Надо же… Не считать же добрым поступком, что он отправил меня к Дурслям. Хотя, если верить Сметвику, всё произошло именно в это время. Но всё же… Что это за поступок такой? Он явно связан с исцелением кого-нибудь. А раз Сметвик сказать ничего не может — значит это исцеление — тайное… Интересненько… Зная Добрейшего и Светлейшего могу сказать только одно — тайно творить добро не в его стиле. И кому он там мог помочь? Кому-нибудь из Ордена? И члены Ордена навещали Лонгботтомов… Ой-ой, вот чую пятой точкой, что есть здесь какая-то связь, но допереть не могу. С кем бы посоветоваться?

«Томми?» — привычно позвал я.

«Тут я, — отозвалась моя личная шизофрения. — Что, в тупике?»

«Да вроде как… — вздохнул я. — Странный намёк Сметвик сделал. Не думал, что он так лоялен Дамблдору».

«А он и не лоялен, он прекрасно понимает, что Дамблдор не тот, кем хочет казаться. Не стал бы он помогать Вальпурге, если бы Светлейший был бы для него авторитетом, — отозвался Томми. — Но Гиппократ Сметвик — целитель, а целители не могут разбрасываться чужими тайнами. И намёк он сделал не случайно, ибо напрямую не мог назвать ни лиц, ни ситуации».

«И что теперь делать?» — спросил я.

«Думаю, — ответил Томми, — следует дождаться исцеления Лонгботтомов. Они смогут пролить свет на это грязное дело».

«Ладно, — согласился я. — Подождём».

Кто же знал, к каким последствиям приведёт это ожидание…

Комментарий к Глава восьмидесятая. В которой герой узнаёт новое о старом Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава восемьдесят первая. В которой герой угадывает ======

Зелье Северус таки сварил, и Гиппократ Сметвик с величайшими предосторожностями напоил им Маркуса. Зельеварческий талант Снейпа не подвёл — всё было сварено безупречно и точно по рецепту. Как потом рассказывал Маркус — даже на вкус зелье было приятным — густой лимонный вкус с лёгкой горьковатой ноткой полыни. Во всяком случае, после принятия зелья Маркус изменился. С его лица исчезло выражение привычной угрюмой затравленности, он выпрямился, перестал сутулиться, стал спокойнее и общительнее. А ещё он сказал мне с нескрываемой радостью, что ему стало куда легче читать, запоминать и усваивать информацию. А когда я спросил, как он отучился целых два курса, то Флинт со вздохом ответил, что старшие товарищи по факультету заставляли его зазубривать необходимый для получения положительной оценки минимум теории наизусть, стимулируя память при случае лёгкими Жалящими проклятьями, ибо слизеринец не может не успевать.