Верить во что-то служащее воротами в новую жизнь куда проще и приятней.

— То тебя не переговоришь, то и слова не вытянешь. Проблемы с речью, Молли? У моего друга Б-б-б-Билла тоже были проблемы с устной речью, но он ходил к логопеду и любил одну фразу. Все ходил да скандировал ее как речевку черлидерши.

— У тебя нет друзей, — отчасти печально заметила она, порываясь добавить «как и у меня». — И я, пожалуй, пойду. Было пиздецки интересно и увлекательно…

— Где твоя племянница, Молли? Такая милая девочка, которая часто путалась под твоими ногами, — (Ригс приоткрыла рот, чтобы сказать заученную фразу про Оклахому (или Техас?), дальних родственников и то, что все под контролем, но он продолжил), — Ты сказала, что мне нужно занимать очередь, чтобы добраться до тебя. Я, кажется, успешно дождался своего часа, не так ли? Ты же знаешь правду. Скажи это.

— Я видела тело Джейн, — справляясь с дрожью в голосе, произнесла Молли, не пытаясь отогнать холодное тело в морге. — Убить кого-то из моей законченной семейки не имеет ничего общего со мной. Тебе все равно не добраться до меня.

Молли не знала, что уже вкладывала в последнюю сказанную фразу. То, что ей настолько больно, что даже смерть покажется чихом в лицо? Или то, что она до сих пор ничего не почувствовала? Не важно. Умирая, никому не добраться до нее.

Оно принялось расхаживать по подвалу, не отводя руки со спины, запоздало добавляя что-то человеческое в свои повадки. В этом тоже было нечто ироничное и вместе с тем пугающее.

— Я знаю, но под занавес сорвать овации выбралась твоя сестренка. Сложно найти человека, который ранил бы тебя сильнее. Я прав? — Оно обошло ее, оказываясь за спиной. Опуская до шепота, схожего с шипением змеи, слова жалили правдой, словно ядовитый плющ, пока Оно обвивалось в ее сознании питоном. — Столько усилий, а все без толку. А потребовалось всего пара слов, чтобы помочь ей принять это решение. Что же я наговорил ей? Я просто напомнил, что она — обуза для своей старшей сестры, что крошка Дженни подвела всех. Поверь, Молли, Джейн не хотела умирать в начале, но еще при первой встрече знала, что ты спасешь ее, маленькая защитница.

Она отмахнулась от него, вырываясь из невидимых плетей растений, чувствуя себя в шкуре младшей сестры, когда та слышала неприятные вещи.

«Очень страшные вещи»

Голос сестры звучит в голове до боли реалистично и на мгновение Молли чувствует себя в каком-то миге между прошлым и настоящим, а возможно, будущем, соединяя детали давно забытого прошлого, будто бы все события, результат которых она видела лишь сейчас, начались еще задолго до текущего момента. Это были тени и образы давно умерших и живых, предпочевших умереть, покоясь в сырой безмятежной земле.

Если бы ее рассказ был услышан то те, кто слышал голоса из труб в раковине, видел клоуна под мостом или сидя, в дымовой яме, видел то, что не поддавалось объяснению, но вызывало страх, молча бы кивали, уповая каждому сказанном слову. Они испытывали схожие ощущения, видели тени в ясный полдень и то, что не хотели бы познать и за деньги.

Она снова услышала перезвон колокольчиков в тишине, уверенная, что если повернется лицом, смотря в глаза зла, то не увидит ничего. Оно подкрадется откуда-то из-за угла, помешает выбраться наружу. Джейн так легко внушаема.

Это же ты, Пеннивайз? Покажи себя.

— Как бы там ни было, то ты оказал мне большую услугу, о которой я и попросить не могла. Ты прав, — Молли развернулась на пятках, устремляя взгляд во тьму, надеясь, различить движение. — Мне пришлось бы волочить ее всю свою жизнь, заниматься пособием, инвалидностью, а еще что-то придумывать насчет Иззи. Можно сказать, что ты развязал камень на моей шее, тянущий на дно.

Боже.

Она так не думала, но не могла этого не сказать. Пропускала подобные мысли о новых трудностях, а еще о том, что ее начинает подташнивать от того факта, что каждая заварушка становится неотъемлемым аспектом жизни.

— Молли, — мягкая ткань белых перчаток проскользнула по линии от уха до подбородка. — Ты можешь говорить это кому угодно. Парню в баре, коллегам по работе, случайным прохожим, но не мне. Я знаю правду и вижу насквозь твою маленькую ложь.

Оно резко подняло ее за подбородок, заставляя откинуть голову назад. Какая же она мерзкая. Совсем как помойная крыса. Следует напоминать ей об этом. О жалком существовании, поеданию чужих объедков со столов и о том, что таких вытравливают. Если не правительство, то службы.

— Ты собираешься убить меня, — это было больше утверждением, нежели вопросом с мольбой в голосе прекратить бессмысленную агонию и игру. Она хотела спать. Лечь и забыться, не поддаваясь лишним провокациям.

— Хороших людей так мало. Что делать если я убью тебя?

Ни капли лукавства. Оно знало, что при убийстве жертвы сразу же последняя забывается и теряется в количестве. Некоторых можно вспоминать. Тех, кто представляет собой что-то кроме костей и мяса.

Пусть живет, если ей хочется. Убийцы — опытные ищейки умеющие преследовать своих жертв, заставляя их жить в вечном страхе долгожданного возмездия. Вечная награда за поиск.

Молли подумала, что в трагическом акте жизни появилось что-то гротескное. Она находилась здесь, прокручивала каждую мысль снова и снова, пыталась найти что-то, пробудить в себе какую-то положительную эмоцию, но пробуждалась в мучениях. Как она будет жить дальше, если этот закат был не последним? Как будет просыпаться, зная о том, что произошло здесь, в частности в Дерри.

Безнравственном и захудалом.

Кажется, мусульмане верили в то, что смысл человека на этой земле — быть счастливым. Но чем больше она жила, тем чаще задумывалась над тем, сколько человеку приходится страдать за свою жизнь.

Муки физические и моральные.

— Для чего был нужен Роберт Грей?

— Ты до сих пор не сопоставляла факты или как вы это называете, Моллс? Составляете картину минувших дней? Старина Роберт — славный малый, умеющий неплохо втираться в доверие. Благородный рыцарь, который не славится безразличием гостеприимного города Дерри. Считай, что Роберт — версия клоуна для тех, кто старше. Здесь был просчет. Я почти был уверен, что Роберт будет толковой фигурой, но вернулся к началу и поставил все на твою сестру.

— Моя вторая фамилия не Холмс, но почти убедительно, — она вынула из кармана сигарету, которой там не должно было быть, но Ригс не сомневалась, что найдет ее там. Очень непредусмотрительно курить в старом доме, где много дерева и сухой травы. Справляться с навалившейся усталостью как последствием выпитой еще в четыре часа таблеткой обезболивающего становилось невыносимо. — Тогда расскажи Что ты на самом деле и мотивы.

Боже правый. Молли не хотела слышать ничего из того, что Оно могло поведать ей. Не хотела ровным счетом нихуя, но клоун зачем-то кратко пересказал свои намерения ограбить всех женщин и изнасиловать всех мужчин, упоминая «Мятный Твист». Глупо скрипуче рассмеялся и добавил, что и это не его истинные намерения.

Оно пришло извне.

Вот тебе и подтверждение, что все астральные миры, потусторонние измерения, монстры под кроватью и призраки в полночь на кладбище — реальность. Осталось выяснить, что русалки обитают в океане, снежный человек — причина лавин в горах и Зевс насылает гром и молнии.

Она нервно засмеялась в подтверждение своим мыслям, что агностиком в этом ебнутом пережеванном мире (к тому же выблеванном какой-то Черепахой) быть нельзя. Здесь можно только верить, как верят дети, обвешаться крестами для Господа и от вампиров и носить с собой зубчик чеснока.

У него тоже оставался вопрос, который был исключительно для поддержания разговора, какой-то глупой игры, в которой она все еще не сдавалась, будучи не послушной.

— Почему ты не искала свою племянницу? Не попыталась проникнуть в коллектор, привезти паяльник, рассказать полиции? Ты так просто смирилась с ее исчезновением, что даже странно. Где же твои моральные ценности?

Эти вопросы относились к тем, что обычно задают ведущие в телевикторинах, ставя участников в неловкое положение. Банальные, на которые ответ знают даже первоклассники. Участники скромно отводили взгляд и пожимали плечами, прося подсказку, от которой никогда не было прока.