Пластина била по костяшкам пальцев, напоминая, что завтра будут желтые синяки и теперь не похвастаться выносливостью в схватке с металлом.

Молли поменяла руки, ощущая прежнее расслабление от процесса. Голос отца в голове поддерживал ее, разве что не аплодировал как в первый раз, когда она блестяще выступила, не застеснявшись судий.

«Тебе нужно будет какое-нибудь броское имя, если ты будешь выступать в цирке. Представляешь себя в ярком блестящем костюме на большой арене, заполненной людьми, желающими увидеть тебя? Они все будут говорить о тебе как о Гуттаперчевой Молли»

«Я не хочу быть в цирке. Я хочу представлять Америку на соревнованиях и принести победу»

Отец из воспоминаний засмеялся, напоминая, что все в руках самого человека и дорога под ногами идущего. Боже, храни женщину с амбициями.

Нужно было сразу догадаться, что она не была особенной, да и все хорошее, что видел в ней отец, было лишь благодаря слепой родительской любви. Ни цирка, ни городских соревнований.

Горько усмехнувшись себе под нос, Молли повертела в руках предмет из прошлого, пытаясь натянуть ту улыбку, с которой она могла бы выходить под купол цирка, и неестественно откинув руку назад, постаралась сделать реверанс, раскручивая на правой руке все тот же обруч.

Могло быть и хуже.

Залп выдуманных аплодисментов смолк, стоило ей поднять голову и выпрямить спину. Она попыталась вырисовывать знак бесконечности, но рука предательски задрожала, и следом послышались уже настоящие овации ничем не походившие на фантазию.

Обруч выпал из руки и откатился в сторону.

Молли ошарашенно посмотрела по сторонам, но никого не было, и в соседских окнах был погашен свет и плотно зашторены окна. Паранойя и переутомление.

В детстве ей всегда казалось, что кто-то может увидеть ее тренировки и будет подсмеиваться. С возрастом это опасение ушло, но она могла поклясться, что несколько раз видела, как пожилой мужчина из дома напротив сидел на крыльце в плетеном кресле и не сводил глаз с нее, а порой и с Иззи.

Желание и прошлый азарт пропал также быстро, как и появился. С прежней бесшумностью Молли внесла предмет в дом, оставив на том же месте, и не убирая чашку со стола, скрылась в комнате.

Здесь всегда стоял запах сырости и в беззвучии настигали странные мрачные мысли о том, что случилось с дедушкой и бабушкой, почему отец не опоздал на работу и террористы выбрали своим объектом именно ту башню, где работал папа, а не любой другой небоскреб.

Как бы сложилась ее жизнь, если бы не родилась Джейн, и все шло бы по заранее выстроенному плану идеального будущего.

«…Видения! предзнаменования! галлюцинации! чудеса! экстазы! все уплыло по американской реке!

Мечты! поклонения! озарения! религии! полный корабль чувствительной чепухи!» - Аллен Гинзберг. Вопль

========== IV ==========

Иззи было запрещено входить в комнату тетки, но это был экстренный случай, на который не распространялись подобные правила.

В неприступной крепости Молли не было ничего особенного, а старые мебельные гарнитуры, которым бы больше подошла роль дров были завешены простынями. Кровать была разобрана и прогнившие от старости ламели служили чем угодно, а сам каркас давно нуждался в реставрации. Матрас в центре комнаты служил спальным местом, как и расположившаяся на расстоянии вытянутой руки старая настольная лампа. Эта комната больше остальных требовала капитального вложения средств, но на ремонт не было ни денег, ни желания.

Иззи была слишком мала, чтобы объяснить то, что произошло, и как она оказалась в ванной комнате, если еще пару минут назад все кругом было погружено во тьму.

- Тетя Молли, - девочка произнесла это почти шепотом. Мужественность и храбрость, которая овладевала ей во время проникновения в комнату, испарилась, стоило посмотреть на спящую родственницу. – Молли.

Она попыталась разбудить ее еще раз, тряся за плечо, как это делала Джейн по утрам, но Молли лишь отвернулась, закрывая лицо рукой. На костлявых руках обтянутых бледной кожей виднелись синие вены и желтые синяки. Ночью она не была в настроении снять с себя одежду и, оставив старые кеды у двери, бросила рядом джинсовую куртку не удосуживаясь донести предмет гардероба хотя бы до стула.

После трех безуспешных попыток Иззи громко крикнула имя тетки у последней над ухом и затрясла изо всей силы плечо.

- Если я сейчас встану, то вырву тебе руку, - прохрипела она, не открывая глаз и вытянув руку в то место, где предположительно могла стоять племянница. – Сколько раз я говорила не трогать меня?

- Оно забрало Джейн!

Молли нехотя открыла один глаз и, пытаясь сфокусироваться на пятне, которое быстро принимало обличье надоедливой родственницы.

- Кредиторы не смогут забрать ее. Она несовершеннолетняя и скорее всего, вышла в магазин, как и всегда.

С социальными работниками им не приходилось связываться хотя бы по той причине, что многие жители Дерри жили еще хуже, чем они. Все долги, которые оставались в Куинси были погашены заложением имущества, и не имелось ни одной причины, которая могла бы навести на них подозрения.

- Это было Оно! Оно, которое забирает непослушных детей! – от набежавших воспоминаний, которые сплелись в один клубок Иззи начала хныкать, пытаясь объяснить что-то на понятном ей самой языке, состоящем из услышанных слов взрослых с проглоченными окончаниями.

У Молли были веские причины, чтобы выставить девочку за дверь и списать все на то, что у детей богатое и отчасти больное воображение и эта история всего лишь выдумка с целью привлечения к себе внимания, несмотря на то, что притча про мальчика, кричащего «волк» рассказывалась неоднократное количество раз.

- Прекрати! Замолчи или говори внятно и четко как тебя учили, - прикрикнула Молли, поднимаясь на локтях. - Иззи, - уже как можно мягче произнесла она. – Это всего лишь страшные сказки, которыми пугают в детстве. Оно не существует и все это тебе приснилось. Я же говорила тебе не смотреть телевизор перед сном.

- Это правда, - всхлипнула Иззи, поправляя забрызганную кровью и грязью штанину комбинезона. - Он забрал нас и собирался убить. Клоун.

Последнее было абсурдом, но больше походило на правду. Еще вчера Молли видела сквозь стекло какого-то клоуна, но не обратила на него ни малейшего внимания. Суббота и людей в городе достаточно много, поэтому заподозрить что-то было бы сложно.

Первая мысль о последователе Гейси* сменилась подозрением, что это мог быть Уильям, жаждущий встречи с дочерью или решивший посмеяться в лицо беглянке Джейн. В представлении Молли он всегда был психом, хотя бы потому, что решился трахнуть ее сестру и не позаботился ровным счетом ни о чем, кроме своих желаний.

- Куда он забрал вас? Ты знаешь, что если все это исключительно выдумка, то я выпорю тебя публично, и мне не будет стыдно.

Молли с большим усилием заставила себя подняться и на всякий случай проверить лоб девочки на наличие жара. Лучше бы если весь этот бред был вызван наличием температуры. Отыскать в нераспакованных с переезда коробках жаропонижающее намного проще, чем в единственный выходной выбраться неизвестно куда.

Требовать от трехлетки с ограниченным словарным запасом подробное описание преступника или местоположение было бесполезно, хоть она и была частым слушателем «взрослых» разговоров касающихся бытовых тем.

- Ну, хорошо, - Молли зачесала пятерней волосы назад. – Как ты оказалась здесь, а Джейн в другом месте? Ты сбежала и почему разбудила меня только сейчас? И вообще, какого черта вас понесло разговаривать с чужим человеком? Сколько раз я должна повторять тебе, что нельзя разговаривать с незнакомыми людьми?

В этом был определенно ее собственный промах. Она никогда не проверяла поздним вечером, кто был дома, не видя в этом необходимости. Иззи ребенок, но Джейн… Пойти за незнакомцем было верхом глупости. Она же не девочка, чтобы повестись на ерунду, которую обычно вешают на неокрепшие умы.

Девчонка говорила про трубы совсем как в ванной, наталкивая на единственное место, где в Дерри можно спрятаться, куда не суются федералы и никогда не находятся волонтеры, лишь детишки из белых гетто готовы ступить туда за деньги – канализация.