Бармен вынул из-под стойки початую бутылку «Будвайзер», которая была открыта за час до открытия и принадлежала ему самому, чтобы скрасить эти ебаные часы откровенной скуки на рабочем месте.

Молли хмыкнула, смерив его недоверчивым взглядом, будто знакома с этим трюком (сука), но после вернулась к бутылке, поддевая ногтем влажную этикетку.

- Видела у одной девчонки футболку «Buttwiser»и еще задумалась, что же это мне напоминало.

Она глупо захихикала и, оставив бутылку в покое, вынула из кармана желтый пластиковый флакон. На упаковке имелась наклейка с указанием по применению, сроком годности и пустым местом для того, чтобы вклеить фамилию того, кому их выписали. Удобней было бы носить таблетки в блистерной упаковке, но подобной практически не было в аптеке среди того, что можно было разыскать без рецепта.

Молли высыпала на ладонь одну круглую таблетку голубого цвета. Почти как свидетельство о смерти в сумке.

Кто запивает таблетки алкоголем и наоборот? Это ведет к интоксикации, может даже острой, если повезет. Займет место рядом на «Горе надежды» и все закончится.

Нельзя мешать водку и анальгин.

Она проглотила одну таблетку, ограничившись слюной, морщась от горького послевкусия, сохранившегося от препарата. Сколько таких таблеток проглотила Джейн за месяц? Какой дозой она воспользовалась, чтобы убить себя? И на какой по счету затошнило, если ей уже плохо после первой?

Молли высыпала еще две, краем глаза подмечая, что до нее никому нет дела. В упаковке осталось семь или вроде того.Достаточно чтобы не сдохнуть от боли в руке и сдохнуть в принципе.

Две таблетки растворяются на языке, смешиваясь со слюной, и наполняя рот новой усиленной горечью. Она вздрагивает, но проглатывает, что дается с большим усилием и к горлу подступают рвотные позывы. Она вытерла тыльной стороной ладони, выступившие слезы, надеясь собрать в ротовой полости еще больше слюны, чтобы подавить желание вырвать.

- Убедились? – бармен снова оказался рядом с ней и потянулся к бутылке, но заметил изменения в нахальном выражении лица. – Что с вами?

- Последствия той мочи, что ты налил мне в стакан, - Молли потянулась к бутылке, и вновь сопротивляясь инстинктам, сделала маленький глоток, а затем чуть больше.

Она делала уже второй или третий полноценный глоток, пока мысль о том, что умирать в Дерри, чтобы остаться здесь навсегда не ударила электрическим разрядом. Она собралась забросить свое тело в руки местного правительства, чтобы остаться здесь навсегда и не умереть никогда. Будучи не самой уверовавшей католичкой, Ригс понимала то, что здесь ни в одном из обличий не отыскать покоя.

Дерри, блять.

Ебаная отрыжка цивилизации, претендующая на звание города, но представляющая из себя лишь дерьмо, разбрызганное по унитазу, олицетворившему собой штат Мэн со всеми его жителями.

Ригс сделала еще глоток, а после сорвалась с места, подхватывая сумку.

Туалет в баре чистый и невооруженным глазом видны старания уборщицы, которые оценят только брезгливые девушки, носящие в сумках одноразовые покрытия на сидение унитаза и антисептик для рук.

Нога слишком болела, чтобы согнуться на колени и попробовать прочистить организм, надавив два пальца на корень языка, чтобы вызвать рвотный рефлекс.

Бросив сумку еще на влажный кафель, Молли оперлась на раковину, игнорируя собственное отражение, которое бы заняло первое место в гриме на Хэллоуин. Она включила слабый напор воды, предварительно промыв два пальца. Нужно просчитать до пяти, а потом все получится.

Если бы здесь воняло канализацией, дерьмом или мочой как в школьных туалетах и душевых, то процесс пошел бы намного быстрее. Но в помещении стоял химический запах автоматического освежителя воздуха и, возможно, моющих средств.

Пустая трата времени.

Молли наклонилась ниже, опираясь больной рукой на противоположный край раковины. С этой подготовкой она зря теряет время, которого и так мало, если смерть от интоксикации наступает за час.

Она надавила на язык, чувствуя, как тело покрылось гусиной кожей и непроизвольно дернулось. Безрезультатно. Она смочила пальцы снова, сопротивляясь прежним ощущениям с неприятным слуху звуком, но вырвала лишь несколько последних глотков с желчью, и поспешно вытянула пальцы к струе воды. Тонкая нить слюны тянулась изо рта к пальцам и натянулась точно струна.

Молли прополоскала рот водой, давая себе еще одну небольшую поблажку. Это когда-то практиковалось ей в начале средней школе на четвертую или уже пятую (почти блять юбилейную) годовщину смерти отца. Она тогда слишком много ела и однажды, одноклассник сказал, что она уже похожа на свинью или куропатку, которую папаша подстрелил на охоте. Конечно, тогда он сказал это в шутку, и вместо свиньи прозвучала свинка, но для Ригс это имело значение свиньи. Жирного хряка, в которого ей суждено превратиться, если она не остановиться.

Тогда это были усиленные физические упражнения по журналам, на которые у матери была подписка, а потом Молли просто стала искать способы перестать без остановки жевать, когда нервничала или, например, смотрела ночью фильм ужасов с большой миской воздушной кукурузы с соусом табаско.

С возрастом эта не получившая развития булимия ушла, но привычка запивать все большим количеством кофе, выкуривать сигареты или голодать иной раз, отдавая кому-то свою порцию закрепилась. Она говорила, что это балетные привычки.

Но Молли даже не занималась гимнастикой тогда.

Она вновь надавливает на корень языка, напряжение по всему телу заставило вздрогнуть, и поврежденная рука соскользнула с влажного края раковины, отчего Ригс больно ударилась локтем, но быстро вернулась в исходное положение, тяжело дыша.

Еще немного желчи.

Наверное, таблетки усваиваются в кровь.

Молли прополоскала рот еще раз, избавляясь от новой горечи во рту и прокашливаясь, несколько раз сплевывая густую слюну. Щеки горят, а глаза на мокром месте. Как же все-таки хочется сдохнуть.

- Пьянь, - заключает уборщица, появившаяся за спиной. – Когда ж Вы, бляди, прекратите напиваться до горячки, а после заблевывать все поверхности? Нет бы, убирались за собой, но, бляди, все размазываете, словно хотите, чтобы я наслаждалась вашей слюной. Что ж ты в раковину не нассышь мне для полного счастья?

Молли повернула голову в пол-оборота, решаясь сохранить зрительный контакт не через зеркальное отражение. Теплая вода из-под крана все еще обволакивала руки.

- Вы считаете меня блядью?

Уборщице было не больше пятидесяти, и она была крупной афроамериканкой. Виски курчавых волос были поддернуты сединой. Мясистые руки с еле различимыми розовыми ногтями были сведены на груди.

- Вы все бляди, - категорично отрезала она. - Все, кто ходят в эти заведения, и готовы проглотить кончу любого, кто заплатит за ваш дешевый коктейль. Если бы я была вашей матерью, то утопила бы при рождении, а после сгорела бы от позора. Лучше бы меня забросали камнями, чем я жила с грехом того, что я породила нечто хуже.

Ригс хрипло засмеялась, выключая кран, и потрясла руками, сбрасывая брызги, надеясь, что те окажутся на стекле и добавят праведнице работы.

- Тогда, - Молли подняла с пола сумку. – Пойду и займусь своей работой, а вы своей. Заполню рот.

***

Именно эта дерзость, немного разнящаяся с предполагаемым извинением стала решающей, чтобы ее выставили за хамство в отношении персонала. Ей приписали и то, что она не заплатила, хотя никто не поинтересовался предпочтением оплаты наличными или безналичным расчетом, на который Молли была согласна. Она пару раз послала их и отправилась туда, где должна была чуть меньше чем за лечение родной сестры. Уже мертвой. Родной мертвой сестры.

Теперь Молли сидела за стойкой и, подперев ладонью, лицо слушала игру на гитаре. Знакомое лицо в виде Эдвина, который любезно приготовил для нее водку с содовой и был расположен к беседе. Вечер последней пятницы месяца с этой творческой самодеятельностью, напрягающей персонал, прячущий беруши в нагрудном кармане рубашки.