Сегодня у нас ленч, но никаких казней не было и за столом, кажется, присутствовали все. Привычных кубиков нет, снова расставлены пиалы.

— Я отказываюсь есть тварей, у которых нет ног или их слишком много, — подавлено произнесла Вандербилт, поглядывая на супницу с кусочками… змей. Они казались резиновыми. Бульон подозрительно алого цвета.

— Не хочешь — не ешь, — отрезала Мид. — Никто не заставляет.

Я мгновенно отодвинула от себя тарелку.

Дайана заговорила о нужде и благодарности дарам земли. Еще немного и я вылью эту дрянь на ее белоснежную блузку. Иви принялась расхваливать суп из тушеной змеи, который ела с Джиной Лоллобриджидой. Я попыталась представить, как пишется фамилия последней, мысленно рисуя в воздухе линии, из которых появляется невидимая заглавная буква «Л». Галланта затрясло, и он закрыл лицо руками, якобы потирая уголки глаз.

Венебл застучала тростью, восстанавливая дисциплину за столом, а после выплюнула:

— Ешьте.

Еще б сказала: «Подавитесь».

Собравшись с духом, я решила вернуться обратно к себе. От вида пресмыкающихся мне не по себе. Меня хватило на четыре шага, как кто-то по-девичьи высоко взвизгнул, опрокидывая пиалу на пол. Две шипящие змеи ползли навстречу друг другу с разных концов стола.

— Я о них позабочусь, — произнесла Мид с невозмутимым лицом, откладывая в сторону салфетку, укрывавшую ее колени.

Одной змее прострелили голову, другую добили резиновой дубинкой, пока кто-то из Серых принес нож для разделки мяса. Я завороженно смотрела за тем, как нож рассек воздух, а после разрубил рептилию пополам. От вида внутренностей и крови, что напоминала бульон в пиале, меня затошнило.

Девчонка Вандербилт снова вызвала у себя рвоту, надавив двумя пальцами на язык. Снова бесшумно. Маленькая скрытная булимичка.

За пару часов перед коктейлями другая Серая сказала, что меня ждут в музыкальной комнате, а после исправилась на «нас». Я попросила передать, что отвратительно себя чувствую. На это, конечно, никто не повелся. Ублюдки.

Ждать Мид долго не пришлось, но я успела спрятать книгу в шкаф, в особый тайник.

Большую часть времени книгу я носила с собой, помещая под корсет, или держа у живота, придерживая на добром слове или плотно прилегающей к телу резинке панталон. Мест для прогулок у нас не так много, чтобы испытывать уйму дискомфорта, а потому я уже привыкла. Как если бы я проносила учебник на экзамен или лабораторную. Поначалу щекочет нервы, но после привыкаешь. Тайник в шкафу — мое личное изобретение. Каждое платье имело или кринолин, или нижнюю юбку, или все сразу. На одной юбке я связала края между собой и сверху укладывала книгу. Несовершенно, конечно, но лучше, чем прятать под подушками или матрасом. Не так очевидно.

Сейчас Мид не вступала в дебаты и не церемонилась. Я тоже не сотрясала воздух, напрасно взывая к справедливости, к тому, что они не имеют права. Здесь ничего не имеет значения. Мы обменялись односложными бессмысленными фразами, будто для уточнения:

— Идешь?

— Нет.

— Отлично.

За ее спиной показался один из вечных псов, который сгреб меня в охапку, предварительно заткнув рот ладонью. Венебл стыдно за меня, я — позор этой станции, я — неизменная любимица сезона, что знакома каждому по отвратительному поведению и дурной репутации.

Пока меня волокли вниз, я растеряла туфли, а нож провалился в чулок. Такое происходит уже не в первый раз и любое сопротивление бесполезно, но я все равно попыталась ударить этого мудака. У коридора, что вел в музыкальную комнату, уже поджидала другая Серая с моими туфлями в руках. Какая преданная собачка! Так и хочется кинуть ей косточку.

Меня усадили на кожаный диван рядом с Иви и несчастным влюбленным дурачком, поглядывающим в сторону подружки, прижатой к углу диванчика коленом Галланта. Он похабно и нарочито широко раздвинул ноги. Мне жалко девчонку, но я бы с большим удовольствием поменялась с ней местами — позади меня стояли все охранные псы-подпевалы Венебл. Последняя же обнаружилась у камина, истязаемая эмоциональным возбуждением. Она смотрела вперед, поглаживая набалдашник трости. Серые оккупировали второй этаж по периметру. Энди нервно поглядывала на Венебл и в дверной проем, пытаясь увидеть кого-то раньше главной. И она туда же.

Я наклонила голову к коленям, закрыв лицо руками.

— А ну, — Мид вошла последней в комнату и сразу же набросилась на меня, схватив за плечи, — сядь прямо!

Почему бы ей не ударить Галланта по яйцам, заставив сомкнуть ноги? Поздно, он догадался сам и выпрямился, опасаясь, что и его сейчас будут жучить, как школьника. Нечего отнимать возможность унижения любимого внука у бабули!

Когда послышались шаги кого-то еще, я закрыла глаза и опустила голову вниз, держа плечи расправленными. Мне как никогда хотелось ошибаться, а после смеяться над своей глупостью, прорицанием и интуицией.

Венебл подвинулась; я услышала, как она отошла куда-то, точнее ее выдала трость. Кровь застучала в висках, я бросила взгляд на руки — кончики пальцев предательски дрожали.

Момент истины, час расплаты, бла-бла-бла.

— Моя фамилия Лэнгдон и…- дальше я уже не слушала.

Большего мне не надо, достаточно. Что и требовалось доказать. Так говорят в математике, миссис Керн? Что и требовало доказать. Понятно, кто вешает им лапшу на уши, кто водит за нос.

Я посмотрела на деревянный кофейный столик, а после перевела взгляд на собственную пышную юбку. Ногтем мизинца провела длинную горизонтальную линию. Всегда забавляло, когда я могу видеть эти линии, а остальные — нет. Как прекрасно жить в мирке в своей голове! Указательным пальцем, покрытым невидимыми чернилами, я принялась выводить буквы на подоле юбки.

М о я ф а м и л и я Л э н г д о н.

Заглавная буква «Л» показалась мне очень красивой! Сразу захотелось похвастаться обладателю фамилии. Как много завитков можно воплотить в одной лишь букве!

— … Святилище уникально.

Мне стало смешно. Сколько раз он отрепетировал, чтобы произнести эту чушь? В воздухе почувствовалось напряжение. Теперь-то они друг друга перережут еще раньше, чем в дверь постучатся каннибалы. Или кто там уже дышит нам в спину?

— Почему у нас нет данных об этой системе? — вмешалась Мид. Как же грустно быть в чем-то непросвещенной.

— Это секретные данные.

Я закрыла рот рукой, почувствовав, что еще немного и начну нервно хихикать. Секретные данные! Настолько секретные, что даже не существуют. Возможно, я ошибалась и какое-то псевдоубежище, которому сию минутно дали название Святилище и вправду существовало, но присутствующим это вряд ли бы помогло. Уничтожить людской род, чтобы после спасать единицы выживших? В этом так много смысла и противоречий.

— Кооператив разработал уникальную и скрупулезную технику допроса. Мы называем ее «кооперация».

Или «я же мудак и копаюсь в ваших мозгах».

— Что это за хренотень? Я и так заплатила за билет сюда и больше никак «кооперировать» не собираюсь.

Я засмеялась. Это было смешно. «Больше никак «кооперировать» не собираюсь!» Очень смешно. Тимоти ткнул меня локтем в ребро, Иви нервно покачала головой, продолжая обмахиваться веером, мол, «Бедняжка совсем свихнулась. Что с нее взять?».

— Тогда не приходи на допрос. Останешься здесь и умрешь.

Вот это по мне! Вот развлечение что надо! Выдохнув, я успокоилась и смахнула невидимое предложение с юбки, чтобы прописать: «Здесь и умрешь». Крича и цепляясь за складки, буквы всеми силами пытались удержаться и вновь стать едиными словами. Красивая (как и обладатель фамилии) «Л» покатилась куда-то вниз.

— … Не все потеряно. Выпьете вот это. Спустя минуту вы уснете беспробудным сном.

Последние слова на меня подействовали волшебным образом. Я хотела эти таблетки. Разыгрывать спящую красавицу спектаклем в пару актов, и первый начинался уже сейчас. Галлант вызвался добровольцем, я подняла руку следующей — не на интервью, а для вопроса, но ко мне не обратились, не дали слова. Хорошо. Мне стоило титанических усилий переступить через себя.