p.s.s Ваша отзывчивость приветствуется и вдохновляет на скорое продолжение.
========== 8 - Suspendere ==========
suspense — неопределённость, беспокойство, тревога ожидания.
Меня будто бы снова воронкой засосало в ад.
Первые дни я попросту не покидала постель, разыгрывая Спящую Красавицу одним актом в надежде всю жизнь прожить в мире грез.
Осознание реальности убивало. Ужасно быть мертвым, ужасно быть живым, но еще ужаснее, когда ты жив, но считаешься мертвым. Без вести пропавшей быть намного лучше -может, тебе отбило память, и ты шатаешься по белому свету в надежде что-то вспомнить?
В недолгие часы бодрствования я просто пыталась представить дальнейший план действий с крепко связанными руками. Подать на новый паспорт легально практически невозможно — они потребуют документы, пороются в архивах и по итогу бросят в тюрьму. Поддельные документы — хороши, но скрупулезные девушки в банке откажут в открытии кредитки, определят фальшивку и снова один итог — оказаться за решеткой.
Каждый раз я говорила себе, что смирюсь и с этим, что найду решения и ответы, что жизнь никогда не бывает легкой. Но позиция, построенная на мотивирующих цитатах, заставляла плеваться от самой себя. Ложь. Я бы так не сказала.
Рано или поздно занавес поднимается, и актеры вынуждены выйти на поклон.
Спящая Красавица очнулась не от поцелуя настоящей любви, а от оглушающей, точно удар по голове в темном переулке, реальности, где принц оказывался тем еще ушлепком, а королевство в панике.
Не стану оправдываться и показывать себя сильнее или в выгодном ключе. Я хотела свести счеты с жизнью, а для этого нужна сила воли. Уверенности в том, что в процессе не стану пытаться сорвать веревку с шеи или барахтаться в пруду, пытаясь освободить карманы от пригоршни камней. Мне не хватало внутреннего стержня, чтобы позволить воде в ванной залиться в ноздри и, как дешевую губку для мытья посуды, наполнить легкие.
В Робишо все были очень любезные, отзывчивые и дружелюбные до тошноты. Я к такому не привыкла. Не то чтобы мы с соседкой по комнате вырывали друг дружке волосы за вешалку в шкафу или плевали в стакан содовой, но крепкая дружба, как по мне, это всего лишь красивая сказочка наряду с первой вечной любовью.
То, что ведьмочки считали друг друга сестрами, - заслуга Корделии. Никакого гнетущего авторитета старших, превышенной субординации. Все равны, значимы вне зависимости от их способностей. Каждый важен. А я привыкла к конкуренции, миру волков, где следует идти по головам, если хочешь получить стипендию, выделиться, публиковаться.
Что было хорошего в «Робишо» — кормили здесь не отвратительными наваристыми мясными бульонами. Ко всему я могла прийти в столовую и забрать, к примеру, зеленое яблоко из плетеной вазы (моя мама любит такие штуки) и сгрызть в своей комнате; но вот проблема — я ненавижу яблоки. Мякоть оседает на зубах, они быстро окисляются, во рту превращаются в кашу и напоминают рвоту. Любая пережеванная пища — не самое красивое зрелище, но яблоки для меня на вкус как сгустки случайно проглоченного гноя.
Жизнь в академии чем-то напоминала жизнь в монастыре. Я читала об этом в «Marie Claire» пару лет назад. Мы должны были чему-то бесконечно учиться, посвящать время повторению, разгружать свежие продукты и уже готовые блюда, нуждающиеся в разогреве. Одним словом — рутина.
Я снова училась жить во времени. Сегодня пятница, а оживили меня около недели назад в четверг, или, возможно, в среду. Сейчас половина четвертого и через несколько часов стемнеет, и я увижу, как небо постепенно поблекнет и яркие цвета сменятся сумраком.
В полночь снова придут кошмары.
Бессонными ночами было достаточно времени, чтобы ознакомиться с процессами по обвинению в колдовстве в Салеме и в герцогстве Савойя. Анне Гёльди и вовсе посвятили одну полку, хранившую все материалы по ее делу, а также несколько романов прошлого века вроде «Анна Гёльди. Последняя ведьма».
Фолианты и архивы наводили тоску, подтверждая теорию о том, что слухи появляются, когда что кому-то становится скучно. Чем меньше город, тем труднее удержать секреты и рот на замке.
Женщин всегда находят и находили, в чем обвинить, и неважно, есть ли для этого основания или просто кому-то не понравилось, что ты до сих пор не умерла от пневмонии или во время родов. Взять Анну Гёльди. В ее деле слово «якобы» встречается чуть ли не через строчку, а о ее жизни практически ничего не известно, но парочка писак решили развить эту тему, взыграть на чувстве справедливости и интересе бывалого читателя к чужой грязи, и приписать любовную линию и обвинения как способ избавления от нежелательных порочных связей.
Ее реабилитировали спустя двести двадцать шесть лет — парламент Швейцарии признал ее приговор судебной ошибкой и предложил издать книгу как моральную реабилитацию, но разве это теперь имело значение?
На занятия буквально гнали (обязали ходить), а филонить я не могла. Как и послать кого-нибудь в задницу.
Остальные же моего мнения не разделяли. Девушки страсть как хотели учиться чему-то новому, отчего я ощущала себя старшеклассницей, которую по ошибке отправили в первый класс. Только в начале обучения у тебя горят глаза, и рот не закрывается от бесконечных «почему?», правда, с годами любовь к вопросам не уходит — меняются слова.
Почему небо голубое, а трава зеленая? Почему земля круглая? Почему на солнце больно смотреть? Почему вы не объясняете подробнее? Почему вы игнорируете учеников? Почему вы нас ненавидите?
Почему?
Почему ты вернул меня к жизни?
Экстравагантная — других слов не подберешь — женщина Миртл Сноу любила говорить, что в этих стенах живет магия. А еще она мне не доверяла и недолюбливала, может из соображений безопасности, я впервые услышала именно ее мысли, точно мы пытались вести душевную беседу.
Мне нравилось слушать о прошлом академии — об этом нигде не прочесть, а продолжай я написание статьи, то этому материалу не было бы цены. Сколько лет люди жили в обмане насчет этого помпезного здания, стекались под проклятые стены во время гражданской войны, когда академию превратили в военный госпиталь. В минуты поглощения новой информации псевдообразовательного характера с тысячей пометок на линованных листах я забывала, что жизнь не сломана, и воображала себя Ланой Уинтерс, томящейся под крышей Брайрклифф.
Девушка с длинными русыми волосами, кажется, Зои говорит, что раньше было хуже. Раньше — не пару десятилетий назад, а года два назад, когда студенток можно было пересчитать по пальцам одной руки, и она входила в эту пятерку, превратившуюся в двойку.
Получение теории, которая в жизни мне мало пригодится, конечно, угнетало (я утешала себя тем, что перечень университетских предметов тоже не играет ключевой роли), но практическая часть, напоминающая лабораторные работы по химии — а уж с них меня сдувало ветром, проходила как оглашение приговора. Не скрою, я с немым восхищением наблюдала как девушки силой мысли (или как оно работает?) перекрашивали противящиеся переменам розы, но сама бы не стала заниматься подобной чушью.
В моем понимании «прорицание» — сцена из «Гарри Поттера». Гадание по чаинкам, кофейной гуще и задумчивое вглядывание в хрустальный шар.
Перчатки из выделанной кожи крокодила Миртл Сноу приковывали взгляд куда больше происходящего фарса. Она энергично встряхнула небольшой стаканчик, похожий на термо кружку или походный стакан из нержавейки, и высыпала содержимое на стол. Галька больше напоминала камешки для аквариума с рыбками.
Я была до последнего уверена, что сейчас кто-нибудь из девушек покажет чудеса магии в действии, но Миртл кивнула мне и перевела взгляд на разноцветные камешки. Что ж, в эту игру можно играть вдвоем или всем шабашем.
— Определи по гальке, где находится собственность Мими ДеЛонгпре.
— А покажите, как пишется? — я нервно хмыкнула под выжидающими взглядами девушек.
Что нужно делать? Силой мысли воздействовать на гальку, чтобы получить ответы? Окей, я смотрела все эти сверхъестественные шоу пиздаболов. Они только и делают, что размахивают руками, бормоча тарабарщину под нос, и закатывают глаза.
