Никогда прежде она не замечала того, как медленно движется лифт. Казалось, что путь от этажа до этажа занимает у него около десяти минут; и время – без того не сильно спешившее куда-либо в Аркхеме, вдруг стало совсем густым и неподъемным. Харлин вязла в нем, словно в болоте. Том самом болоте, на дне которого прятался другой, неизвестный ей мир.

В коридоре никого не было. Удивительно, но остаток пути ей предстояло пройти почти без препятствий. Все было бы слишком идеально после такого неудачного дня, если бы не дверь, отказавшаяся реагировать на оба принесенных ей электронных ключа. Скорее всего, ее уже лишили доступа, а этот мальчишка, обладатель второго, еще не дослужился до возможности посещать самых опасных пациентов.

Какой провал!

Обиженная, словно ребенок, не получивший на день рождения желанный велосипед, девушка принялась барабанить в дверь кулаками.

- Артур! Артур! – бешено зашептала она, готовая вот-вот разреветься.

- Доктор?

Внезапное появление в узком окошке мертвецки-бледного лица мужчины, заставило Харлин отпрянуть и словно обдало ее ледяной водой. Она мгновенно отрезвела и взяла себя в руки в той степени, в которой это было возможно.

- Артур, я пришла, чтобы забрать тебя отсюда, - выпалила Харлин, - но… я не могу открыть дверь…

Ответом ей последовал приступ безумного душераздирающего смеха. Удивительно, но ее бывший пациент, сейчас действительно выглядил по-настоящему веселым. Только Харлин было совсем не весело.

- Прекрати, - прошептала она, - что мне делать? Как…

- Извини, - через смех выдавил он, - но может попросишь ключи у своего друга в начальстве?

Харлин злобно ударила дверь кулаком. Конечно, она могла найти способ вытянуть ключи у Фреда, если бы не убила его в прошлый раз, но теперь она сама загнала себя в безвыходное положение.

Она наивно явилась брать штурмом крепость, прихватив с собой только несколько дурацких шприцов, не побеспокоившись даже о том, чтобы раздобыть хоть какое-то более весомое оружие, не продумав толком путей отступления, способов открыть двери… Господи, какая же глупость!

Пока Харлин придавалась мучительной рефлексии на лестнице внизу послышались торопливые шаги.

- Доктор, очнитесь! – окликнул девушку Артур, - сюда, к двери.

- Но?…

Харлин послушно сделала шаг к двери и прижалась к ней спиной, ощутив всеми косточками позвоночника прикосновение холодного металла. На ее горле тут же сжались руки мужчины, довольно тесно, чтобы заставить девушку испугаться, но не слишком сильно, чтобы ей действительно навредить.

- Позови на помощь, - шепнул Харлин на ухо ее бывший пациент, и его горячее дыхание заставило неудачливого доктора вздрогнуть. Между ними только проклятая дверь…

В коридор выскочили двое санитаров и охранник. Заметив корчащуюся возле двери палаты в цепких лапах пациента девушку, они решительно бросились ей на помощь. Конечно, единственным возможным способом освободить глупую муху, угодившую прямиком в лапы паука, было открыть клетку и проучить осмелевшего пациента.

Именно это и нужно было Артуру.

Неожиданно оказавшись на свободе, Харлин грохнулась на пол и несколько секунд пыталась осознать происходящее, прежде чем поняла, что Артур нуждается в ее помощи. Без вмешательства девушки поединок был неравным – трое против одного.

Харлин бросилась на одного из амбалов и повисла на нем, как маленькая собачонка, пытающаяся перегрызть глотку сенбернару. Медбрат пытался стряхнуть ее с себя, больно дернул за растрепавшиеся волосы и поставил синяк на скуле, прежде чем наконец-то обмяк под действием снотворного. В это время за спиной у девушки прозвучал выстрел – за ним еще один и еще один.

Только в это короткое мгновение Харлин поняла насколько бешено у нее бьется сердце от всех переполняющих одновременно эмоций – страха, волнения, азарта и возбуждения. Да, она до сих пор ощущала на своей шее прикосновение холодных пальцев бывшего пациента и эта опасная, жесткая и непривычная близость сводила ее с ума.

Артур стоял с пистолетом и, особого труда не стоило догадаться, что ранее оружие принадлежало охраннику, теперь распластавшемуся на полу. Тишину, полную горячим дыханием, внезапно разорвал тревожный звук экстренной сирены.

Артур сделал еще шаг и выпустил пулю в сонное тело санитара, которого только что обездвижила девушка.

Никаких убийств, да?

- Зачем… - пролепетала Харлин.

Артур оставил эти слова без комментария. Его глаза пугающе блестели, сейчас он выглядел абсолютно опасным и абсолютно сумасшедшим.

- Пора отсюда выбираться, милая доктор, - сказал мужчина и сделал то, чего Харлин меньше всего от него ожидала. Он коротко и быстро поцеловал ее в губы, заставив почувствовать одурманивающий коктейль из крови и адреналина. Затем он довольно брезгливо вытер рот тыльной стороной свободной руки, не то избавляясь от выступившей из разбитого носа струйки крови, не то – от памяти о прикосновении к губам девушки.

Он решительно направился в сторону черной лестницы, ведущей на парковку, словно всегда знал, где она находится и уже давно все спланировал.

- Стой… - прошептала ошарашенная Харлин.

- Если тебе тут нравится, можешь оставаться.

========== Странное рождество ==========

Эти слова прозвучали так хлестко, словно удар плети.

«Если тебе тут нравится, можешь оставаться».

На бедняжку доктора Квинзел разом опустилась невыносимая холодная волна осознания всего происходящего. Словно все это время она была пьяна и в каком-то лихом угаре успела наделать таких глупостей, за которые теперь ей, внезапно протрезвевшей, стало мучительно стыдно. Или… это чувство вполне напоминало ту омерзительную пустоту, которую Харлин испытывала после хорошего оргазма. Жаркое, истомленное тело становилось вдруг холодным, таким маленьким, жалким и голым, что ей хотелось заползти в темную нору и скрыться там от всего мира. Этот перепад всегда был для Харлин загадкой и она жалела, что слишком плохо слушала в колледже лекции о химических процессах в организме. Вероятно, при ее большей усидчивости, гормональные качели стали бы менее загадочными. Впрочем и без попыток найти логическое объяснение происходящему, она неплохо научилась справляться с этим ощущением – пара глубоких вдохов, иногда сигарета или бокал спиртного, небольшая внутренняя работа по саморегуляции и ей больше не хотелось провалиться под землю.

В этот раз отделаться самовнушением не получилось и ситуация явно вышла из-под контроля, да и времени на нормальную внутреннюю работу было слишком мало.

Харлин смотрела на себя со стороны и не понимала, как оказалась в этой точке бытия. Еще вчера она приходила в Аркхем красивая, уверенная в себе, со своим блокнотом и диктофоном, набросками невероятно провокационного материала для книги, завтрашней сенсации для кровожадного Готема. Еще вчера ей казалось, что она спокойно может подсмотреть действо за кулисами безумия и вскрыть его с отстраненностью патологоанатома, своим холодным рациональным умом, найти связь между проявлениями насилия и сексуальностью, легко объяснив процентов восемьдесят самых тяжелых случаев, не поддававшихся лечению. Еще вчера она была уверена, что для подобного открытия, ей не придется самой прыгнуть в эту мясорубку и выйти сухой из воды. Еще вчера она была уверена в том, что совершает это самое открытие.

Где-то между старой Харлин и нынешней, стоявшей в коридоре лечебницы Аркхем над тремя свежими трупами, с горящими после поцелуя клоуна-маньяка губами, пролегла пропасть из всех тех странных событий, которые теперь казались сном.

«Что за херня, Харли?» - спросила она себя, и ей захотелось рассмеяться, но в этой ситуации смех вовсе не был ее привилегией.

«Тебе уже давно не четырнадцать – продолжала она про себя, - чтобы идти на поводу у гормонов, чтобы ради кого-то совершать столько безрассудных поступков, бросаться в такой максимализм…»