Она нервно и противно хихикает и только этот смех выдает в ней ее маниакальную мрачную сущность. На первый взгляд это всего лишь молодая красивая женщина, красивая настолько, что даже Харлин, никогда не испытывавшая тяги к своему полу, кроме невинных забав в общаге колледжа, испытывает влияние ее магнетизма.

- Я думаю, ты нашла бы для них неординарное применение, - кокетливо откликается Харли и взгляды девушек встречаются. Кнопка диктофона снова щелкает. Лилиан подмигивает и хищно улыбается.

- Не старайся, - говорит она чуть тише, - девушки меня никогда не интересовали.

- Субординация, - разводит Харлин руками и заглядывает в личное дело Лилиан, лежащее перед ней на столе, - действительно, ты не убила ни одной женщины. Почему?

- Потому что они меня и не интересовали, - спокойно и логично повторяет Лилиан, - так продолжим? В прошлый раз ты спрашивала меня о детстве.

Харлин кивает и раскрывает свой блокнот с записями.

- Ты ждешь душещипательную историю о том, как отчим насиловал меня отверткой и девочки в школе мазали дерьмом мой шкафчик, - Лилиан закуривает и блаженно выдыхает в воздух струйку дыма, - но прости, куколка. У меня нет такой истории. Мои родители меня очень любили, наша семья была полноценной и удивительно здоровой для этого больного мира. Первый секс у меня случился только на старших курсах колледжа, я не была ботаничкой, состояла в сестринстве, но ждала того самого…

- И ты его убила?

- Нет, что ты! Джеймс сейчас живет где-то в Кентуки и у него прекрасная семья, - Лилиан определенно нравится рассказывать и делает она это превосходно, ее речь поставлена и артистична, за мимикой приятно и интересно наблюдать. Иногда у Харли создается впечатление, что она разговаривает с подружкой, а не с хладнокровной убийцей.

- Думаю, мы с тобой похожи чем-то, - продолжает Лилиан, - ты тоже девочка из хорошей семьи, избалованная и любимая.

- Почему ты так думаешь? – Харли поднимает взгляд от записей на Лилиан и от этой внезапной смены темы в сторону ее личной жизни ей становится неприятно.

- Я уверена, - пожимает плечами Лилиан.

- У нас, определенно есть отличие, - заметила Харлин, - я не убиваю и не ем мужчин, с которыми сплю.

Лилиан звонко смеется и это другой смех, более приятный и человечный, а не тот, который вырывается из нее обычно.

- Никогда не поздно начать.

Харли неловко улыбается, хотя понимает, что шутка нарушает все допустимые этические нормы.

- Ну… у тебя, вероятно, были какие-то фантазии на эту тему? Склонность к жестокости… Может ты мучила животных? – робко пытается она вернуть разговор в более комфортное для нее русло.

- Что ты, - фыркает Лилиан, - я очень люблю животных. И я фантазировала только о милом домике на берегу моря с красивым мужчиной и послушными детишками… Ты хочешь знать, как я стала такой, как я оказалась здесь? Случайный случай в подворотне, нападение, ограбление, изнасилование на вечеринке… Ни-че-го.

- Но… - теряется Харли.

- В каждом из нас есть уголок тьмы, - нараспев произносит Лилиан, - и во мне и в тебе. Однажды ты перестаешь бежать от него и выпускаешь наружу. Попробуй, может тебе понравится? Но придумай что-то оригинальное, трахать и есть красавчиков – моя фишка.

Харлин бросает на тумбочку ключи от дома и устало падает на диван перед непрерывно бормочущим телевизором. Девушка устало массирует виски и откидывается на спинку, разглядывая однотонно белый потолок. Ее мысли далеки от этой комнаты и сменяющих друг друга картинок на экране.

Шон выходит из душа в одном полотенце, на ходу растирая другим, поменьше, короткий ежик волос на голове. Он дежурно целует Харлин в макушку и плюхается на другой конец дивана.

- Выглядишь замучанной, - констатирует он. Харли нехотя переводит на него взгляд, - очередная неудачная беседа со Сверчком?

- Она Богомол, - поправляет девушка и кривится в улыбке, - и она… непрошибаема.

Шон тянет к себе брошенную на полу сумку девушки и выуживает оттуда блокнот и быстро пролистывает на последнюю страницу.

- «Благополучная семья, отсутствие негативного сексуального опыта и актов насилия в отношении объекта…» - зачитывает он. Харлин вырывает у него блокнот и брезгливо швыряет обратно в сумку, - пока не пахнет сенсацией. А ты уже купила платье на презентацию книги…

- Ой, прости, - спохватилась девушка, - презентация будет. Я вытащу из этой стервы историю…

- А над псевдонимом ты уже подумала?

- Что? – откликнулась Харли, - а чем тебе не нравится мое имя?

- Что скажут твои родители, если их милая дочурка издаст книжку про секс и насилие? – с легкой насмешкой ответил вопросом на вопрос Шон.

- Их дочурка станет очень богатой и знаменитой, - заявила Харли, - хотя мое имя действительно мне не нравится. Как тебе Лора? Или Памелла?

- Еще хуже, - фыркнул Шон и потянулся за пультом от телевизора, - с твоей фамилией звучит безобразно.

- А с твоей? – попыталась разрядить обстановку девушка.

- Дорогая, если ты будешь публиковать такие книжки с моей фамилией, меня выгонят из компании Уэйна, - парировал мужчина. Харлин обиженно надула губы и потянулась за своим блокнотом. Шон потрепал ее по щеке и уставился в телевизор, бессмысленно переключая каналы.

Харли пробежалась взглядом по своим записям.

- Она… так сексуальна, - поделилась она, - по-животному. К ней тянет. В ней есть что-то первобытное. Она как жрица древнего культа, которая приносит мужчин в жертву… О, подожди, неплохая фраза.

Девушка выудила из сумки карандаш и принялась судорожно писать. Она была так увлечена этим занятием, что не обратила внимания на руку Шона, скользнувшую по ее бедру к застежке на брюках. Карандаш в пальцах девушки повис в воздухе.

- Ты ее хочешь? – поинтересовался Шон и тем временем его ладонь оказалась уже под резинкой кружевных трусиков, - чтобы вот эти тощие женские ручки копошились вот тут?

Харлин напряглась и попыталась отделить возбуждение от раздражения на мужчину, отвлекающего ее от работы.

- Руки, которыми она расчленяла людей. Фу, какая мерзость, - пробормотала она.

- А меня не хочешь съесть? – кокетливо откликнулся Шон. Харлин отбросила блокнот в сумку, сбросила на пол брюки вместе с бельем и забралась к мужчине на колени. Коротким и резким движением она распустила собранные в пучок волосы и золотистой волной они рассыпались по плечам в белой шелковой рубашке.

- Я предпочитаю что-то потверже женских пальцев, - заявила девушка. Полотенце Шона последовало на пол за ее одеждой. Харлин легко закинула ноги мужчине на плечи и сплела ступни у него за головой.

- Лучше бы ты дальше занималась гимнастикой, - ухмыльнулся Шон.

Харлин двигалась на нем агрессивно и решительно, компенсируя все напряжение накопившееся за день и особенно за время долгой и бессмысленной беседы с Богомолом. Она никак не могла выбросить из головы эту странную женщину, но прочнее всего в ее мысли вплелись последние слова.

«В каждом из нас есть уголок тьмы».

Шон внезапно застыл и Харли возмущенно посмотрела на него. Взгляд мужчины был прикован к экрану телевизора.

«И во мне и в тебе».

Харлин тоже обернулась на телевизор и попыталась понять что приковало внимание ее любовника. Он никогда не был поклонником этих бесконечных скучных телевизионных шоу. В гостях у очередного безликого ведущего сидел странный парень с клоунским гримом.

«Однажды ты перестаешь бежать от него и выпускаешь наружу».

Парень на экране вытянул руку с пистолетом и эхо выстрела было таким пронзительным, что Харлин показалось, что стреляют рядом с ней. Ей захотелось убежать и спрятаться, лишь бы только почувствовать себя в безопасности. Голос Лилаин в голове эхом набата слился с отзвуком выстрела.

«Попробуй, может тебе понравится?»

Экран мигнул и сменился сообщением о технических неполадках. Харли безвольной куклой повалилась на Шона, чувствуя разливающееся внутри тепло и ощущение странного, необъяснимого счастья.