- Артур, - нежно проговорила она, - мне так жаль вас… Вы ведь, в принципе, не плохой человек… Просто… просто так получилось…

- А ну заткнись! – рявкнул на нее Артур, - меня тошнит от твоей жалости.

Доктор Квинзель испуганно отпрянула, часто моргая пушистыми густыми ресницами. Ее холодные голубые глаза были влажными от слез.

- Тупая ты самодовольная дрянь, - мужчина шагнул к ней. Его пальцы сомкнулись на шее девушки, - думаешь, что мне легче от твоей жалости станет?! – он с силой ударил Харлин головой об стол.

Она заплакала. В ее глазах была мольба, но вместе с ней и эта невыносимая унизительная жалость.

Убей его! Убей! Убей! Убей!

Словно вымещая злость на навязчивый голос на своей беспомощной жертве, он еще несколько раз заставил ее хорошенькую физиономию встретиться с недружелюбной поверхностью стала. На пухлых губах девушки выступила вызывающе-алая капля крови. Артур стер ее и не удержался от искушения слизнуть со своих пальцев. Так вот какой у тебя вкус? Вкус у твоего лицемерного сострадания.

- Пожалей лучше себя! – рявкнул он и перевернул девушку к себе спиной. В висках стучала и пульсировала кровь, глаза застилала мутная пелена. Вот ведь забавная ситуация? Доктор явилась сюда такая чистенькая, такая правильная, чтобы милосердно слушать его драмы и кивать, а теперь получит свою печальную историю. Свою сенсацию.

- Нет, пожалуйста, - пролепетала она срывающимся на рыдания голосом. Он задрал ее идеально-белоснежный халат, узкую юбку и сдернул белье. Пальцы запутались в ее выбившихся из прически волосах и, смотав их в тугой узел, потянули на себя, заставив ее закричать.

Ну что, Лилиан?! Как тебе такая биохимия? Пожалуй, с тобой тоже нужно будет хорошенько разобраться, прежде, чем убить, конечно.

Убей его.

Харлин скулила, словно побитая собака. Поразительно, какой жалкой она была в этот момент! И где ее уверенность в себе, дурацкие вопросы, раздражающий блокнот, ручка и… этот чертов диктофон? Надо было засунуть его ей в глотку поглубже.

Убей его. Убей. Убей. Убей.

Отвратительный голос мешал ему сосредоточиться и получить истинное удовольствие от процесса. Его нужно было срочно вырвать из головы и уничтожить, потому что он портил всю забаву.

Убей. Убей. Убей.

Артур со злостью оттолкнул Харлин и она, сползя со стола рухнула вниз, по дороге опрокинув тяжелый металлический стул. Девушка совершила жалкую попытку отползти в сторону, но он снова ухватил ее за волосы, чтобы заставить посмотреть на себя. Он ошарашено отпрянул, столкнувшись взглядом со своим собственным лицом.

Убей его. Убей Артура Флека.

Он попятился и обернулся на санитаров. У каждого из безликих истуканов было его лицо.

Убей его. Убей. Убей. Убей.

Стены сужались, грозя раздавить его. С потолка начала сыпаться штукатурка, где-то в углу хрустнул, раздавленный покореженный стул.

Убей его.

Он хотел снова схватиться за голову, когда увидел, что кожа на руках начала лопаться и пузыриться, словно покрытая чудовищными химическими ожогами. В отчаянном порыве, он принялся сдирать волдыри и взбухшие ошметки плоти. Сквозь собственный крик он услышал смех, вырывающийся наружу и в тоже время доносившийся откуда-то со стороны и заполнявший собой тесную комнату. Смех-проклятие. Смех-очищение. Он даже не представлял себе, как пугающе смеется, пока не услышал это сейчас.

Убей его и войди в огонь.

Выпусти огонь наружу.

Артур осатанело рвал на себе кожу и пол вокруг него покрывался окровавленными рваными кусками, больше напоминавшими используемый театральными гримерами искусственный латекс. Он выдирал смех из себя, разрывая себе рот, застывший в чудовищной безумной улыбке.

Боль становилась невыносимой. Она оглушала. Она слепила. Не существовало больше ничего, кроме этой боли, в которой он корчился на полу, пытаясь стать максимально маленьким, исчезнуть, перестать существовать.

Голос затих и в мгновение вся бесконечная агония закончилась.

Он поднялся на ставших ватными ногах и застыл, увидев перед собой огромное зеркало. Амальгама была старой и потертой, местами облупившийся от времени.

Он улыбнулся своему отражению и прочертил кровью две ровные линии на щеках, продолжающие улыбку почти до ушей.

Ты свободен.

Комментарий к Трансформация.

Рекомендовано к прочтению под трек Sopor Aeternus & The Ensemble of Shadows - “Transfiguration”.

Очень жду вашей критики и комментариев. <3

Пока отправляюсь в небольшой запой, продолжу примерно в середине следующей недели, когда из него, надеюсь, выберусь)

========== “Прощай, мой печальный клоун” ==========

Харлин ничуть не сомневалась в принятом решении: она больше не вернется в Аркхем. Она была настолько взволнована и взбудоражена, что за эту мучительно-долгую неделю, успела порвать все свои записи и размотать кассетные пленки и пожалеть об этом несколько раз и нелепо пытаться вернуть целостность испорченным вещам. Как только одни оказались на дне мусорного бака, девушка решила отправить туда и воспоминания. Верно! Нужно выбросить все это из головы и забыть как страшный сон… или… все-таки жаль потраченного времени и усилий, по-детски обидно за нереализовавшиеся амбиции и нелепое поражение.

И все-таки, вопреки собственному решению, стоившему Харлин таких огромных сил, она каким-то образом оказалась на парковке психиатрической лечебницы. Сидя в машине, она пыталась придумать себе логичное и рациональное оправдание.

Да, она больше сюда не вернется. Но некрасиво не поблагодарить Фреда за оказанную ей услугу по старой дружбе; да и с ее подопечными было бы по-человечески правильно хотя бы попрощаться. Они же живут здесь как в космическом вакууме и даже не поймут, что с ней случилось и почему их сеансы внезапно прекратились.

Конечно, - заехидничал противный голосок в голове, - они тебя изводили-изводили и вдруг удивятся тому, что ты сломалась и сбежала. Как унизительно будет принести им победу и позволить лишний раз почувствовать торжество над ней, наивной девочкой-психиатром.

Нет, не стоит обобщать. Издевалась над ней Лилиан; Артур был по-своему добр и безобиден, отвечал на ее вопросы, послушно шел на контакт. Удивительно, что вообще такой святой человек делает здесь, верно?

Харлин внезапно столкнулась с весьма холодным приемом. Охранники поскупились на сухое приветствие и сразу, словно взяв ее под конвой, повели ее по лабиринтам белых коридоров – вместо стационарного отделения сразу в административное. Харлин не нужно было обладать особой смекалкой, чтобы догадаться, что финальной точкой их пути окажется кабинет Фреда.

Фред сидел за столом и выглядел напряженным и мрачным. Когда девушка вошла, он даже не удосужился поднять на нее взгляд. Харлин возмутило такое отношение, она привыкла к совершенно другой реакции на собственное появление.

- Фредди, что стряслось? – обиженно спросила она, - почему…

Фред удостоил ее короткого холодного взгляда.

- Харли, - как мог мягко заговорил он, - мне жаль, но я вынужден попросить тебя уйти и больше здесь не появляться… - изумленный вид девушки заставил мужчину сжалиться и стать более разговорчивым, - в произошедшем инциденте есть и твоя вина.

- Но… - залепетала Харлин.

- Мне не стоило идти у тебя на поводу, - продолжал Фред, - и понижать дозу транквилизаторов по твоей просьбе…

- Но это негуманно пичкать медикаментами человека до состояния овоща! – вырвалось у девушки. Фред медленно покачал головой, грустно улыбнулся и отвел взгляд, словно ему было противно смотреть на свою гостью.

- Ты милая и талантливая девушка, - издалека начал Фред, - но ты еще слишком юна, чтобы понимать какие-то вещи. Вероятно, тебе действительно не стоило идти в психиатрию. Перед тобой открыто много возможностей и менее неблагодарных профессий. Без постоянного риска… Все это слишком серьезно. Иногда мы вынуждены поступать подобным образом, даже когда методы кажутся… негуманными и жестокими. Ты до конца не осознаешь с какими людьми ты имела дело и, я считаю, тебе крупно повезло не узнать правды…