Разин сообщил, что всё нормально, встреча Олеси с сестрой прошла терпимо и есть над чем подумать, а все подробности при личной встрече. А еще звал в гости, но Изабелл вежливо отказалась. Мало ли, кого Разин в гости позовёт. Ей, если честно, в данный момент больше всего хотелось побыть одной.

«Или удариться во все тяжкие?» – подсказала с надеждой сущность.

– Если бы это было так просто, – пробормотала в ответ.

Давно пора было ехать домой, а Изабелл все не могла заставить себя это сделать.

Там, в её одинокой и пустой квартире, все осталось таким же, как было утром. Белль так спешила на работу, что не успела навести элементарный порядок – разворошенная постель, искры страсти, которые наверняка еще кружили в воздухе, и воспоминания о том, что уже никогда не повторится. И как теперь ей возвращаться туда?

Вызвать уборщиков? Не выйдет. Уже поздно, и она охранку не перенастроила.

Надо было принять предложение Дениса и отправиться к нему в гости. Сейчас вроде тоже не поздно. Сфера была с собой, но должного энтузиазма эта мысль не вызывала.

Громко зазвонил мобильник, и ведьма едва не подскочила от неожиданности.

– Морано слушает, – не глядя на экран, ответила на звонок Белль и вздрогнула, когда на неё излился поток неразборчивой и крайне эмоциональной итальянской речи.

Перестраиваться было сложно.

– Стоп, – бросая окурок в пепельницу, вскрикнула она на родном языке и потёрла переносицу. – Мама, давай помедленнее.

– Иза, дорогая моя, Изочка!

Ведьма могла поклясться, что дорогая маман едва сдерживала слёзы. Она не знала, чем были они вызваны, счастьем или горем, в любом случае ничем хорошим лично для Белль это закончиться не могло принципиально. Осталось только узнать масштабы трагедии.

– Ма, в чём дело?

– Я знала, что ты у меня далеко пойдёшь. Знала!

Изабелл открыла и закрыла рот, пытаясь вспомнить, как, где и каким образом успела вызвать такой щенячий незамутненный восторг. В солнечной Италии её точно не показывали по телевизору. В жёлтой прессе не мелькала, и новых заметок в интернете не было.

– Спасибо, – в конце концов осторожно произнесла молодая женщина и встала, поправляя задравшуюся юбку.

– Мы даже рассчитывать на такое не могли. Это войдёт в историю!

– Что войдёт в историю, ма? – теряя остатки терпения, а Изабелл и так была сегодня не в настроении, спросила она.

– Твой контракт!

Час от часу не легче. Чего мать на пару с бабкой еще там напридумывали?

– Мам, – твёрдо и очень тихо произнесла молодая женщина. – То, что я взяла у тебя папку с анкетами и согласилась их просмотреть, еще ничего не означает. Мне всего двадцать два года, я не собираюсь с головой нырять в контракт. Просто хотела посмотреть кандидатов.

На другом конце провода наступила тишина, прерываемая старательным сопением, причём длилась она так долго, что Белль даже успела дойти до своего места и сесть в кресло, блаженно вытягивая ноги, которые уже гудели от долгого хождения на каблуках.

Если честно, то Изабелл, отлично знавшая характер своей матери, уже мысленно приготовилась к новому витку истерики и последующему громкому скандалу.

– При чём тут анкеты? – наконец соизволила спросить мать.

Причём она задала вопрос спокойно и даже заинтересовано.

– Что значит «причём»? Анкеты – контракты? Связь не улавливаешь?

– Ах, так ты ничего не знаешь? – рассмеялась женщина низким грудным голосом. – А я-то думаю, что же ты мне сама не позвонила, не поделилась столь шикарной новостью.

Больше всего Изабелл не любила оставаться в неведении, особенно когда дело касалось её личной жизни. И мысль о том, что что-то, несмотря на бдительность и сосредоточенность, пролетело мимо неё, восторгов не добавляла.

– И чего я не знаю?

Но старшая Морано тоже отлично знала свою дочь и сразу поняла, откуда ветер дует, а также уловила опасные нотки в её голосе.

– Иза, даже не думай.

– Что именно, мам? – взвилась та, всё больше ощущая себя идиоткой. – Что происходит? К чему эти загадки и недомолвки?

– Глава многое тебе простила, Изабелл. Твой отъезд из Италии в эту холодную Россию…

– Она и отступные от меня каждый год получает немалые, – вставила тут же Белль, совершенно не чувствуя себя виноватой.

– Близость с Саидом, – продолжила мать. – А ты ведь знаешь, что я была против. Но тут тебе отвертеться не получится. Это особый случай и особая ситуация. И Глава не позволит тебе соскочить. Ты поняла меня, Изабелл?

– Что ты имеешь в виду, мама?

– Глава дала согласие на твой Контракт!

Белль сдавленно охнула и прикусила губу:

– Что?

– Ты ведь знаешь, что это значит?

– Да…

Еще бы не знать. Это конец всему.

– Так что будь хорошей девочкой, собирай документы и возвращайся домой. Нам столько всего надо сделать, подготовиться… Уверена, как только журналисты про это узнают, то тут же окружат наш дом. Интервью, участие в передачах…

– Я могу узнать хотя бы имя? – перебила её Белль.

– Конечно, милая, – довольно усмехнулась мать и произнесла всего два слова…

Игорь

Народная мудрость гласит: «Если гора не идёт к Магомету, то…»

Нет, у Стража Игоря Туманова на этот счет было своё собственное правило и своя житейская мудрость. Так вот, если гора не идёт к Магомету, то тот не идёт к ней, а создаёт такие условия, что вредная, независимая и упёртая гора (читай в скобках: «она же ведьма») сама к нему придёт.

И вот теперь часы показывали половину восьмого вечера, Стражи уже все разошлись кто куда, а он ждал. Стоял у окна, сложив руки за спиной, и ждал. Идти мужчине всё равно было некуда.

Нет, для того чтобы просто переночевать, вариантов было много, и просто пожить тоже. Отец с Таней, Лиза с Саидом, Настя с Димой, Денис, коллеги с работы, стоит только попросить, и любой из вышеперечисленных найдёт ему угол, целую спальню или даже этаж в своём домике. Но всё это неизбежно породило бы уйму новых вопросов, ответов на которые у него не было. Точнее, были, но Игорь не был готов ими делиться. Ни с кем.

Отец бы его понял. Денис бы улыбнулся, покрутил пальцем у виска, произнёс глубокомысленное: «Ну я же говорил» и просто пожал руку. Дима лишь понимающе хмыкнул, а вот Саид… Поговорить с ним придётся, и как можно скорее. Он, конечно, славится своей хладнокровностью и непрошибаемостью. Но пока дело не касается его семьи и детей.

А еще надо забрать вещи из квартиры. Из Жениной квартиры.

Туманов сжал кулак и прижался лбом к холодному стеклу.

Почему для того чтобы сделать счастливой одну женщину, приходится уничтожать и ломать другую?

Но лгать и притворяться Игорь тоже не мог. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Вот только как забыть глаза Жени? Каким образом выкинуть из головы воспоминания о том, как стремительно менялся её взгляд с каждым произнесённым словом?

Игорь перенесся в их квартиру в половине десятого. Проснувшись, едва не свалился с кровати, взглянув на часы. Белль будить не стал, она так сладко спала, завернувшись в простынях, что у него заворчала совесть.

Написав записку и оставив её на холодильнике, прижав магнитиком в виде Яблока-Нью-Йорка, Игорь отправился домой, где его уже ждала вернувшаяся после дежурства Женя.

Стоило ему только перенестись, как мужчина почувствовал терпкий запах кофе, тепла и уюта.

– Доброе утро, – раздался голос за спиной, и Игорь медленно обернулся.

В дверях в своём любимом домашнем сером костюме с розовыми слониками, с влажными после душа волосами стояла Женька. В её руках была большая чашка с кофе, который она медленно мешала ложкой.

– Привет.

Они впервые встретились четыре года назад. Тогда Игорь только пару лет как вступил в должность Стража, а Женя была интерном, работающим на полставки в скорой. Тихая девочка с огромными глазами и кучерявыми светлыми волосами, которая едва не падала от усталости, но продолжала упорно осматривать пострадавшего, которого привёз в больницу Игорь, навсегда запала в память. А потом и в душу. Женя не была похожа на обычных медсестёр и врачей, она была открыта этому миру и всегда улыбалась, даже если было невыносимо тяжело и грустно. Странно, но одна мимолётная встреча, и они даже стали как-то ближе друг другу.