Поэтому Исак не плачет перед другими. Потому что не хочет, чтобы кто-то чувствовал себя обязанным успокаивать его, потому что, если они будут делать это, не хочет, чтобы они ощущали ту боль, которую он носит с собой, внутри.

Но то, как Эвен держит его сейчас, крепко обнимая, не паникуя и не спрашивая, что не так, заставляя Исака думать, что он может плакать перед ним. Это заставляет чувствовать, словно Эвен не против успокоить его, не думает о нём как о бремени. Это заставляет чувствовать, что Эвен может справиться с этим, с его болью. Словно он уже видел это раньше. Как будто он тоже борется с этим.

Поэтому он плачет в руках Эвена Бэка Нэсхайма. В руках парня, о котором он ничего не знает, который теперь заглянул в него глубже, чем кто-либо. Парень, который знает, что Исак Вальтерсен на самом деле слабак и что то, как он закатывает глаза и пожимает плечами, его отношение ко всему, — лишь фасад. Парень, который знает, что Исак плачет и трясётся, что он сломлен где-то внутри.

.

— Хочешь поговорить об этом? — спрашивает Эвен, когда они садятся на траву и он достаёт косяк.

— Нет.

— Хорошо.

Они курят в тишине, глядя на ночное небо над ними. И это так красиво, думает Исак. Он хочет спросить Эвена, кого он имел в виду, когда предлагал надрать тому зад, но передумывает.

— Мы можем… — начинает Исак.

— Я никому не скажу, — тут же перебивает его Эвен, положив локти на расставленные в стороны колени, он курит медленно и аккуратно.

— Почему я должен тебе верить?

Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на Эвена, потому что тот не отвечает. Он кажется глубоко задумавшимся, как будто вопрос Исака задел его.

— Думаю, ты и не должен, — в конце концов отвечает Эвен, прижимая косяк к губам. К своим полным и пухлым губам.

— Ты мог бы сказать, что я должен доверять тебе или что-то в этом роде.

— Я не думаю, что тебе нравится делать то, что говорят.

— Ты анализируешь моё поведение, Бэк Нэсхайм? — улыбается Исак. Он не знает почему, но всё равно улыбается.

— Я наблюдаю за тобой. Это другое.

— Как долго ты наблюдаешь за мной?

— С августа прошлого года, — не задумываясь, говорит Эвен, а в голове Исака что-то щёлкает.

Они сидят в тишине, передавая косяк друг другу, а Исак пытается решить, подразумевает ли Эвен, что он нравится ему.

— Ты мне нравишься, — прямо говорит Эвен, когда протягивает косяк.

Повисает пауза, и затем Исак выдыхает:

— Спасибо.

— Ты всегда благодаришь после того, как тебе говорят, что ты нравишься?

— Ты единственный, кто говорил мне это, а я поблагодарил. Поэтому, думаю, всегда.

Эвен смеётся, и Исак тоже смеётся в ответ. Ему нравится, как Эвен не обижается, как понимает, что он действительно имеет в виду. Может быть.

— Джулиан не говорил, что ты нравишься ему? — спрашивает Эвен, подталкивая, словно пробираясь под его кожу.

— Джулиан говорил, что любит меня, — отвечает Исак, и прошедшее время предложения заставляет сжать челюсти. Это нелепо. Сколько они были вместе? Три недели?

— И ты ответил «спасибо»?

— Нет, я сказал, что хочу убежать из дома и быть с ним всегда.

Исак прерывается и кусает нижнюю губу. Это так странно, быть честным с относительно незнакомцем. Он даже не уверен, знает ли Эвен, что он честен.

— Тебе следовало сказать «спасибо», — говорит Эвен, выпуская красивое кольцо дыма, запрокинув голову, точно пытаясь продемонстрировать линию челюсти. И почему-то это не кажется раздражающим. Это почти заставляет его хотеть улыбнуться.

Исак улыбается.

— Рад, что ты улыбаешься, — говорит Эвен, и это застаёт Исака врасплох. Он добавляет это в список вещей, которые делает Эвен Бэк Нэсхайм. Он подмечает.

— Спасибо, — отвечает Исак и немного ждёт, что Эвен ответит что-нибудь о его очередном использовании слова «спасибо».

— Твои ресницы влажные, — вместо этого бормочет Эвен, а пальцы руки, которой он не держит косяк, тянутся к ресницам Исака.

Кто вообще так делает.

Исак закрывает глаза. Но по какой-то причине не уклоняется.

— Это было странно? — спрашивает Эвен, отдёрнув руку и приложив большой палец к губам, а затем облизнув его.

— Ты просто попробовал на вкус мои слёзы?

— Думаю, да, — смеётся Эвен. — Они солёные.

— Чудак.

— Если хочешь, тоже можешь потрогать мои ресницы.

— Почему, ради всего святого, я должен хотеть сделать это? — фыркает Исак.

— Не знаю. Значит, мы равны?

— Ты имеешь в виду, квиты.

— Хм?

— Ты имеешь в виду, что мы квиты, а не равны, — объясняет Исак.

— Нет. Я имел в виду, что мы равны.

Это глупо, но эти слова словно услада для ушей Исака.

Равны. Мы равны.

Исак протягивает руку и нажимает большим пальцем на ресницы Эвена. Затем он смеётся, когда тот скулит от боли.

— Ауч! Ты только что тыкнул меня?

— Прости. Я не такой милый, как ты, — легко улыбается Исак, отводя взгляд.

— Но ты такой. Милый, я имею в виду.

— Заткнись.

— Твои руки пахнут как моющее средство для посудомоечной машины, — говорит Эвен, слегка выбив его из колеи.

— Я помыл руки моющим средством.

— Не нравится мыло?

— Было бы тупо стоять в очереди, чтобы просто помыть руки с мылом, — пожимает плечами Исак, и сердце сжимается, потому что рука снова начинает гореть.

— Трогал что-то, что не хотел?

— Ага. Что-то вроде того.

Они раскуривают второй косяк, и Исак задаётся вопросом, почему какой-то сорняк так всё упрощает. Что бы это ни было. Исак не лгал или не смеялся над собой, и они здесь ненадолго.

— Всё ещё хочешь сбежать из дома? — спрашивает Эвен и Исак пытается вспомнить, когда сболтнул это.

— Не знаю, — пожимает плечами Исак. — Сейчас же я не могу остаться у Джулиана. Могу ли я сбежать?

— У тебя много друзей.

— Верно. Я забыл, что ты наблюдаешь за мной, — усмехается Исак, позволяя себе немного толкнуть улыбающегося Эвена в бок.

— Не издевайся надо мной.

— Но это так просто!

— В свою защиту скажу, что у тебя действительно много друзей, — добавляет Эвен. — Мне даже не пришлось наблюдать за тобой, чтобы заметить это.

— Да? — вскидывает бровь Исак. — Тогда что ты заметил, наблюдая за мной?

— Что мы похожи. Наверное.

— Я не бегаю за брошенками-бывшими друзей, Эвен. Мы не похожи.

Вот оно. Вот дерьмо.

Исак бы ударил себя, если бы мог. Он так хорошо справлялся. Так невероятно хорошо, что не опустился, сводя всё в глупой шутке. Вероятно, он обидел Эвена, назвав его плохим другом. Отлично. Превосходно.

— Ты не брошенка-бывший, Исак, — спокойно, сдержанно, но сердито говорит Эвен. Исак не знает, что его расстраивает больше. — Джулиан грёбаный мудак. И то, что он сделал, он сделал только потому, что он мудак, а не потому что с тобой что-то не так.

— Это была просто шутка, Эвен.

— Это не шутка, если никто из нас не смеётся.

Что ж.

— Мне жаль, — бормочет Исак с покрасневшим лицом, глядя вниз. Он не уверен, за что именно извиняется.

— Это не твоя вина, Исак. Я знаю, трудно в это поверить, но это не так.

— Ладно, — Исак не уверен, что следует сказать, поэтому он соглашается и надеется, что Эвен поймёт его пассивность, и забьёт.

— На заметку, я увидел тебя первым, — добавляет Эвен. — Просто ты сначала заметил Джулиана.

Ладно.

— Тогда я могу убежать из дома и жить с тобой, — выдыхает Исак и надеется, что это успокоит Эвена.

— Надеюсь, ты сможешь смириться с двухъярусной кроватью.

Комментарий к 1.1 something cool / что-то крутое

я снова разделю главы пополам, если вы не против.

буду рада отзывам.

<З

========== 1.2 something cool / что-то крутое ==========

Юнас находит его, и Исак довольно резко отстраняется от Эвена.

— Я напишу тебе, — говорит Эвен, и Исак закатывает глаза.

— Для этого тебе нужен мой номер.

— Я надеюсь, в своём телефоне ты придумал что-то крутое для имени моего контакта, — усмехается Эвен, игнорируя.