— По скидке в супермаркете купила, — Рей решила пока игнорировать и слова про деньги, и мысль, откуда он знает о том, что она подавала документы на грант, чтобы обустроить свою студию и вести бесплатную группу для тех, кто не может платить за обучение. Год обивала пороги, отослала кучу заявок в различные фонды, но все бестолку.

— Напиться, к сожалению, не получится, бутылка всего одна, а курить можно только вместе со мной.

Он фыркнул, пачкая краской пиджак, достал из нагрудного кармана пачку Парламента. Подкурил сигарету и протянул ей. Закурил сам и, глубоко затянувшись, выпустил струю дыма в высокий потолок.

— А чем вам не нравятся дамы с коготками? — Спросила Рей, быстро набрасывая его профиль по-новому, так было даже лучше. — Они ведь под всем их блеском и лоском могут быть добрыми и хорошими.

— Я столько раз обжигался, что больше не готов к экспериментам, — хмыкнул Кайло, затягиваясь еще раз. — Черт, годами обещаю бросить. Но это успокаивает. Когда мне хочется разбить собеседнику голову, я поджигаю сигарету. Допускаю, что проблема во мне, смотрите первый пункт про мудака с деньгами. И я не был бы так уверен насчет «не выйдет напиться». У меня в машине Хеннеси. Универсальный растворитель для всякого дерьма…

Кайло встал ближе к ней, чуть сзади, разглядывая ее работу.

— Ну, а вы… Расскажете мне что-то про себя?

— Только если вы сходите за Хеннеси и расскажете, что уже сами знаете про меня, — она протянула руку, требуя подать ей бутылку.

Вино было хорошим, но молодым. От молодого вина Рей всегда становилось легко на душе. Похмелье приходило жуткой головной болью, но несколько таблеток ибупрофена все исправляли, и поэтому она продолжала его покупать. Кайло зажал сигарету в зубах и передал ей вино. В два глотка она добила бутылку, удивившись, как быстро они её прикончили. Затянулась и скомандовала:

— Прежде чем вы уйдёте, станьте сюда, — Рей указала на место перед собой, — и не двигайтесь пару минут.

Он повиновался.

— Если вы сейчас надумаете сбежать, я, по крайней мере, останусь со своей вожделенной Луной.

— Я бы побежал, только если бы был уверен, что вы броситесь вдогонку, — сказал Кайло, едва шевеля губами. — И то бежал бы на всякий случай помедленнее.

Он стоял в идеальной неподвижности куда дольше, чем пару минут, потом сходил за коньяком, открыл и протянул ей первой бутылку.

Рей отсалютовала ему бутылкой и приложилась. Правда, едва-едва. Она хотела закончить картину сегодня. А до того напиваться не стоило.

— Не забывайте про свою картину, Кайло, — она передала ему коньяк и кивнула на его холст. Пошевелила пальцами, и он с полупьяной проницательностью понял, что она хочет курить. Он снова для неё подкурил, потом выпил.

— Предлагаю обмен, — Рей решила это для себя, пока он ходил за выпивкой. — Мы оба сегодня закончим наши работы. Я подарю вам свою, а вы мне свою. Идёт? Она протянула ему руку, зажав сигарету зубами.

— Идет, — кивнул Кайло, снова взял ее за руку и снова поцеловал. Небрежно. Сразу отпустил. Заложил руки за спину и проговорил:

— Вы хотели еще, чтобы я вам рассказал про вас.

Сделал несколько шагов вперед, заставляя ее отступить к окну. Твердо взял за плечи и развернул к темному стеклу, где отражались они оба. Он — темная тень с бледным лицом над ее левым плечом.

— Я вижу, — тихо и хрипло сказал, наклонившись к ее уху, — женщину, которая не видит себя. Словно прекрасная заколдованная принцесса. Не сознает своего дара, своей ценности, своей доброты и красоты. Кто-то должен разбудить вас.

Он задержал руки на ее плечах дольше нужного и снова отошел к своей «картине». Заметил:

— Неравноценный обмен. Так, как я, и слон в зоопарке рисует.

— А мне нравится, — проговорила Рей, все ещё глядя в глаза собственному отражению. То, что шевельнулось в её душе, когда он стоял рядом, говорил, положив руки ей на плечи, даже её затуманенное алкоголем сознание интерпретировало как «бред». Она моргнула и повернулась к нему, ухмыляясь. Окурок обжег пальцы, догорев до фильтра, и Рей зашвырнула его в ближайшую гипсовую вазу. Не попала, но на белом боку реквизита осталась чёрная полоса.

— Обмен равноценный, если обе стороны довольны. Я хочу подарить вам работу, которую вы мне позволили закончить, — она сделала пару шагов вперёд, не отрывая от него взгляда. — Не пришли бы вы ко мне заниматься, Луна бы так и осталась без лица.

Рей перевела взгляд на его картину:

Ваша же будет служить мне вечным напоминанием том, что, возможно, лучше спать и видеть прекрасные сны, где социальное неравенство не имеет значения, где принцы влюбляются в свинопасок и живут долго и счастливо!

Она хотела, а вернее, выпитое хотело говорить дальше, жёстче, но она заставила себя замолчать. Он ничего ей плохого не сделал — помог, платил щедро, был вежлив и учтив; если то, что он сказал про грант, правда, то её мечта осуществится.

Рей подошла к нему практически вплотную, посмотрела в глаза, надеясь, что её собственные не сильно косят.

— Чего вы хотите, Кайло? — Спросила напрямую. И тут же добавила, не отводя взгляда. — И я хочу знать, зачем вам это.

Вместо прямого ответа Кайло расхохотался.

— Это вы меня сейчас так изящно свиньей обозвали? Потому что если вы свинопаска и выпасаете меня на ниве знаний, то я невежественная свинья. А если вы принцесса, то я богатый свинопас, премного благодарен!

Рей открыла рот возразить, но он приложил палец в краске к своим губам, давая знак помолчать.

— Дайте договорить, раз уж спросили. Чего я хочу? О, я тоже хочу сказки. Правда, принца и свинопаски я тут не вижу. Скорее красавицу и чудовище. Только моя волшебная роза давно увяла и осыпалась, так что этот хищный оскал навсегда. Но здесь, — Кайло широко обвел жестом ее мастерскую, — достаточно сказочно, чтоб я хотел вернуться. О чем я еще мечтаю? Я хочу друга. Но мы не дети, и я не могу просто дернуть вас за волосы, треснуть по спине рюкзаком, столкнуть в лужу и сказать «Давай дружить!» Хотя за настоящего друга я бы по битому стеклу прополз — верите? А еще я хочу организовать вам выставку, и чтоб это, — он ткнул пальцем в картину с луной, — висело на самом видном месте! Потому что я тщеславен.

Кайло прервался, переводя дыхание. Рей отступила — он шагнул за ней, будто преследуя.

— Знаете, — пробормотал чуть невнятно, хотя все его движения были четкими, — я иногда уезжаю на окраину города, в спальный район. Выбираю дешевый кинотеатр и иду на ночной сеанс. Там никого нет обычно, и только под ногами хрустит рассыпанный попкорн. И я смотрю фильм. Если б мы с вами были в мелодраме, то уже целовались бы на полу. Если б в боевике, то за вами пришли бы мои конкуренты, ведь вы единственная женщина, которую я подпустил близко за последние три года. Мне пришлось бы защищать вас и играть мускулами в боевике. В триллере я оказался бы маньяком или злобным полтергейстом и съел бы вас. Но у нас артхаус, поэтому мы просто разговариваем.

Кайло снова приостановился. Осторожно взял ее испачканные краской пальцы в свои, такие же испачканные, ладони.

— Скажите мне остановиться, — проговорил совсем тихо.

Рей забрала руки, но не отвела, а сосредоточенно принялась размазывать краску по его ладони, пальцам, — тщательно, чтобы до запястья не осталось и клочка чистой кожи. Заговорила, не глядя на него.

— Раз мы в артхаусе, значит, нам позволено делать странные вещи, — она усмехнулась, — и чем страньше, тем в большем восторге будут зрители.

Она внимательно оглядела его руки. Красно-коричневые, блестящие, как и её собственные. Даже рельеф кожи поменялся.

Рей подняла голову и взглянула ему в глаза, переплетая свои пальцы с его:

— Пока краска держится на руках, мы можем побыть теми, кем хочется. Говорить, делать то, что будучи сами собой никогда бы не сделали.

Она помолчала. Кайло неотрывно смотрел на неё и даже, кажется, не дышал.

— Я бы пошла с тобой в кино, — сказала с улыбкой.