У Кайло зазвонил мобильник, он быстро высвободил руку, удерживая ее пальцы другой, и вышвырнул смартфон в открытую форточку. Снова к ней повернулся.

— Я бы сделал, что ты попросишь, — хрипло сказал. — Я бы переломал руки и ноги твоему бывшему. Я бы позировал тебе, сколько ты скажешь. Я бы занимался в классе вместе с детьми, лишь бы быть рядом. Я бы тебя поцеловал.

И поцеловал.

Поцеловал нежно, почти невесомо, и Рей ответила — так же. Они стояли, держась за руки. Целовались, как парочка влюблённых подростков после школьной дискотеки: неловко, не решаясь сделать шаг навстречу, углубить поцелуй или вовсе оторваться. Рей отстранилась первая, но сделала шаг вперёд и уткнулась лбом в его грудь. Завела их по-прежнему сплетённые руки себе за спину.

— Я не хочу дальше играть, Кайло, — проговорила тихо. — Мне страшно заиграться. Я потом себя не соберу.

— А я и не играю, — хмуро сказал Кайло. — Я вообще плох в любых играх, кроме бизнеса. Ты просила быть, кем мне хочется, и говорить, что мне хочется. Я сделал и сказал. Я не знаю, как тебе объяснить, что ты особенная. Что я пришел сюда не трахать тебя, а побыть рядом. Ты все думаешь, что я смотрю на тебя с горы денежных мешков. А я смотрю на тебя вот так!

И, не отпуская ее рук, Кайло встал на колени и уткнулся лицом в ее живот.

Рей судорожно вздохнула, высвободила руки. Вытерла об себя ладони и провела рукой по его волосам, стараясь не сильно запачкать. Похерила доводы рассудка, стремление быть осторожной, не обжечься снова, отмела укол презрения к себе: ты же клялась, что больше никогда? Встала на колени напротив него и, обхватив его лицо ладонями, поцеловала по-настоящему. Он же прижал её к себе так, что даже если бы она хотела вздохнуть — не смогла бы. Целовал жадно, так, как будто хотел поглотить её полностью. И даже когда прервался, не отпустил. Сжал в объятьях и уткнулся лбом в плечо. Рей обняла его в ответ.

— Ну вот, мы уже и целуемся на полу, перебрались в мелодраму, — прошептала с усмешкой.

Внезапно, на лестничной клетке раздался топот. Рей только успела вскинуть голову, когда послышался оглушительный хлопок, что-то коротко полыхнуло, и от двери повалил дым. Остального она не видела, потому что Кайло утянул ее на пол, прикрыл собой. Мелькнула отвлеченная мысль: «А вот и боевик», — когда что-то резко грохнуло, наверное, дверь. В ушах звенело, да ещё и казалось, что в них кто-то ваты напихал. Рей даже не заметила, как Кайло поднялся. Но села, когда услышала голоса.

Кайло матерился. Громко, яростно, витиевато. Собственно, из его речи только брань и была понятна — остальное на незнакомом языке. Он распекал десятерых здоровых лбов, которые только что подорвали дверь её мастерской. Все высоченные, как он сам, носатые и смуглые, в черном.

Рей с ужасом увидела за их спинами владельца мастерской, которому, видимо, пожаловались на шум, но он заметил Кайло, и растаял, как призрак, ничего ей не сказав.

Закончив разнос, Кайло выгнал незнакомцев, которые, уходя, аккуратненько приставили выбитую дверь к обугленному проему.

А Кайло повернулся к ней, смешно взлохмаченный и еще смешнее смущенный.

— Моя охрана, — честно признался. — Верные рыцари, мать их… Эти дебилы меня потеряли. Уволю нахер. Похоже, мы в комедии. Прости меня!

Снова встал перед ней на колени, покрыл ее руки поцелуями от почти чистых запястий к плечам.

В ушах у нее по-прежнему звенело, происходящее казалось каким-то сюрным сном. Рей едва замечала его ласки, и даже вид напрочь разрушенной мастерской почему-то не вызвал эмоций. Внезапно голова закружилась, и она обмякла в его руках, как тряпичная кукла. Успела только заметить, как вытягивается в недоумении, а потом в испуге его выпачканное в краске и припорошенное чем-то белым лицо. А потом мир померк. Пришла в себя в комнате с белым потолком.

— С правом на надежду, — хрипло проговорила вслух слова когда-то любимой песни, припоминая события минувшей ночи. Голова болела то ли от вина, то ли после взрыва.

— С видом на огни, с верою в любовь, — прошептала, перевернувшись на бок. Койка была явно больничная, от ее запястий к какому-то чудному аппарату тянулись витые проводки датчиков. Кайло спал в кресле у окна, из которого открывался вид на просыпающийся город.

Когда Рей шевельнулась, аппаратура запищала. Кайло аж подскочил в кресле. Быстро встал и пересел в ноги кровати.

— Эй, не брыкайся так сильно, это всего лишь датчики, — пошутил он. — Это не похищение, я привез тебя в медцентр. Сейчас придет доктор.

Рей не успела ответить — действительно вошел доктор. Сообщил ей, что у нее переутомление, вызванное хроническим недосыпом, недоеданием, стрессом и алкоголем. Рекомендовал взять отпуск и прописал слабые успокоительные накопительного действия. Только на этих условиях он согласен ее выписать, а иначе только под отказ от ответственности. Рей поняла, что это частный медцентр — платный.

— Видишь? Тебе надо отдохнуть, — сказал Кайло. — Я виноват в том, что тебе стало плохо.

— При чём тут ты, — она отмахнулась, чувствуя себя явно не в своей тарелке. — Я последние несколько недель почти не спала, вот и вырубилась. А все остальное — ерунда.

Соврала, конечно. Врач ушёл, а она все шарила глазами по палате, избегая встречаться с Кайло взглядом. В голову лезли мысли, которые озвучивать ему точно не стоило: что она не иждивенка и не хочет, чтобы он тратил на неё деньги, что оплатить даже простой осмотр в частной клинике ей не по силам и все снова упирается в деньги, что ей ещё в мастерской ремонт делать, хозяин помещения с неё точно три шкуры сдерет, а ещё — дверь ведь выбита, растащат же все, пока она тут валяется. Ничего из этого она не сказала, вместо этого решила поблагодарить.

— Спасибо, — проговорила, отчего-то стесняясь, подняла на него глаза. Он выглядел уставшим, зарос. Краску и строительную пыль с себя смыл, но казалось, не спал целую жизнь. Рей потеснилась на кровати. — Ложись. У нас есть ещё пара часов до того, как очарование — она фыркнула, вспоминая взрыв, — ночи развеется. Давай просто поспим.

Он какое-то время медлил, видимо собирался возразить. Она настойчиво потянула его к себе:

— Ну же. Врач приказал мне отдыхать, а тебе того же не сказал только потому, что побоялся, — она усмехнулась. — Я тебе не трахаться предлагаю, а поспать. Для восстановления здоровья, так сказать.

Он правильно понял ее беспокойство. Перечислил:

— Дверь на месте. Домовладельцу уплачено. С сегодняшнего дня у тебя медстраховка. Ты выиграла ее вместе с грантом. Ты мне ничем не обязана.

Неловко переместился к ней и предложил:

— Может, я отвезу тебя к себе домой? Ко мне ближе. Просто поспать, клянусь. Я дурно себя чувствую в больнице. Знаешь, однажды меня пришли убивать. С тех пор прошло лет десять, но…

— Ты расскажешь мне о себе? — спросила вместо ответа. — А то чем дольше мы знакомы, тем сильнее сгущается твой ореол тайны.

Он нахмурился и какое-то время прямо смотрел на неё. Сказал:

— Если я расскажу, ты не захочешь остаться.

Рей сжала его пальцы и улыбнулась:

— Я не прошу тебя рассказать мне твои страшные тайны и номера банковских счётов. Хотя бы что-то. Откуда ты? Что любишь? Музыка-книги-фильмы, сколько лет — вот это вот все. Я хочу узнать о тебе что-то кроме того, что ты талантливый абстракционист, меценат, но при этом мизантроп и не любишь дам с ноготками.

Его лицо смягчилось, он улыбнулся и кивнул, переплетя её пальцы со своими.

— Тогда поехали спать и разговаривать! — Решительно заявила. — Артхаус продолжается!

— Ты скорость любишь? — спросил. Дождавшись ответного кивка, просиял: — Сейчас подадут карету.

От «кареты» Рей офигела: инвалидное кресло! Только выработанная годами педагогической практики вежливость не дала ей выругаться.

— Обещаю, что тебе понравится! — сказал Кайло, пересаживая ее на кресло и заботливо укрывая коленки пледиком. А потом сам ухватился за ручки и разбежался. Рей аж завизжала: с таким ветерком он прокатил ее до лифтов. В лифте они поднялись на крышу, где их ждал вертолет.