Я вынырнул из воспоминаний с фантомными ощущением крови под носом, как тогда. Хотя с тех пор, как Сила моя пробудилась полностью, такого больше не случалось, только голова по-прежнему болела при ментальном сканировании. Я даже рукой по лицу провел, но крови не обнаружил. Только слезы. Криффов самогон! И тем не менее, выругавшись, плеснул себе еще: слишком тяжело было это вспоминать.

— Я пришел тогда, Дерек. Но ты уже улетел.

Я поднял на него глаза. Таким помятым я его последний раз видел, когда он те криффовы сны стараниями Сидиуса увидел. Я привстал и протянул ему бутылку. Он, не глядя на меня, сделал большой глоток.

— Я нашел датапад. И прочёл все твои письма, — он поднял на меня глаза и стиснул челюсти. — Только тогда прочёл, Дерек. Я не получал их эти два года.

Он резко выдохнул и вдруг вскочил, впечатав стулом в стену.

— Ни одного гребанного письма, — он уже кричал. — Я едва ли не по винтику разобрал свой датапад потом, но не мог понять, как так вышло. А потом просто переправил письмо с твоего датапада на свой. Оно дошло, Дерек, — он призвал Силой несчастный стул и тяжело опустился на него, закрыв лицо руками. — Но тут же было удалено. Зная, куда смотреть, я порылся в алгоритмах и понял, что произошло, — Бен взглянул на меня и проговорил совсем тихо и устало как-то. — Люк сделал так, что я не мог получать твоих писем. Я же решил, что ты тоже бросил меня, Дерек. Когда же до меня, наконец, дошло, что к чему, было уже поздно.

Я вздрогнул и будто от ступора очнулся. Не зная, что сказать, налил себе еще, оставив ему порцию на дне бутылки.

— Криффов ублюдок, — даже эти слова дались мне тяжело. Бен только криво усмехнулся.

— Согласен, — новый голос заставил нас одновременно вздрогнуть и уставиться в пустой угол. Мелькнула было мысль, что это пьяная галлюцинация, но не у двоих же сразу! Там, откуда слышался голос, внезапно материализовался Люк хатт его дери Скайуокер собственной персоной: ни дать, ни взять оживший герой с повстанческого плаката времен Империи.

— Я был редкостным мудаком, парни. Простите меня, — и захлопал белыми ресницами, что твоя девица на выданье!

========== Болезненное осознание ==========

Комментарий к Болезненное осознание

Эта глава должна была быть последней. Но по ходу написания разрослась, и пришлось раздробить на две части. Следующая точно окончит этот фик, который, как всегда, пошел немного не туда.

Возможно, кто-то из тех, кому интересно читать вот это вот все, согласится побетить этот фик? А может и #фикпрекрасногогенерала до кучи?

*в надежде скрещивает пальцы и жмурится*

Еще раз спасибо за то, что читаете :)

Вёрт ринулся вперед быстрее, чем я успел осознать начало схватки. Он резко ухватил меня за руку, потянулся к голове и, прижав к себе, попытался совершить бросок через спину. Но не рассчитал, что я значительно массивнее его. Роста мы были плюс-минус одинакового, но я был явно сильнее. Разорвав захват, я ухмыльнулся мысли, что сейчас старкад, похоже, пожалел о том, что расстался со своим экзоскелетом. Мы пошли по кругу, примеряясь друг к другу. Вёрт снова пошел на сближение, я же сделал несколько шагов назад, увлекая за собой, подзадоривая атаковать, а потом резко шагнул ему навстречу и ухватил за голову, будто собирался сбить с ног, нашел его руку и, подвернув таз, легко перебросил через спину. Вёрт с глухим звуком бухнулся оземь. Он был явно не готов к такому повороту событий — даже не успел сгруппироваться, — и жестко приложился затылком о пол пещеры. Я отступил на пару шагов, позволяя ему проморгаться и подняться, чтобы продолжить борьбу.

Со стороны трона послышались сдержанные хлопки. Рандгрид провозгласила: «Раунд!»

Старкады загудели и придвинулись поближе к арене. На их лицах не было гнева или тревоги за командира. Им было всё равно, кто сегодня останется лежать, пачкая белый песок своей кровью. Да, я уже понял, почему Линн смотрела на меня с ужасом и к чему Владычица бросила нам ножичек. Победитель получает место проигравшего и благосклонность Рандгрид. Она забавлялась собственным гамбитом: если я убью Вёрта, должен буду занять его место, стану ее игрушкой. Если Вёрт убьет меня — она унизит Линн. Возможно, Рандгрид планирует убить и ее тоже или попытается склонить на свою сторону, пополнив ею ряды своих фанатичных охранниц. Как ни крути, расклад выпадал паршивый, и мне бы пожалеть, что пошел на это, но позволить своим солдатам опозориться я тоже не мог. Эта криффова вылазка сама по себе была херовой идеей, и сейчас мы просто расхлебывали собственный идиотизм.

Вёрт бросился на меня, как хищник — плавным, быстрым движением сразу всего тела, из какого-то подобия полуприседа. Он так и не поднялся на ноги, полагаясь на то, что низкий центр тяжести обеспечит ему преимущество, которого он был лишен, уступая мне в весе. И он, крифф его дери, оказался прав. Вёрт врезался плечом мне подвздох, навалившись всем телом. Я потерял равновесие и начал заваливаться назад. Постарался перегруппироваться, взяв его в захват. И снова телосложение сыграло мне на руку. Даже придав себе ускорение, бросившись на меня, по сути, в прыжке, старкад не смог меня повалить, но, проявив расторопность, выкрутился из захвата и отступил, тяжело дыша.

Я не нашел ничего лучше, чем броситься вперед, повторяя его атаку — досконально правил этой борьбы я не знал, но был уверен, тот, кто их нарушит, будет очень жестоко наказан. Поэтому я просто запоминал движения и атаки Вёрта, чтобы потом повторить их самому. Вот и сейчас я бросился прямо на него, стремясь свалить его назад. И в какой-то момент мне казалось, что он поддается, и второй раунд тоже за мной, пока старкад резко не упал на колени. Я потерял равновесие, вынужден был и сам опуститься на колено, чтобы не упасть следом. Стараясь спасти ситуацию, я резко поднырнул под него, стремясь опрокинуть на спину. А он, казалось, и не сопротивлялся. И только когда я оказался согнутым под ним в букву «зю», а его бедро зависло непосредственно над моим правым плечом, я понял, как ошибся. Вёрт просчитал мою тактику новичка и специально подвел меня под удар, который будет выгоден ему. Я услышал, как он довольно крякнул, а потом что есть мочи надавил бедром и с громким щелчком вывернул мою плечевую кость из суставной сумки. А потом еще разок надавил. Не просто попытался вывести руку из строя. А прижал всем своим криффовым весом, чтоб его хатты драли. Это было невыносимо больно.

Я едва сдержался, чтобы не выругаться, но вовремя вспомнил про правило: говорить запрещается. Когда давить было уже некуда, Вёрт едва заметно перенес вес на другую ногу, собираясь легко опрокинуть меня на спину, воспользовавшись моей временной, как он думал, недееспособностью от боли. Но крифф тебя дери, мужик! Неужели ты думаешь, что только наркота может помочь не обращать внимания на боль? Сноук, сушеный ублюдок, хорошо нас тренировал. Без всяких допингов. Десять гребаных лет.

Стоило старкаду переместить вес с моего плеча, как я, закусив губу, использовал свое согнутое в три погибели тело как пружину и, резко выпрямившись, буквально перекинул высоко взвизгнувшего от неожиданности Вёрта через себя. В этот раз он успел сгруппироваться, но это не помогло, когда он снова бухнулся на спину. Лопатки. На. Ринге.

По залу пронесся шелестящий вздох. Все глаза были прикованы к раскинувшемуся на песке командиру наемников. Вёрт тяжело дышал. Видимо, он прикусил губу, когда я его бросил, потому что по подбородку, пачкая светлую бороду, стекала тонкая струйка крови.

Я с трудом поднялся. Может быть, Вёрт и проиграл этот раунд, но ему удалось полностью вывести из строя мою правую руку. И тут настали бы мне кранты, если бы я в свое время не научился в совершенстве владеть левой — из-за ранения, что едва не оставило меня одноруким, я около полугода не мог нормально использовать ведущую руку.

— Раунд! — хрипло воскликнула Рандгрид. Она больше не аплодировала. Казалось, действо поглотило ее, как и остальных наемников, что едва не выпадали на арену, с такой жадностью взирая за происходящим. Я перевел взгляд на Линн и встретился с ней глазами. Она резко втянула в себя воздух и сжала кулаки. Но не от злобы или гнева. Было в этом жесте что-то… Будто она беспокоилась за меня…