На выходе меня догнала шокированная мысль Митси:
— Так что, она слышала всё-всё?!
— И сейчас слышу, Митси, — Линн насмешливо.
— Крифф! Крифф! Крифф! — я выругался вслух, и, подняв все доступные мне щиты, понесся в ангар, не разбирая дороги. Мне нужно подальше от этого всего оказаться. Срочно!
========== Встреча ==========
Я сделал знак солдатам следовать за мной.
— Будьте готовы стартовать с планеты в любой момент, — бросил пилоту и зашагал вслед за Мист.
Как же это всё знакомо до боли! Вымышленные имена, тайные культы… Ну, у нас хоть причина была так поступать, да и ритуальную часть нам практически всю Сноук навязал… А тут люди сами загоняются. Добровольно жертвуют своей свободой, втискивая себя в рамки даже не учения, а какой-то сказочной выдумки, больной фантазии озлобленной на весь мир тетки, которую использовал, а потом выбросил как мусор кровавый тиран с манией величия.
Нет фурии в самом аду страшнее, чем женщина, которую отвергли.
Ох, Линн! Ну почему ты раньше мне не рассказала о своей задумке, не посоветовалась?! Ты говоришь, эта Асша должна тебе? Назвала сестрой и признала равной? Да мне и видеть ее не нужно, чтобы понять, что она ненавидит тебя за то, что ты ее победила. Она лишь ищет удобный повод убить тебя, отомстить за унижение, а ты сама идешь к ней в руки. Ну как! Как можно быть такой наивной?!
Мы выходим из крейсера под отвратительный мелкий дождик. Предоставленные наемниками координаты привели нас на довольно-таки большую поляну посреди леса. Судя по состоянию почвы, это место часто использовалось как взлетно-посадочная платформа.
Я останавливаюсь рядом с Линн, наша команда в двух шагах позади. На поляне — ни души. Минуты уходят, пейзаж не меняется. Только мы, дождь и лес. Отвлеченно как-то подумалось, что, похоже, на этой планете существуют только два режима погоды: мерзко и очень мерзко. Черт, всё это с самого начала напоминало подставу!
Я погружаюсь в Силу и делаю то, чего избегал как огня все последние дни: опускаю ментальные щиты и касаюсь ее разума.
— Линн, нужно уходить. Это ловушка.
Она гордо вскидывает голову, не смотрит на меня. Ее ответная мысль кажется мне чужой, будто бы не ее.
— Они уже идут, рыцарь. Почувствуй их.
Спустя несколько мгновений до меня доходит: она играет роль — вжилась в образ этой Мист. Чтобы соответствовать, ей нужно самой в это верить. Вся эта криффова херь нравится мне всё меньше, но я сосредотачиваюсь и посылаю импульс Силы в черный лес, что окружает нас. А послав, тут же жалею о сделанном.
К нам стремительно приближаются десять человек — видимо, проводники. Бритвой по нервам проходится ощущение чужой безудержной ярости, жестокости и жажды крови, предвкушения возможной битвы и фанатичной преданности, безумия… Слишком хорошо знакомы мне эти чувства. Слишком свежи еще воспоминания о том, как мы сами с головой погружались в этот ад по приказу Сноука. Не был бы в шлеме — сплюнул бы от отвращения. Но здесь другое… В них нет Силы, а сознания их нестабильны, как у наркоманов или душевнобольных. При этом двигаются слаженно и бесшумно — никаких лишних движений, Линн права, — безумие не мешает им оставаться опасными профессионалами.
Они выступили из леса, и если бы я не знал, куда смотреть, ориентируясь в Силе, не заметил бы их приближения. Десять человек быстрым шагом подошли к нам и, как один, припали на колено перед Линн.
— Делающая Выбор Мист. Позволь проводить тебя и твоих людей к Владычице, — произнес, судя по всему, старший группы.
Я чувствую, как Линн напрягается, — похоже, уже начались сюрпризы. Если я правильно понял, эта Рандгрид как-то повысила свой статус, и Линн это не понравилось. Но она лишь бросила короткое:
— Веди.
Воины, как один, поднялись и последовали обратно в лес. Линн двинулась следом, я — в шаге позади, за мной бойцы. Этот криффов цирк с владычицами и делающими выбор уже начал знатно меня напрягать. Я попытался коснуться мыслей Линн, но она закрылась так резко, будто захлопнула дверь у меня перед носом. Что ж, ладно. Не буду пока ее трогать.
Вместо этого я обратил внимание на наших провожатых: определенно мужчины — густые бороды, длинные волосы, заплетенные в косы, причем у каждого разное количество. Самое большее я насчитал у предводителя. Он шел прямо перед нами, показывая дорогу, его люди рассредоточились по сторонам. Но не количество косичек поразило меня в старкаде. Его броня была натуральным произведением искусства. Архаичный на вид черный ламеллярный доспех, судя по всему, из бескара, соединялся с камой. Поножи и наручи с затейливыми узорами, похоже, были сделаны из дюрастали. Но, приглядевшись, я понял, что всё это лишь декорация, как и глупые косички и бороды. Судя по механике движений, доспех старкада скрывал современный экзоскелет неизвестной мне модификации: я еще не встречал моделей, которые не были бы заметны на носителе, — они, как минимум, требуют мощного источника питания, а я в упор не видел на доспехе чего-то похожего…
Будто бы в ответ на мои размышления, старкад обернулся и взглянул на меня, видимо, почувствовав пристальный взгляд, — меня прямо-таки окатило волной его ярости и неприятия. Казалось, он готов был разорвать меня на части только за то, что я его разглядывал. Зато когда он отвернулся, я уже знал ответ на свой вопрос: неуклюже обернувшись на ходу, он сместил кожаный хомут, что закрывал его от шеи до плеч, обнаружив два энергетических источника питания, впаянных в нагрудник. Старкад поспешно поправил хомут и сосредоточился на дороге.
Я глубоко вздохнул, прикидывая, что, по сути, эти два светящихся кружочка — единственное уязвимое место воина, помимо головы. И это в том случае, если в бою они не надевают шлемов. Ох, Линн. Они черпают свою силу не в ярости — это лишь ритуал, что держит их в подчинении, — а в самой совершенной броне, которую я когда-либо видел. И ты привела нас сюда фактически голыми и босыми, буквально на убой. Те пятьдесят солдат, что с нами, и десяти минут не выстоят против таких бойцов.
Вероятно, она почувствовала мои мысли, поскольку я уже не закрывался от нее, и едва заметно вздрогнула. Но всё же Линн не позволила себе проявить даже намека на неуверенность.
На секунду я даже залюбовался ею: неприступность, уверенность в себе, отстраненность и всё та же властность, которая в ней появилась, когда мы приземлились, действительно наделяли ее чертами кого-то большего, чем смертный человек. Я ухмыльнулся своим мыслям и отвел взгляд. Что ж, мужики, не знаю, что там из себя ваша Рандгрид представляет, но если она ведет себя так же, то, в принципе, я могу понять, почему вы за ней идете.
Погрузившись в свои мысли, я пропустил момент, когда лес начал редеть, а из отвратительного месива грязи и прелых листьев то и дело начали проступать каменистые участки почвы и даже целые плиты. Если бы не дождь и темень, я бы, естественно, раньше заметил эти перемены, но сейчас для меня оказалась сюрпризом будто бы из-под земли выросшая скала размером с крейсер. Естественно, с пещероподобным входом, который драматично подсвечивался тем, что больше всего напоминало отблески настоящего огня. И, естественно, мы именно туда и направились. Мда. Несколько минут назад я думал, что готов простить старкадам некую излишнюю драматичность за их замечательные доспехи. Но сейчас я понял, как жестоко ошибался. Помещение, в которое мы ступили, немного попетляв по едва освещенным каменным тоннелям, напоминало декорацию к плохому голобоевику на историческую тему.
То, что я принял за имитацию живого огня, на самом деле было настоящими факелами (и как они систему вентиляции в этой глыбе организовали). За огромным деревянным столом сидело сорок мужчин, что методично пожирали зажаренных целиком разных существ — я насчитал десять блюд с огромными тушами на столе — и непрестанно пили, судя по тяжелому запаху, раскрасневшимся лицам и блестящим глазам, нечто крепкоалкогольное. За противоположным от входа концом стола начиналась довольно-таки большая площадка, усыпанная мелким песком, что-то вроде арены. За ареной же громоздился трон. Да такой, что Сноук бы позавидовал. Как и богатырской стати сидящей на нем женщины. Еще двенадцать расположились у подножья трона на ступенях.
