– В офис сто восемьдесят девять, – не оборачиваясь ответил он, рассматривая табличку с нумерацией этажей и помещений.

– Пожалуйста, проходите, – любезно сказал охранник.

– Уже прошел, – негромко ответил Василий.

Когда кабина лифта звякнула на нужном этаже, ярость полностью затопила его разум и тело. Определив направление по нарисованным стрелкам, оказался у двери с прилепленной бумажкой, на которой красным маркером было написано «БФ “Душа”». Без стука вошел в дверь и уткнулся взглядом в женщину в глухом темном платье и черном платке на голове, сидящую за столом с компьютером. Женщина строго посмотрела Василию куда-то под подбородок и спросила:

– Вы по какому вопросу?

Тот огляделся и, увидев еще одну дверь справа, направился к ней, бросив через плечо:

– Здрасьте!

– Подождите! – вскочила женщина со стула, но он уже толкнул дверь рукой и вошел.

Степан сидел в кресле и подстригал ногти на левой руке. В ослепительно белой рубашке, джинсах и узких коричневых туфлях. Увидев вошедшего, встал, широко улыбнулся и шагнул навстречу. Видимо, первая встреча с Василием совершенно выветрилась из его головы.

Подождав, когда Степан приблизится на подходящее расстояние, Василий ударил его левой ногой в правое колено. На мгновение пожалел, что не пользуется мобильным телефоном. Было бы здорово сфотографировать Степана, лицо которого исказила гримаса почти детского изумления. Когда глаза его затянуло легкой поволокой невыносимой боли и он начал медленно клониться вперед, Василий вбил кулак в его левое ухо. Тот с грохотом обрушился на покрытый ковролином пол и затряс ногами.

Мысленно отсчитав двенадцать секунд, Василий подошел и склонился над лежащим.

Внешность Степана начала меняться. Гладкое ухоженное лицо затянуло треугольными и квадратными тенями, волосы поблекли и разметались по полу, одежда начала выцветать. Василий взглянул на потолок и увидел, что стоит прямо под светом неоновых ламп. Выругался и отошел в сторону. Как только его тень перестала накрывать лежащего, облик Степана начал возвращаться.

Понимая, что тот в сознании, Василий пнул мужчину в копчик. – Вставай, падла. Не зли меня, – спокойно сказал он.

Степан приоткрыл один глаз и, стеная, начал медленно шевелиться.

Дверь распахнулась, на пороге появилась секретарь. Увидев поверженного Степана и нависающего над ним Василия, охнула и вытаращила глаза.

– Степан Глебович… Это что?.. Я охрану вызываю!

– Заткнись, дура! – просипел с пола Степан. – Иди кофе свари! Два!

– Я, пожалуй, выпью чаю, – вежливо обратился к ней Василий.

Женщина суетливо закивала и исчезла за дверью. Василий уселся в кресло хозяина кабинета и закинул ногу на ногу. Еще минуту Степан, негромко постанывая, лежал на полу, но, сообразив, что пауза затянулась, поднялся и сел в гостевое кресло.

– Слушай меня внимательно, Степа, – внушительно растягивая слова, произнес Василий. – Сейчас ты мне расскажешь настоящую версию о моем рождении и о том, что затеял ваш долбаный орден на этот раз. Врать не надо, у меня есть с чем сверить.

Он достал из кармана старую школьную тетрадь и коробку с куклой. Вынул куклу и положил ее на стол. Рука Степана, которой он, морщась, потирал затылок, непроизвольно дернулась в сторону тряпичного человечка.

– Не стесняйся, бери, – равнодушно произнес Василий.

Степан настороженно протянул руку. Василий демонстративно отвернулся к окну и услышал громкое шуршание мешковины. Скосив глаза, заметил, что Степан виртуозно перекалывает щепы на кукле.

– Ты открыл теменную?! – услышал он его недоверчивый возглас.

– Конечно, – безмятежно ответил Василий. – Грудная сделала бы меня вашей тупой марионеткой. Ты всерьез полагаешь, что бабка допустила бы это?

– Она не была твоей бабкой, – неприязненно сказал Степан.

– Для меня была, – спокойно возразил Василий. – Она рассказала мне все, что знала, когда мне исполнилось двенадцать. И эта кукла – второе подобие. К тому же на мне амулет.

Василий полностью расстегнул воротник куртки, обнажив мешочек, висящий на груди.

– Умная стерва, – со вздохом разочарования сказал Степан и откинулся на спинку кресла.

– Еще раз так назовешь бабушку, скотина, – процедил Василий, – я сломаю тебе конечности. Все четыре.

– Ладно, извини, – мрачно пробормотал Степан. – С чего начать? С Лазаря?

– Ну… начни с Лазаря…

Тот начал рассказ, время от времени прерываемый вопросами Василия. К концу второго часа беседа превратилась в настоящий допрос, где хозяин офиса выступал в роли подозреваемого.

Когда Василий, наконец, ушел, Степан, все еще сидя в кресле и потирая распухающее ухо, вдруг довольно рассмеялся и потряс над головой сжатыми кулаками. Встал и, прихрамывая, подошел к столу, на котором стоял телефон. Набрав длинный международный номер и, дождавшись ответа абонента, заговорил по-французски, не скрывая ликования в голосе:

– Мсье Жан? Это Стефан. У меня четверодневник. Полный и уже вскрытый.

Выслушав длинную, почти минутную тираду, сказал:

– Это Регина, русская, вы ее должны помнить… Нет, я сам его нашел… Она хотела скрыть… Нет, парень сложный, почти все уже умеет. Я его привезу, он мне доверяет. Да… Хорошего дня, мсье!

Положив трубку, сел в кресло и, закрыв глаза, откинулся на спинку, продолжая довольно улыбаться.

– Все началось с Лазаря, – неожиданно заявил отец Матиас за завтраком, расправляясь с омлетом и круассаном с сыром. – Вы все знаете эту историю?

Мы с Мари переглянулись.

– В общих чертах, конечно, – подтвердил я, жуя бутерброд. – Без особых подробностей.

– Она и существует в общих чертах, – Матиас сытно выдохнул и придвинул к себе чашку с кофе. – Согласно библейским рассказам, Лазарь, друг Христа или просто его знакомый, жил в Вифании – городке близ Иерусалима. Католическая церковь считает, что он был братом Марии Магдалины. Когда Иисус получил весть о том, что Лазарь болен и умирает, было уже поздно и он не смог вовремя поспеть к больному, чтобы излечить его. И вместе с апостольской общиной прибыл в Вифанию на четвертый день после смерти Лазаря. Собрав всех родственников, к которым присоединилась толпа зевак и фарисейских шпионов, Иисус отправился к гробнице Лазаря и, обратившись к богу, попросил вернуть его в мир живых. Мужчины отвалили камень, закрывающий вход в гробницу, и все увидели Лазаря, стоящего на пороге, закутанного в погребальные одежды.

Вечером того же дня родичи устроили большой праздник, на котором Мария вымыла ноги Христу, вытерла их своими волосами и смазала миррой.

Лазарь продолжил жить и стал известен как Святой Лазарь Иерусалимский, позднее ставший епископом Марселя, принявшим мученическую смерть.

– Осмелюсь заметить, ваше величество, – не удержался я, – Лазарь был епископом в Ларнаке на Кипре, а не в Марселе.

Матиас отодвинул пустую чашку и посмотрел на меня:

– Ваши византийские еретики ошибаются. Прошу не забывать, что вы находитесь в католической миссии, – и, выдержав недолгую паузу, добавил, – бокор ушел в джунгли с важным поручением. Вернется вечером или к ночи. Сегодня приедет грузовик с продуктами, поможешь разгрузить.

Я усердно закивал головой.

– Я уеду в Браззавиль на два или три дня. Пока не знаю точно. В отсутствие бокора ты, Алек, отвечаешь за порядок в миссии. И, кстати, он тобой недоволен. Тебе нужно больше практиковаться. Мари, помоги Нии с Хосе.

Ния, сидящая рядом со мной и скромно подбирающая вилкой микроскопические кусочки омлета, покраснела от строгого тона Матиаса и положила вилку на стол.

– Будет исполнено, ваша честь, – я придал лицу постный вид. – Разрешите также отделить зерна от плевел.

Отец Матиас встал, погрозил мне указательным пальцем со сверкающим золотым перстнем и величаво вышел из столовой.

– К чему он это? При чем здесь Лазарь? – после минутной паузы спросила Мари. – Какое это отношение имеет к нам?