– Так я, по-твоему, нуждаюсь в оздоровлении? – Уточнил Эдуард, прищурившись. – Я выгляжу больным?

– Не все больные выглядят больными, – задумчиво глядя в дыру красного солнцезащитного зонта террасы, протянул Роман. – Да и профилактические процедуры еще никому не вредили. После того, что ты пережил – Эдик, извини, но тебе бы о психике своей подумать.

Эдуард молча достал из рюкзака кошелек, вынул купюру, которой можно было покрыть их совсем не роскошный заказ, и припечатал ее к столу.

– Угощаю. Мне пора.

– Ты обиделся? – Роман выглядел обескураженным и расстроенным одновременно. – Эдик, подожди, дай объяснить…

– Нечего тут объяснять, – огрызнулся парень. Он очень болезненно воспринял попытку друга ковырнуть огромную рану в душе. Гораздо больше его устраивало то, что они о его личной трагедии не говорили. – Я никуда не смог бы поехать, даже если бы захотел. Извини, Рома. Работа.

– Я понимаю, – тоскливо протянул друг. – Но ты не зарекайся. Может, через год?.. Отпуск ведь тебе положен?

– Положен, – помедлив, произнес Эдуард и поднялся из-за стола. – Но тратить его на санаторий…

– Не пожалеешь, – но из голоса приятеля пропал энтузиазм. Он вздохнул и пожал руку друга на прощание. – Ну ладно. Счастливой рабочей недели, Эдюха.

Парень кивнул и, пружиня на деревянном настиле летней площадки, вольготной походкой покинул кафе.

Июль

23 года

…Окошко рабочего мессенджера мигнуло входящим сообщением. Сосредоточенный Эдуард засек его боковым зрением, но отложил проверку: сейчас ему было крайне важно не потерять мысль. Лишь разобравшись со свойствами вновь созданного класса, он выдохнул и открыл список чатов.

Тим-лид вызывал его в свой кабинет – в личной переписке, даже не в группе команды. Эд почувствовал холодок и неприятная, по сути – беспричинная, дрожь пробежала по телу. Он торопливо вскочил, не забыв при этом поставить блокировку экрана компьютера, и быстрым шагом двинулся в соседний кабинет к руководителю проекта.

– Дима, извини – не сразу увидел твое сообщение. Увлекся, – Эдик поспешил оправдаться буквально с порога.

Молодой начальник махнул рукой, небрежно указывая на стул напротив. Он повернулся к окну и нахмурил брови, отчего объективно некрасивое лицо стало еще более отталкивающим.

Эдуард опустился на указанное место и сцепил пальцы в замок. Обстановка ему не понравилась. По обыкновению в кабинете лидера проекта было шумно: регулярные совещания, видеоконференции с коллегами, подчиненными и заказчиками. Вечная сутолока, гомон голосов, горячие споры, в которых Эдик не раз принимал участие, с удовольствием ощущая, как в процессе этой неразберихи зарождается единственно верная стратегия работы.

Сейчас кабинет пустовал, лишь из приоткрытого окна долетали звуки летнего полудня на оживленной улице. Дима, находящийся в не лучшем расположении духа, начал что-то сосредоточенно печатать, и Эд ощущал, как с каждой секундой напряжение все нарастает.

Мысленно он перебирал свои зоны ответственности и взвешивал, мог ли где-то накосячить? Внезапная мысль – а прислал ли он в пятницу отчет руководителю? – заставила парня вздрогнуть. Вспомнить Эд никак не мог, хоть и силился.

– Дим, по поводу ви́кли-репо́рта… – начал было Эдик, но тим-лид внезапно взмахнул рукой, заставляя парня заткнуться на полуслове. Шумно выбравшись из-за стола, он двинулся к окну и с громким стуком прикрыл его. Повернувшись к парню спиной, пультом включил кондиционер, зачем-то внимательно глядя на дисплей с температурой.

– Вчера я видел тебя в центре города, Эдик, – негромко произнес Дима, соизволив, наконец, обернуться к подчиненному.

– О, – только и смог сказать в ответ совершенно сбитый с толку Эдуард.

– Ага. Хотел подойти, напомнить, что ты забыл прислать недельный отчет… – вновь спокойно продолжил руководитель.

– Черт, – Эд уронил голову на скрещенные на столе для посетителей руки.

Такое с ним бывало не впервые. Заработавшись до состояния транса, парень к концу дня ощущал в голове звенящую легкость. Мозг не обременяли даже повседневные автоматические действия, и Эдуард иногда забывал элементарное. Например, свой рюкзак, или ключи от дома.

– Дим. Извини. Я немедленно сгенерирую репорт…

– …но ты меня не видел, садясь в машину к какому-то парню.

Тишина была почти осязаемой, ее нарушало лишь негромкое гудение сплит-системы. Воздух в комнате уже успел немного остыть, но Эдуард ощутил, как его бросило в жар, и над верхней губой выступили мельчайшие капельки пота. Он замер, и внутренности будто оборвались. Парень понял, к чему клонит шеф.

– Знаешь, что я увидел потом? – уже не скрывая неприязни, повысил голос Дима. – Я увидел, как язык этого мужика оказался у тебя во рту!

Эдуард сидел, не шелохнувшись. Он был ни жив, ни мертв от потрясения.

Учеба в институте далась Эду нелегко: каждый считал своим долгом фигурально ткнуть его мордой в грязь. Непреднамеренный камин-аут еще на подготовительных курсах не оставил парню выбора, кроме как молчать и терпеть, стиснув зубы, огрызаться агрессией на агрессию.

Лишь распрощавшись с осточертевшим контингентом, он почувствовал свободу. Почувствовал надежду на нормальные взаимоотношения с коллегами. Цена невелика – всего-то тщательно скрывать свою личную жизнь, фильтруя реплики в разговоре.

Работа была для него шансом начать с чистого листа. Вот только Эдик не учел, что город, в котором он живет, правильнее называть большим селом.

– Мне в команде пидарасы не нужны, – процедил Дима, опираясь выпрямленными руками о стол и грузно нависая над Эдуардом. Тот молчал, мысли словно тщательно вымело из головы. Пауза слегка затянулась, и тим-лид продолжил:

– На моем проекте как на войне – парни друг за друга горой и готовы подстраховывать. Я долго боролся за слаженность и взаимовыручку. Гомики, разлагающие обстановку, здесь на хер не нужны.

– Не все ли равно, как в свой выходной я провожу… – пересохшими губами едва слышно пробормотал Эдуард, но шеф, перебивая его, рявкнул:

– Теперь уже нет!

– Я хорошо работаю. Я нормально выгляжу, – Эдик говорил тоскливо. Предприняв последнюю попытку вразумить шефа, он уже заранее знал, что она обречена на провал. Опрятный, ничем не намекающий внешний вид и прошлые рабочие заслуги больше не имели веса против предрассудков. – И я всегда готов прийти на помощь коллегам.

– Хоть и с дырявой башкой, но девелопер ты хороший, – нехотя согласился Дима, глядя в сторону. – Поэтому дам тебе шанс исчезнуть по-тихому, без скандала. Иди к своему эйчару в рекрутинговый отдел и пизди ей, что хочешь. Но контракт с тобой пусть разрывают прямо сейчас, по соглашению сторон…

– Что? – Процедил Эдуард, и тим-лид с удивлением встретился взглядом с чудовищно злыми светлыми глазами парня. – Просто идти и увольняться? Не имеешь права!

– Удила закуси, пидарас! – Вновь не стесняясь в выражениях, крикнул шеф, хлопая ладонью по столу. – Ты мне еще про дискриминацию, давай, расскажи! Что – забыл, в какой стране живешь?

Эдуард молчал, лишь грудь под светлой рубашкой вздымалась в тяжелом дыхании. Он медленно поднялся со стула, как бы уравнивая положения с начальником.

– Если ты не можешь работать со мной, – вновь проговорил Эдик, стараясь усмирить свой гнев и стыд. Он готов был наступить себе на горло, осознавая, что на кону, – поставь в ротацию в другой отдел. Вакансий в компании много.

– И подставить других лидов, подсунув им хуесоса? – Оголтелый гомофоб даже удивленно приподнял брови. – Семагин, я пока добрый, но скоро могу передумать. И ты вылетишь из компании на законных основаниях. Думаешь, твоя работа настолько безгрешна? – Он напирал, стараясь задавить Эда морально. – Напомнить тебе про регулярно отсутствующие репорты? У меня в почте все твои письма с датами хранятся.

– Косяк в проекте подстроишь? – тихо спросил Эдуард, до боли сжимая кулак. От отчаяния и беспомощности ему просто хотелось сдохнуть.