Февраль

16 лет

– Почему ты не хочешь ходить со мной в тренажерный зал? – Задумчиво спросил Эдик.

– В гробу я видел твою качалку! – В сердцах отозвался Никита. – Меня и так все устраивает!

– Да?.. – протянул парень, исподтишка бросая на друга придирчивый взгляд. Никита слегка запаздывал в физическом развитии: по ширине грудной клетки он мог конкурировать разве что с цыпленком; пусть и небольшой, но заметный жирок на талии тщательно маскировался мешковатой одеждой. Эд сомневался, что приятель говорит правду: его отражение в зеркале радовать глаз ну никак не могло. Но он деликатно не стал указывать на явное противоречие.

– Тем более, если я буду жрать столько же, сколько и ты – меня маманя из дома выпрет! – привел Ник очередной аргумент.

– После тренировок необходимо есть белковую пищу в расчете… – Эдик хотел, было, углубиться в азы спортивного питания, но друг его перебил:

– Семагин, мне ты можешь не заливать – знаю я, зачем ты в тренажерку ходишь! – Издевательски хмыкнул Никита. Кто-кто, а он особым тактом не отличался.

– Ну и зачем же? – Удивленно пробормотал Эд. Солнце припекало, и он расстегнул молнию куртки.

– На мужиков накачанных беспалевно глазеть! – выпалил друг. Он попытался ловко увернуться, но Эдик все равно двинул его в плечо настолько сильно, что парень, глупо гогоча, отлетел на ограду у тротуара.

– Урод! Я с тобой, как с другом, поделился! – Возмущенно выкрикнул Эд.

– Да ладно, Эдька, я шучу! – хмыкнув напоследок, Никита понурил голову.

– Там я работаю над собой, и у меня заметные успехи! – С пеной у рта принялся доказывать Эдуард, залившийся румянцем смущения. Он вот уже целый год посвящал себя тренировкам в спортзале, поначалу даже не ожидая, что это занятие настолько сильно его увлечет. Но физические упражнения из способа заполнить излишек свободного времени очень скоро превратились в зависимость.

– Да разве ж я спорю? – Горячо кивнул друг, и вновь расплылся в улыбке. – Эдик-педик!

– Пошел ты! – Мрачно бросил Эд и ускорил шаг. Он уже не раз жалел о том, что полгода назад решился на откровенный разговор с лучшим другом, которого знал практически с пеленок. Общая группа в детском саду, один класс и матери-приятельницы: его связь с Никитой была дружеской, прочной и долговременной.

Поэтому Эдуард и не думал долго, когда выбирал кандидата на роль хранителя тайны. Слишком велика была ноша на душе, непосильная для одного подростка. Слишком сильно́ смятение, которым просто необходимо было с кем-то поделиться.

Никита красотой не блистал, но противоположным полом интересовался настолько истово, что Эду порой казалось – у друга едет крыша. Едва ли не с самого вступления парней в пубертатный возраст абсолютно любой разговор сводился Никитой к девчонкам и их внешним данным, в частности – вторичным половым признакам. Одноклассницы обсуждались им подобострастно, и Эду иногда казалось, что Ник ночами не может уснуть до тех пор, пока в интернете существует хотя бы один порно-ролик, который он еще не видел.

В конце концов, парню надоело поддакивать, выслушивать и сочинять. Собрав в кулак все свое мужество, Эдик решился на очень непростой шаг. Невероятным усилием заставив друга выслушать его молча, парень поделился сомнениями насчет традиционности своей ориентации.

Тогда, после признания, Никита молча вылупил глаза. Когда дар речи вернулся к нему, он просипел севшим голосом:

– Эдька, ты же с Алиской в коридоре целовался… Ну, на дискоте…

– И что? – Перебил его друг. – Только лишний раз понял – не то.

– А что тебе надо-то?.. – Эд понимал, что новость шокировала Ника, и он плохо соображает. – Надеюсь, ты не ко мне яйца подкатывать собрался? – Вдруг с негодованием воскликнул он звенящим от возмущения голосом.

– Расслабься! – Фыркнул Эдик, холодно взглянув на друга. – Просто… между нами никогда не было тайн. Я хочу, чтобы так было и дальше.

Но на самом деле ему просто требовалось поговорить хоть с кем-нибудь. Не к матери ж идти с подобным, ей-Богу!

Исповедь помогла, и стало немного легче, но вот уже долгое время он был вынужден терпеть нечастые, но регулярные шуточки друга, которые порой выводили его из себя.

– Знаешь, что моя малая подарила мне на четырнадцатое? – Никита подстроился под шаг Эдуарда и заговорил вальяжно и лениво, усиленно копируя интонации взрослых.

– Носки? – буркнул Эд. Он хоть еще и обижался, но был невероятно рад смене темы.

– Ха! – Друг покачал головой. – Попробовала бы – я бы ей в ответ трусы подарил!

Эдуард некоторое время отстраненно слушал красочное повествование Никиты о том, как весело он провел праздник, гадая, где заканчивается скудная правда и начинается роскошный вымысел. Наконец, Ник замолчал, и парень грустно вздохнул.

– Ничего, Эдька, – Никита покровительственно хлопнул его по плечу. – Когда-нибудь и у тебя будет… личная жизнь.

Эдуард промолчал. Он комплексовал из-за отсутствия отношений, особенно в моменты рассказов Никиты о своей «девушке». Эдик ни разу ее не видел, и уже потихоньку начинал сомневаться в ее реальности.

Сам же парень страдал от одиночества, но что-либо предпринять ему не хватало духу. Он стыдился своей неопытности, непохожести на остальных и предпочитал все глубже прятаться в защитный панцирь. Лишь лучшему другу еще удавалось к нему достучаться.

– Может, с Алиской замутишь? Пока на горизонте чисто, – Эдик понял, что Никита имеет в виду.

– Да ну ее, тупая какая-то… – Эд панически боялся близости. Боялся того, что отношения могут рано или поздно развиться настолько, что дело дойдет до интима. Парень не был уверен в себе, он боялся, что не сможет показать себя на высоте, и тогда по школе поползут слухи. Это стало бы воплощением его самого большого кошмара, поэтому Эдик наотрез отказывался сближаться с девчонками из школы. Да и с парнями – хотя таких он не замечал в принципе, от этого чувствуя себя еще более одиноким и уязвимым.

– Семагин, ау – мы пришли! – Никита остановился у подъезда и сделал круглые глаза. – О чем задумался, старик?

– Так, – отмахнулся Эдик, предпочитая в данный момент не признаваться другу в том, насколько глубоко он ранен всеобщим к нему безразличием. Насколько плотно уверился в мысли, что встретить кого-то, в кого сможет влюбиться, он уже отчаялся давно.

Распрощавшись с другом у его подъезда, Эдуард неторопливо побрел дальше.

Домой парень возвращаться не спешил. Работающая в ветеринарной клинике мать трудилась посменно, и сегодняшний день в ее графике значился выходным. Ощущая, как с каждым днем стена непонимания между ним и Ольгой становится все выше, Эдик в родную квартиру не торопился.

Парень завернул в маленький унылый парк, где часто коротал свое одиночество. Присев на излюбленную, стоящую в стороне от всех, длинную скамью-качелю, он сунул наушники в уши и погрузился в музыку, раскачиваясь с все возрастающей амплитудой.

Солнце вновь спряталось за плотные облака, и вмиг пробрал холод, но куртку Эд упрямо не застегнул. Упиваясь страданиями, он даже не представлял, насколько смешны и надуманы его подростковые проблемы.

Мысль о собственном гомосексуализме не стала для него громом среди ясного неба. Скорее, он все время жил с каким-то смутным чувством, которое только недавно обрело, наконец, очертания. Но облегчения это не принесло.

Симпатичный, но комплексующий, Эдуард терялся в тени лучшего друга, буквально сливаясь с фоном. Бойкий, любящий потрепаться Ник выпячивал себя в их тандеме что было сил, стремясь всегда и везде быть в центре внимания. Такое положение вещей Эдик давно привык считать нормой, но выстраданное признание другу и вовсе превратило его в бледную тень. Никита раздувался от собственной значимости, позиционировал себя самцом, относясь к душевно травмированному другу снисходительно, как к бракованному биоматериалу. Пораскинь Эд мозгами, он понял бы, что просто является выгодным контрастом для простоватого парня, рьяно этим пользующегося. Но Эдик, все еще находящийся в процессе глубокого самокопания, не стремился вдаваться в детали дружбы.