- Конечно, это не ее вина, - говорит бабушка. - За кого ты меня принимаешь, Николас? Однако факт остается фактом: то, что Оливия должна или не должна делать, не имеет значения. Это не тот мир, в котором мы живем. Это не то, кто мы есть - ты это знаешь.

- Да, - удрученно вздыхаю я. - Наверное, я надеялся, что наш медовый месяц будет так... отличатся.

Королева мягко кивает.

- Я когда-нибудь рассказывала тебе о своем медовом месяце с твоим дедушкой? Куда он меня повез?

- Нет, не думаю.

Маленькая, загадочная улыбка пробегает по ее лицу.

- Я избавлю тебя от кровавых подробностей, но, возможно, тебе пора последовать его примеру. Начни мыслить нестандартно или... вне системы, как говорится.

Через несколько минут наш разговор заканчивается - у меня есть план.

И он великолепен.

*****

На следующий день мы отправляемся с Оливией в плавание, только мы вдвоем. Солнце яркое, воздух теплый, а вода голубая и прозрачная, достаточно бодрящая, чтобы не было скучно.

Оливия откидывает голову назад, когда прохладный туман окутывает нос судна. На ней обтягивающие белые шорты, рубашка в темно-синюю полоску, завязанная узлом на талии, из-под которой выглядывают завязки белого бикини, а темные волосы обрамляют лицо дикими, безрассудными волнами.

Она выглядит достаточно хорошо, чтобы ее съесть - и я однозначно намереваюсь сделать именно это. Как можно скорее.

- Опускаешь гик? – пытается она угадать морской термин, глядя на мои руки, когда я натягиваю веревку.

- Натягиваю шкот. - Поправляю я ее, подмигивая.

Я встаю и жестом приглашаю ее подойти. Что она и делает, проскальзывая между моими руками и штурвалом, так что я могу одновременно держать ее и управлять лодкой.

- Ты уверен, что знаешь, куда мы идем, Николас? - спрашивает она, глядя на кажущуюся бесконечной пустую синеву вокруг.

- Уверен, любимая, - шепчу я ей на ухо, целуя и всасывая нежную кожу ее шеи, потому что она так чертовски хорошо пахнет. Моя красивая, восхитительная, маленькая жена. - Это сюрприз.

Оливия оборачивается, поднимает руки к моей шее, прижимается ко мне всем телом и притягивает мои губы к своим для поцелуя. Ее язык горячий и влажный, а пальцы скользят по моим волосам - успокаивая и дергая одновременно.

- Я люблю тебя, - шепчет она мне в губы.

Как и в первый раз, эти слова поражают меня, словно прекрасный удар в живот. И я благодарен и ненасытен, покорен и изголодался по ней еще больше, снова.

Мои глаза открываются вовремя, чтобы заметить точку земли, которая внезапно появляется над плечом Оливии. И я выпрямляюсь, улыбаясь ей сверху вниз, убирая волосы с ее щеки.

- Мы на месте.

*****

Я привязываю лодку, затем протягиваю руку Оливии и помогаю ей сойти на маленький причал. Обнимаю ее за плечи, а она обнимает меня за талию, когда мы вместе направляемся в райский уголок острова.

И ее глаза - я смотрю, как ее прекрасные голубые глаза широко раскрываются от удивления и недоумения. И это так чертовски прекрасно, даже лучше, чем я себе представлял – надеялся – что будет.

- Это… это вообще реально? - смеется Оливия.

Мы поднимаемся по мягкому белому песчаному пляжу к крошечной деревянной хижине с синими ставнями на окнах и дверью, прикрытой белой занавеской, чтобы впустить ветерок. За хижиной - темно-зеленые джунгли, усеянные тяжелыми свисающими с деревьев фруктами. Внутри - воплощение минималистской роскоши - гигантская, пышная кровать с десятками подушек и чистейшим постельным бельем, окруженная белой москитной сеткой; потолочный вентилятор на солнечных батареях и полностью забитая кладовая и холодильник; а в задней части - душ с пресной водой и ванная комната. На стене висит ружье и мачете - на всякий случай - а перед хижиной – место для разведения костра со свежими дровами, рядом два мягких шезлонга, а чуть дальше - круглый открытый диван с навесом для защиты от солнца.

Я сжимаю руку Оливии.

- Это реально. Здесь мы проведем остаток нашего медового месяца. - Я прижимаюсь поцелуем к ее губам, подчеркивая слова. - Ни прессы, ни репортажей, ни толпы, ни любопытных незнакомцев... только мы. Голые.

Оливия кусает меня за шею.

- Как тебе это удалось?

- Остров принадлежит знакомому моей бабушки.

Моя потрясающая жена качает головой, глядя на меня.

- У вашей семьи есть друзья, которые владеют собственным островом? Я никогда к этому не привыкну.

Оливия переводит взгляд вверх и вниз по пляжу, затем вдоль разбивающихся волн на океан. Стая чаек синхронно ныряет к воде в поисках обеда.

- Но ты уверен, что сюда больше никто не доберется, Николас? Неожиданно?

Вдруг из рации на столе раздается голос: голос Томми.

- Профессор? Вы слышите меня, Профессор? Это Шкипер - прием.

Я беру рацию.

- Да, Томми, я тебя слышу.

- Вы должны использовать кодовые имена, сэр, - ворчит он через динамик. - Это работает только в том случае, если вы используете кодовые имена.

- Ладно, извини, - усмехаюсь я. И Оливия смеется рядом со мной, ее глаза светятся и искрятся в лучах теплого полуденного солнца.

Я прочищаю горло и заставляю себя говорить более серьезно.

- Профессор и Мэри Энн благополучно прибыли. На острове Гиллигана все хорошо. Прием.

- Вас понял, - отвечает Томми.

Мгновение спустя Оливия ухмыляется, спрашивая:

- Мэри Энн?

Я обхватываю ее руками за талию и притягиваю к себе.

- Я всегда предпочитал Мэри Энн Джинджер. (Прим. переводчика: Профессор, Шкипер, Мэри Энн и Джинджер – герои американского телевизионного сериала «Остров Гиллигана» о семерых людях, попавших на необитаемый остров и пытающихся на нём выжить).

Затем я снимаю рубашку и расстегиваю брюки, выхожу из них и стою перед ней, обнаженный и гордый во всех смыслах этого слова.

- Отвечаю на твой вопрос - Томми и охрана там, патрулируют на воде, так что никто больше сюда не доберется. Но мы не можем видеть их, и они не могут видеть нас, клянусь.

Глядя ей в глаза, я дергаю узел на ее рубашке, пока он не развязывается. Стягиваю ее с рук, и она позволяет мне. Потому что доверяет. Потому что знает, я рискну подставить объективу свою голую задницу - но никогда, никогда не рискну подставить ее.

Прекрасные обнаженные части тела Оливии предназначены только для моих глаз.

Затем она позволяет мне стянуть с нее шорты, и я медленно развязываю завязки ее бикини, позволяя ему упасть с ее шеи, являя ее нежные, полные груди своим глазам.

И своему рту.

Я опускаю голову и провожу языком туда-сюда по ее соску, пока он не становится острым и твердым. Дыхание Оливии учащается, а голос превращается в тихий стон.

- Николас…

- Я хочу заняться с тобой любовью в океане, - шепчу я. - Хочу слизывать соль с твоей кожи.

Чувствую, как она кивает и обнимает меня за плечи, позволяя поднять ее и отнести к воде.

*****

После того, как мы занимаемся любовью в воде, а потом еще в душе, я учу Оливию, как ловить рыбу. У нее это получается очень естественно, и на ужин мы готовим ее улов на открытом огне.

И вот теперь мы лежим у костра, тесно прижавшись друг к другу, под полной луной, черным небом и яркими звездами, слушая шум волн и тихую музыку из динамика ее телефона.

Я прижимаюсь губами к виску Оливии, и из моей груди вырывается смех.

Моя жена поворачивается, чтобы посмотреть мне в глаза.

- В чем дело?

- Просто подумал... - я качаю головой и тихо говорю ей: - Забавно. Вся роскошь, в которой я рос, всегда окружавшая меня - и за всю свою жизнь я ни разу не был счастливее, чем здесь, сейчас, с тобой.

Оливия ласково улыбается, затем протягивает руку и проводит ладонью по щетинистому подбородку, который ей так нравится.

- Лимузины, замки и частные самолеты - это хорошо, Николас, я не собираюсь лгать. Но мне они не нужны. Где бы мы ни были, куда бы мы ни отправились, все, что мне нужно, чтобы быть счастливой... это ты.