- Николас.

И вот он здесь. Я отступаю назад, чтобы меня не затоптали, когда Генри хватает своего брата в медвежьи объятия, приподнимая его. Они обнимаются несколько мгновений, хлопая друг друга по спине, затем Николас отстраняется - снимая солнцезащитные очки с младшего брата, изучая его лицо и читая по глазам.

И беспокойство омрачает черты Николаса от того, что он видит.

Но он ласково шлепает брата по щеке и говорит:

- Рад тебя видеть, Генри.

Генри такого же роста, как и его брат, с такими же широкими плечами и длинными ногами. Я вижу сходство в скулах, но цвет их волос отличается. У Генри они светлые, длинные и вьющиеся, а глаза более яркого оттенка, чем у Николаса.

Как дикие травы после ливня.

Но они держатся одинаково - оба высокие и статные, с окружающим их ореолом власти. Или короны.

- Ты забыл надеть брюки? - спрашивает Николас.

Генри смеется и сверкает широкой, всеохватывающей улыбкой, от которой мне тоже хочется улыбнуться.

- Это костюмированная вечеринка. - Он отступает назад, обрамляя пальцами одетую в костюм фигуру Николаса, как оператор на съемочной площадке. - Дай угадаю... ты Чарли Шин из «Уолл-Стрит»?

А потом внимание принца Генри переключается на меня. Его заинтересованность обращается ко мне.

- А кто ты?

Я быстро проматываю в сознании свою базу данных с фильмами 80-х годов и стаскиваю резинку с пучка волос, встряхивая кудри.

- Я могла бы быть... Энди Макдауэлл из «Огней святого Эльма».

Он подносит мою руку к своим губам, целуя.

- Хорошо держишься на ногах… мне это нравится. А как стоишь на коленях, любовь моя?

О да, он определенно брат Николаса.

Николас пихает его, вроде бы игриво - вроде бы и нет.

- Это Оливия.

- Она мой приветственный подарок?

- Нет. - Николас хмурится. - Она... со мной.

Генри кивает и оглядывает меня с головы до ног.

- Я тебя обменяю.

- Обменяешь меня?

Он показывает на меня, а потом водит пальцем по залу.

- Ее... на любую девушку отсюда.

Николас качает головой.

- Я давно тебя не видел… Не заставляй меня сразу же тебя бить. Веди себя хорошо.

Я подхожу ближе.

- Он шутит, Николас. - Затем я решаюсь сжалиться над младшим братом и бросить ему кость. - И не тебе говорит о поведении... учитывая, что в первый же вечер, когда мы встретились, ты предложил мне деньги за секс.

Николас вздрагивает. А у Генри отвисает челюсть.

- Нет! Мой брат сделал это? Мистер Публичная Чопорность и Пристойность - я в это не верю. - Он толкает меня локтем. - Сколько он тебе предложил?

Я злобно ухмыляюсь Николасу, а он выглядит так, будто хочет меня слегка придушить.

- Десять тысяч долларов.

- Ах ты жадный ублюдок!

- Я был в бешенстве! - защищается Николас. - Если бы я был трезв, стартовая цена была бы намного выше.

И мы все смеемся. Николас кладет руку на плечо брата.

- Я остановился в пентхаусе в Plaza... давай уйдем отсюда. Возвращайся с нами.

Тогда поведение Генри меняется. Будто мысль о том, что он слишком долго пробудет в тихом месте, пугает его... но с вымученной улыбкой он пытается скрыть это. Только тогда я замечаю впалость его щек и темные круги под глазами.

- Не могу. Я только пришел… много с кем надо увидеться, выпить, девушки будут так разочарованы, если я уйду, не трахнув их. Ты же знаешь, как это бывает.

Глаза Николаса сужаются.

- Когда же я смогу тебя увидеть? Есть о чем поговорить, Генри. Как насчет завтрака?

Генри качает головой.

- Я не завтракаю. С тех пор как пришел со службы, я взял за правило не вставать до полудня.

Николас закатывает глаза.

- Тогда обед?

Генри делает паузу, затем кивает.

- Ладно, Ники. Обед. - Он поворачивает голову, вглядываясь в толпу. -Я должен идти - там есть великолепная миленькая штучка, с которой я обещал поменяться костюмами.

И он показывает на рыжую в прикиде Русалочки.

Николас хватает брата за плечо, будто не хочет отпускать.

- До завтра.

Генри похлопывает брата по спине, кивает мне и исчезает в толпе.

В лимузине, на обратном пути в отель, Николас молчит, звук проливного дождя и редкие раскаты грома заполняют тишину.

- Ты в порядке? - спрашиваю я.

Он задумчиво потирает пальцем нижнюю губу.

- Он выглядит ужасно. Будто его преследуют... или он прячется от чего-то.

Я не хочу говорить ему, что все будет хорошо; это слишком легкомысленно, слишком просто. Поэтому я даю ему единственное, что, как мне кажется, поможет - объятие.

Пока дождь стучит по оконному стеклу снаружи, Николас входит в меня сзади, долго и медленно. Его бедра раздвинуты, охватывая мои сомкнутые; я чувствую, как они сжимаются каждый раз, когда он толкается вперед, прижимаясь грудью к моей спине, тазом к моей спине, как будто он не может проникнуть достаточно глубоко. Но затем, внезапно, он выходит из меня, и кровать дрожит, когда он выпрямляется, поднимаясь на колени позади меня.

Он похлопывает меня по спине своим влажным членом.

- Перевернись, любовь моя.

Мои вялые конечности беспрекословно выполняют его приказы, и я смотрю, как Николас ласкает свою твердую плоть - снимает презерватив и бросает его через край кровати на пол. Он очень осторожен с презервативами. Я начала предохраняться несколько недель назад, и хотя сейчас это определенно эффективно, он все еще использует их каждый раз.

Николас стучит по мне своей эрекцией - на этот раз по животу - затем перемещается вверх по моему телу, удерживая большую часть своего веса на коленях.

И его глаза – Боже - его глаза пылают страстью, горят ярко даже в тусклом свете комнаты, глядя на меня сверху вниз, планируя свой следующий шаг. Мне не нужно долго гадать, каким будет этот шаг.

Николас обхватывает каждую мою грудь своими большими ладонями, и волна покалывания пробегает по моему тазу. Он щиплет меня за соски, и я громко стону, выгибая спину для большего. Я чувствую, как он перемещается надо мной, затем его член скользит по моей груди. О Боже, я никогда не делала этого раньше.

Но я хочу этого - с ним. Я хочу смотреть на его движущиеся бедра, чувствовать его плотный жар на своей груди, слышать его стоны удовольствия.

И через мгновение Николас дает мне все, чего я хочу.

Он прижимает мою грудь к своему члену, сначала нежно, потом крепче, сильнее, будто едва держит себя в руках. Я открываю глаза, потому что мне нужно видеть - нужно навсегда сохранить эту картину в своем сознании. Это самый горячий, самый эротический образ. Его точеное тело движется быстрее, слегка сияя. Его пальцы впиваются в мою плоть, и тихое рычание вырывается из глубины его горла. Его глаза темно-зеленые, прикрытые длинными черными ресницами. Они широко распахиваются, когда мои руки накрывают его. Я не хочу, чтобы он сдерживался. Я хочу, чтобы он двигался, давил на меня. Взял меня. Взял всю меня.

Руками стискиваю груди ближе, крепче вокруг влажного члена, скользящего между ними. Он сжимает изголовье кровати, и она трясется, когда он использует ее для рычага, трахая мою грудь. Его челюсть сжата, а лоб пропитан потом - маленькие капли падают на мою ключицу, удивительно холодные по сравнению с его разгоряченной кожей.

Из его прекрасных губ вырывается поток воздуха. Воздух и звук моего имени. Умоляя, требуя.

- Оливия, чееерт… Оливия.

Я никогда не видела ничего более удивительного - более мощного - чем этот мужчина, двигающийся надо мной. Занимающийся со мной любовью таким порочным, волнующим способом - доставляя нам обоим больше удовольствия, чем я когда-либо знала. Изголовье кровати ударяется о стену раз, другой, затем спина Николаса выгибается, голова откидывается назад, и он рычит. Его сперма, теплая и густая, брызжет мне на грудь, стекает по шее, смешиваясь с моим собственным потом.

В тот момент, когда его прекрасный член перестает пульсировать, Николас растягивается на мне, накрывая мое тело своим, прижимая нас друг к другу, беря мое лицо в ладони и дико целуя. Он липкий, грязный и идеальный.