Она и правда вспоминала.

Яркое утреннее солнце, ветер гонит песок и мусор по желтой земле. Три худых пальмы у каменной ограды. За ней – дымящаяся мечеть без одной стены вокруг которой расбросаны тела людей. Очень много людей. Рядом с ней чья-то рука, окровавленная стопа с чудом удержавшейся на ней сандалией. Мертвый старик в черно-красной мокрой рубашке лежит и смотрит в небо, словно задает вопрос: «За что»? На ее платье кровь и она не может найти отца. Кто-то подходит и берет ее за руку, ведет куда-то и она послушно идет, лишь бы не видеть этих людей с пустыми глазами на земле.

Она пытается вспомнить отца, но не может, помнит только белую одежду и тонкие кисти рук с длинными пальцами. Помнит, что он читал ей на ночь какую-то книгу, смысла которой она не понимала, но голос отца ей очень нравился и она с удовольствием слушала. Потом, через много лет, она снова увидела в одной книге эти строки и вспомнила.

«Боль существует только в сопротивлении, радость – только в принятии. События, наполненные болью, становятся радостными, когда мы принимаем их с открытым сердцем. События, наполненные радостью, приносят боль, если мы не принимаем их.

Нет такой вещи, как плохой опыт…Есть просто сопротивление тому, что есть».

Еще там было написано: «Бог побуждает умереть для себя и дарует жизнь в Нем.Тварей своих Бог создал как завесу. Кто знает это, тот приближается к Богу, а кто видит тварей его как реальное, тот отгорожен от его присутствия».

«Я принимаю все, что есть открытым сердцем – подумала она. – Я свободна. И боли больше нет…»

Матвей мучился.

Он несколько раз забивал телефон Ясны в поисковую строку фейсбука, но, похоже, у нее вообще не было страницы, либо она не привязывала к аккаунту номер своего телефона. Да и девушек по имени Ясна там было не так уж много. Ясна Яся, Ясна Радужная, Елена Ясна…он открывал профили, но лица их хозяек были ему не знакомы. Ясна не отвечала ни на звонки, ни на смс. И от этого его просто штормило. «Ну где же ты? Где?»

Матвей открыл Инстаграм, снова набрал: Yasna. «Yasna Blik, Yasna Lebedeva, Yasnasloboda, Yasnaya Polyana…» – Ясны появлялись, но только не его Ясна. «Это меня Бог наказывает – подумал он. – За все мои преступления против женских чувств. – Память вытащила на свет воспоминание, как одна из его знакомых через несколько месяцев общения перестала отвечать на сообщения, которые он дежурно отправлял пару раз в неделю. Ему не нужны были отношения, но девушка была ничего и возникла в период затишья на личном фронте, так что он поддерживал контакт на плаву. Желал доброго утра, спокойной ночи, отправлял сердца и поцелуи, и даже романтические треки. Ему казалось это милым и ни к чему не обязывающим. Поэтому Матвей очень удивился, когда вдруг «контакт» его заблокировал. Все же через пару недель он дозвонился, сгорая от любопытства, в чем его вина и почему с ним разорвали такое милое общение? Девушка наговорила ему массу неприятных вещей и сказала, что он breadcrumber. Так он узнал, что он парень, который просто поддерживает надежду на отношения, но не прикладывает никаких усилий к тому, чтобы они состоялись.

«Ты мне свои сообщения, как крошки голубю бросаешь – заявила подруга. – Типа, я рядом, клюю, а ты на лавочке устроился и книжку читаешь. Или еще что-то важное делаешь. Только я тут ни причем. Так что иди лесом» – и она отключилась.

Тогда Матвей не то, что переживал, ему было даже забавно оказаться в тренде, пусть даже и сомнительного свойства. Но сейчас он правда затосковал.

– Влад, послушай, – я тут познакомился с классной телкой.

– У тебя все классные, – Влад сидел за монитором и пытался подбить какой-то особо мощный танк. – Подожди, видишь, проблемы.

– Какая это проблема? – Матвей наморщился. – Поставь на паузу и выслушай, у меня проблемы, мне совет нужен.

– Тут нет паузы, – Влад даже не повернулся в его сторону. – Я онлайн играю. И потом у тебя все проблемы на одну ночь. А на вторую – уже другие. Ты просто без этих проблем жить не можешь. Вот у меня одна любовница. Постоянная. И мне хватает. Я не бегаю по клубам и не знакомлюсь в Тундре или как там эта ваша территория знакомств называется.

Матвей подошел к столу и посмотрел на Влада в упор.

– Так ты женат. Тебе одна любовница и положена. У некоторых в твоей ситуации даже одной нет.

– Не выдумывай. – Влад не отрывал взгляд от экрана. – У всех есть. Просто некоторые об этом говорят, а умные – молчат. Вашу мать! – он хлопнул рукой по столу. – Подбили меня, отвлек все-таки! Ну давай, что там у тебя за драма, рассказывай.

– Да рассказывать особенно нечего. Познакомились в клубе. Поехали потом ко мне. Был отличный секс, ну ничего такого сверхъестественного, чтобы я с ума сходил. Да, девочка молодая, красивая. Имя у нее такое оригинальное – Ясна. Оставила телефон. Потом случайно на улице встретились, ее чуть машиной не сбило. И – исчезла. Не отвечает ни на звонки, ни на сообщения.

– Это сейчас модно, – раздался из-за приоткрытой двери голос сисадмина. Гоустинг называется. Человек идет на контакт, а потом исчезает, вообще блокирует тебя. Мне последнее время все такие попадаются.

– И не только в последнее, Казанова ты наш, – Влад закрыл дверь в кабинет. – Может, у нее какие-то обстоятельства. Бывший снова замаячил на горизонте. Родители строгие. Уехала куда-нибудь. А что ты переживаешь-то? Влюбился? Как-то на тебя не похоже.

– Сам не пойму, – вздохнул Матвей. – Вроде за одно свидание влюбиться как-то странно. И дело не в сексе, секс найти вообще не проблема. У меня без нее, как в анекдоте про шарики. Когда мужик воздушные шарики купил и пришел обратно сдавать. Они, говорит, фальшивые. Спрашивают, почему, а он отвечает: «Не радуют!» Вот и у меня так. Как будто радость жизни украли. Все супер, а радости нет.

– Да, партнер, похоже ты попал. – покачал головой Влад. – Была у меня такая фигня. Любовь называется. Это настоящий головняк. Тебе чем-то перебить его нужно. Еще с кем-нибудь познакомиться. Потусить. Потрахаться. Глядишь, и отпустит. Поезжай домой, поспи, вечером выйди в люди, оторвись. Только про наш проект не забывай и про дедлайн.

Было около семи вечера, когда Матвей припарковался у дома. Оранжевое небо отражалось в окнах и казалось, что здание охватил пожар. Матвей смотрел на белое облако, истекавшее темным вечерним солнечным светом, следил за каплями, которые падали на мертвую материю и зажигали в ней жизнь. Как получается, – подумал он, – что жуткий, невероятных размеров сгусток раскаленной плазмы, бесконечный ядерный взрыв рождает в итоге такой ласковый и нежный свет? Смертельный огонь, без которого невозможна жизнь…

Он снял дом с горящими в свете заката окнами на телефон. Ему всегда нравился огонь. Однажды он видел, как горит дом в поселке, по соседству с домом друзей. Деревянный, обшитый сайдингом каркас пылал громко и страшно. Все бежали от ревушего и брызгавшего искрами пламени, но Матвея огонь притягивал, казалось, что если он зайдет в дом, то не сможет сгореть, а наоборот, вознесется к чему-то бесконечно прекрасному, чему именно, он не мог объяснить, но просто ощущал его как блаженство.

После того пожара он долго сидел и гуглил слово «пиромания». Прочитал, что синдром до конца не изучен, но, возможно, связан с переизбытком тестостерона. Расслабился.

Солнечная рана в туче понемногу затянулась. Окна потемнели. Он поднялся в квартиру, разделся и завалился на кровать. «Вечер утра мудренее», – последнее, что пришло ему на ум перед тем, как сознание спряталось во сне.

Понемногу город погружался в тень.

Зажигались фонари на бульваре, вечер был уже достаточно теплым и граждане занимали лавочки, кто с пивом, кто с коляской, а кто и просто с весенним настроением. На первом этаже старинного особняка через улицу от дома, где жил Матвей, светилось теплым желтым светом небольшое кафе-кондитерская. Внутри пахло кофе, корицей и какими-то сливочно-пряничными ароматами из детства. У большого, почти до земли, витринного окна за столиком сидела девушка, погруженная в чтение книги. Изредка она поднимала голову и смотрела в окно, из которого был виден припаркованный недалеко от входа «мерседес», тот самый, с которым недавно так неудачно познакомился Матвей.