По освобождении машины, в неё загрузили подъёмные средства и всё, что иже с ними, необходимое для строительства. Она стартовала на второе месторождение. Таким же образом доставили туда и две бригады рабочих. Начался этап возведения другого терминала, который будет сооружён и даст драгоценный металл. Но это станет возможным через два месяца. А пока….

…Несмотря на все трудности, каррон пошёл. Первый узловатый, бесформенный слиток, весом в тринадцать кулямов, проходческий комбайн добыл по пути своего движения уже через тридцать минут после начала работы. Один вольнонаёмный с гордостью положил на него руку и тут же отдёрнул. Он был очень горячий и на нём виднелись сплавившиеся частички металла. В первый, неполный день работы шахты, его было добыто три вагонетки – около двухсот пятидесяти кулямов. И это уже было огромным достижением при таких труднейших условиях для рептоидов.

Несмотря на то, что горная выработка и терминал располагались в лесу, стояла сильная жара. Воздух звенел от роящихся в нём насекомых. Расслабиться и открыть шлем можно было только под землёй и в помещениях терминала. В них работала вентиляция, а насекомых не пускали воздухофильтры. Но там была и своя опасность – сквозняк, который необыкновенно сильно действовал на шахтёров. Чихания и кашель для них стали привычным явлением.

Но, как бы ни было, а первая тележка каррона оказалась на поверхности. По этому поводу, в конце смены, возник стихийный митинг, на котором, с речью, выступил Маррух. С покрасневшим лицом, бригадир, с деланным воодушевлением, обратился к товарищам:

– Друзья! Осуществилось! Мы не зря прибыли сюда. Наш тяжёлый труд всё-таки завершился успехом – мы добыли каррон! И будем промышлять его на благо и процветание нашей цивилизации! В деле спасения планеты и жизни на ней, нас не остановят никакие трудности. Тем более что производство налажено и фабрикация пошла. Брры, друзья, брры! Но… его торжественно-патриотическое восклицание повисло в воздухе. Коллектив не поддержал пафосный энтузиазм своего руководителя. Измученные тяготением и тяжким трудом, рептоиды угрюмо молчали. Мало того, из толпы послышались далеко не патриотические выкрики: "Слишком высока цена каррона!", "Мы не подписывались так работать!", "Все умрём от такого труда и подобных условий!", "Биороботов сюда, вместо нас!"

Маррух растерянно оглянулся по сторонам и увидел подходящих руководителя экспедиции и начальника месторождения. Он смутился и покинул центр круга. Боссы бесцеремонно растолкали стоявших и прошли на его место. Крикуны сразу стихли и попрятались за спины стоящих. Но Скарр и Дакорр уже услышали протестующие вопли. И теперь взглядами, не обещающими ничего хорошего, оглядывали митингующих. Негодующий глава экспедиции задыхался от наглости работяг, посмевших выразить недовольство. Да ещё тогда, когда производство уже налажено и начало успешно функционировать.

– Что я слышу?! – крикнул Скарр, – и это говорят патриоты! Избранные! – самые лучшие представители нашего народа. На вас, с надеждой на спасение, он возложил почётную, столь ответственную миссию и с честью отправил для спасения планеты и культуры! Мы понимаем – трудно. Сложившиеся непредвиденные обстоятельства очень осложнили нашу работу. Но…, что нам делать дальше? Бросить всё и с позором вернуться назад, домой? И это тогда, когда мы нашли огромные месторождения каррона и, хотя с великими усилиями, но наладили его добычу….

Гегемон экспедиции переводил тяжёлый взгляд с одного шахтёра на другого и все отводили глаза от его взгляда.

– …Да в нас будут бросать камни, и плеваться при встрече! Мы станем презираемыми членами общества! В нашу сторону будут показывать пальцами, и пугать нами детей! Вы этого желаете? Но я и начальник месторождения, – Скарр указал на Дакорра, – не хотим такого позора и сделаем всё, чтобы избежать его! Как старший и уполномоченный Кудерионом, отныне я запрещаю всякие стихийные митинги и собрания, выражения недовольства и отлынивание от труда. И знайте – у меня очень большие полномочия в отношении вас. Вплоть до того, что могу всех оставить безвозвратно здесь, с местными дикарями.

Скарр, грозным взглядом, смотрел на толпу несчастных в нечистых скафандрах.

– Мы не согласны так вкалывать! – выкрикнул кто-то из тружеников, – биороботов сюда, вместо нас!

Ватага загудела, послышались выкрики:

– Мы свободные члены общества!

– Попробуй сам – узнаешь каково нам!

Толпа, с откровенной неприязнью, смотрела на представителей "местной" власти. Дакорр поёжился от взглядов. Но не таков был его босс. Он прекрасно понимал, что от успеха вверенного дела зависит его дальнейшая карьера. Он должен сделать всё, для того чтобы добиться послушания и порядка. Скарр кивнул головой своим охранникам:

– Найдите крикунов и отрежьте им по пальцу!

Подхалимы ринулись в "народ". Поиски зачинщиков ограничились тем, что они хватали первых попавшихся из толпы. Специальными "кусачками" ловко отхватывали один палец из трёх имеющихся. Раздались вопли боли и крики возмущения. Но сборище было неорганизованным и никакого восстания или даже отпора насильникам со стороны работяг не произошло.

А начальство, под вой и крики трусливого пролетариата, спокойно удалилось вместе со своей охраной.

– Может, не надо было так строго? – изогнулся перед Скарром начальник месторожденья, – мы можем разозлить их такими карами.

– Хочешь добрым быть? А не послать ли тебя в шахту работать с ними? Там ты и командовать будешь! Надо над этим подумать.

Дакорр, не ожидавший подобного отношения и неожиданной, откровенно неприязненной, наглой бесцеремонности к своей персоне, не верил услышанному. Он всегда думал, что имеет какой-то вес в глазах вышестоящего руководителя. А оказывается, совершенно ничего не значит. Это для него был, как взрыв в голове. Униженный и раздавленный, с ненавистью глядя в спину "боссу", он, молча, плёлся следом за Скарром.

Толпа же, ошеломлённая выходкой начальства и откровенным презрением к её членам, вопила и причитала. Выли от боли пострадавшие. Кричали, переговариваясь меж собой, возмущённые таким отношением к себе, остальные члены бесправной оравы. Больше всех, со слезами на глазах, выли и кричали четыре, теперь уже двупалых шахтёра.

– Убить их надо! – зажав рукой обрубок пальца, подвывая от боли, кричал во всё горло Рашерр, – скоро они будут нам руки и ноги отрезать! Мы не рабы и не биороботы – мы свободные члены демократичного общества! Не позволим издевательства над гражданами!

– С нами обращаются, как со скотом! – подвывал ему Маррок, – надо перебить этих негодяев из охраны начальника.

Масса работяг слушала вопли, коллективно возмущалась действиями охранников, но дальше этого дело не шло. Никому не хотелось остаться без пальца – их и так всего три. Но каждый хотел оказать помощь пострадавшим за общее дело. Готовность поддержать их проявлялась в предложениях медицинских пакетов раненым.

Между тем Скарр, находясь у себя в кабинете с начальником месторождения, выражал недовольство малым количеством добытого каррона. Глядя на Дакорра, он брызгал слюной:

– …Такое количество можно добыть и на более близких к нам планетах. Если мы будем и впредь так трудиться, то о никакой славе и наградах не может быть и речи. Нас освободят от должностей, и мы будем преданы забвению. Ты этого хочешь? – Но шахтёры действительно вкалывают на пределе своих возможностей, – пытался вставить свой довод Дакорр, – они просто не могут действовать быстрей. Всему виной двойное тяготение планеты и ужасные кровососущие насекомые, которые не позволяют открывать скафандры. Вы же и сами это ощущаете.

– Что ты сравниваешь меня с ними? – закричал Скарр, – они же "чернь", привыкшая работать физически и потому должны действовать в любых условиях. Снова ты их защищаешь? В забой к ним хочешь?

И опять Дакорр вздрогнул от бесцеремонного отношения к себе и своей должности. "Какой негодяй! Он просто плюёт на меня и нисколько не стесняется делать это! – мелькнули у него мысли, – когда-нибудь он подставит меня!" У него даже потемнело в глазах от подобной бесцеремонности и хамства. В нём вспыхнула такая сильная ненависть к этому заносчивому типу, что он прикрыл глаза, пока тот не заметил в них вспыхнувшей злобы. "Но ничего, при случае и я отыграюсь на нём!" – с удовлетворением подумал Дакорр, и ему стало легче от этой мысли. Он, конечно, ещё не знал, когда и в чём, но понял, что это будет.