– А что, видно? – встревоженно спросил Иван Иванович.
– Видно, ты уж прости… Мне видно. Я чуткий…
– Ну ладно… поговорим еще, – сказал Иван Иванович как можно спокойнее. – До вечера.
– До вечера, – ободряюще улыбнулся Василий Викторович и быстро зашагал дальше по коридору.
Хоть душу с ним отведу в разговорах, подумал Иван Иванович. Из рабочих в мастера выбился, но такой головастый и ведь всем интересуется, прямо ходячая энциклопедия.
«Язык вперед ума рыщет»
Иван Иванович зашел в кабинет, сел за стол, потер руки, что он всегда делал перед каким-либо объявлением, и сказал жестким тоном:
– Сегодня устраиваем всем проверку точности явки на работу. Еще выяснять вопрос, почему люди стали увольняться.
– Я вчера ходил с утра в свои бригады, – торопливо сказал Сергей.
– И сегодня сходи.
– Вы что, мне двойную зарплату будете платить? – ехидно проговорил Сергей.
– У тебя что, язык вперед ума рыщет? – сказал Иван Иванович, стараясь быть спокойным.
Сергей рассердился, но промолчал, а вот Люба сразу заныла:
– Я сегодня на высоких каблуках, а у меня что-то с ногами.
– Надень шлепки, у тебя есть.
– Но я в таком платье, что шлепки не подойдут.
«А чего ты так расфуфыриваешься на работе?» – хотелось гаркнуть Ивану Ивановичу, но он только вздохнул и медленно проговорил:
– На работу надо ходить в скромном одеянии.
– Но можно завтра? – не унималась Люба.
– Нет, сегодня и только сегодня, после обеда сдать отчеты, я должен подготовить справку.
Иван Иванович как хотел с утра, так и был неумолим. Только заметил, что Катерина что-то очень заволновалась. Вопрос какой-то у нее, подумал он. И она действительно подошла:
– Вот тут просят авансы увеличить.
– Давай список, я посмотрю.
– Вы, пожалуйста, подпишите. Очень просили, – сказала Катерина уговаривающим тоном.
– Хорошо, подпишу, – согласился Иван Иванович и улыбнулся поощрительно.
Вот Катерине – Лебедю – он готов весь день улыбаться. Она женщина супер. И по форме, и по содержанию, но, увы… она не его женщина… Хотя это тоже счастье – увидеть в жизни реальное воплощение своей мечты.
Скоро БОТиЗ опустел, даже Мария Ивановна ушла. Иван Иванович облегченно вздохнул. Сегодня все его послушались.
Замок
Иван Иванович после смены вышел на проходную и встретился с Василием Викторовичем, сразу пошли в хозяйственный магазин. Долго совещались, какой взять замок, наконец приобрели и решили зайти еще в продуктовый магазин, купить хорошего винца. Оба водку не пили принципиально. Выбрали качественное мужское «Каберне». И недорого, и полезно. А закуска?
– Без закуски не пью, – сказал Василий Викторович. – Ты же знаешь, семьдесят процентов иммунной системы находится в желудке, так, чтобы вино организму не навредило, надо закусить хорошенько.
– У меня помидоры, огурцы есть дома, сосиски.
– Подойдет, а я еще бананов куплю.
Купив целую связку бананов из пяти штук, сказал:
– Они успокаивают, ты, ежели что, на них налегай, и сердце еще укрепляют.
– Бананы? – удивился Иван Иванович.
– Ну да!
– Перехожу на бананы, – охотно согласился Иван Иванович. – А то у меня что-то сердце стало пошаливать.
– Ты что? Ты поосторожней, береги себя, – встревожился Василий Викторович.
Подошли к дому Ивана Ивановича, поднялись на четвертый этаж. Василий Викторович стал осматривать дверной замок:
– Да вроде он у тебя работает.
– Работает, но мне нужно новый.
– А что случилось?
Иван Иванович сначала стушевался, но потом прямо сказал:
– Да с женой проблема. Пьет и, похоже, загуляла. Я с ней развожусь. Она здесь не прописана. У нее жилье есть, у тетки.
– Все понятно. Опять, значит… Мы в прошлый раз за тебя переживали. Долго у тебя рот-то… маленько кривился…
– Да, долго не мог успокоиться, – проговорил смущенно Иван Иванович, невольно погладив левую щеку около рта. – Да уж вкололи мне тогда столько уколов, чесаться начал.
– Ты вот что, – задумчиво сказал Василий Викторович. – Ты все-таки не торопись… Она – твоя жена, живой человек. Уговори ее добром от тебя отойти. А то ведь скандалы будет учинять…
– Будет, – кивнул Иван Иванович.
– Ну, зачем тебе это надо… уговори ее. Я вот потерял жену… не уговорил…
– Она же у тебя умерла, – удивился Иван Иванович.
– Умерла, но как? – вдруг нервно вскричал Василий Викторович. – Как-нибудь я тебе расскажу. А сейчас вот, знаешь, я тебе сегодня замок не сделаю, инструмента у меня нужного нет. Дверь-то железная. Я завтра, ладно?
– Ладно. Но все равно мы с тобой решили посидеть, винца выпить, так что пойдем на кухню.
Умерла… от огорчения
Пошли на кухню. Иван Иванович проворно приготовил закуску: нарезал помидоров, огурцов, сыра, нажарил в микроволновке сосисок.
Василий Викторович между тем очистил три банана и нарезал аккуратными кусочками.
– Первый тост, – сказал он, – пью за усопшую жену.
– Давай, – согласился Иван Иванович.
Выпили, закусили молча. Налили еще по одной. Уже за здоровье.
– Здоровье, – сказал Василий Викторович, – первая ступень к счастью. Это еще Сократ сказал. А Чехов сравнивал здоровье со свободой. Вот я на своей жене убедился, как заболела, так словно в тисках была – из дома не могла выйти.
– А что с ней случилось? Расскажи все-таки…
– Ладно, расскажу… Такое произошло, что я понял: есть Господь, и есть темные силы. Понимаешь, реально почувствовал.
– Да ты что? Вроде как это миф, мистика…
– Нет, реальность. В общем, слушай…
Василий Викторович вздохнул и тихо заговорил:
– Ты помнишь, была у нас одна финансовая пирамида. Жена – Таисия – положила туда деньги. Говорит, там директор обалденный мужик. Красавец, высокий, статный, умный, голова – компьютер. Такие хорошие проценты дает. Да еще если проценты складывать, не брать, то сумма как на дрожжах будет расти. Я говорю: куда тебе деньги нужны? Она сердито шипит на меня: «Тебе ничего не надо. А я хочу новый дом на даче, да такой, чтобы квартиру продать можно было и жить безбедно на пенсии». Не уговоришь, загорелась… Потом стала настаивать поменять нашу трехкомнатную на двухкомнатную, а деньги вложить снова в фирму. Так меня приперла, так… что я сдался… Переехали в неудобную двушку. А дальше еще хуже… В него чуть ли не влюбилась, часто на фирму стала ходить в красивых нарядах. Однажды пришла потухшая. У него, говорит, любовниц много, всем шубы покупает, а то и машины. «А тебе-то что?» – спрашиваю. Отвечает: «Ничего!» Но вижу: не в себе баба. Потом вдруг прибегает. «Слышал, весь город говорит, он увел жену у одного городского начальника. Вот мужик, вот супер!» Я говорю: «Да он же грешник, ты куда смотришь, ты чему завидуешь?..» Разгневалась: «Пошел ты… Ты ничего не понимаешь в жизни… Он вон какой красавец, а ты, ты… заморыш крючковатый, сморчок… Тебе таких подвигов не совершить».
– Да, – задумчиво сказал Иван Иванович, – пережил ты встряску.
– Это еще что! – воскликнул Василий Викторович. – Фирма-то рухнула. Деньги она все потеряла, и тут такие истерики начались. Уже начала бегать, искать этого фирмача, чтобы морду разодрать… Я уж ее уговаривал: «Плюнь, забудь…» Куда там… Только и вопит. «Такие деньги потеряла…» Ой-ой! Начала проклинать фирмача, психовать… В общем, до психушки дело дошло. А там вдруг рак матки с метастазами определили. Она еще больше расстраиваться… Да тут такое началось… Вот тогда я и понял, как-то по-особенному осознал, что есть Бог и есть дьявол. Представляешь. А я натурально увидел, как действует нечистая сила.
– Неужели реально увидел? Это же скрыто бывает.
– Да, темные силы действуют скрытно, чтобы человека соблазнить. А тут было явно, чтобы напугать. Слушай дальше. Я лично был в шоке. Умер у меня двоюродный брат. Сидели все у гроба, только батюшка отпел и ушел. Заходит в комнату старший сын моего умершего двоюродного брата, и вдруг крышка гроба, которая была на винтах прикручена, с треском вырывается, то есть приподнимается вверх, переворачивается и падает на пол. Мы все в шоке. А моя жена Таисия как заголосит и выбежала. Ну не в себе баба. Да и мы не в себе были. Крышка гроба лежит на полу с винтами вывороченными. Что делать? Я встал, взял, смотрю: винты вроде в порядке. Но как-то страшно… Выбросить их надо и новыми винтами прикрутить крышку гроба. Хоронить ведь пора… Смотрю на покойника, слегка улыбается, умер внезапно… инфаркт. Поехал домой за инструментом. А дома жена голосит в комнате… Мне успокаивать некогда, уже на кладбище надо ехать… В общем, прикрутил снова крышку к гробу, похоронили, поминки справили, и к вечеру пришел домой. Слышу, все еще ревет, хоть психушку вызывай. Начал ее успокаивать. Страшно глядеть, вся опухла от слез, только сказала:
