Но сегодня Иван Иванович не в духе. Опять надел черный галстук, опять сидит, почти сгорбившись над бумагами. У него, конечно, дел много. За всеми все надо проверить. Ошибки дорого стоят, да и люди нервничают, пишут жалобы…
Но у Ивана Ивановича сегодня какое-то особое настроение, будто что-то решает и не может решить. Еще и Сергей ему опять нахамил, да и Мария Ивановна съязвила, как всегда. Странная она женщина, то добрая, то злая, а особенно на Ивана Ивановича. То и дело костерит его, когда он отсутствует. Главное ругательство – жестокосердный, мог бы побольше премию на бюро выпросить, так нет… ему неудобно за свой родной коллектив слово замолвить. А ведь у них зарплата маленькая… И так далее…
И еще известно, что у них была любовь в институте, а он женился на другой. Вот, наверное, всю жизнь на него и злится. А надо бы успокоиться, подумала Катерина, злость до добра не доводит. И зачем все время про зарплату говорит, она больше нее получает и одна живет.
У нее вот зарплата действительно маленькая, но все равно жить можно… Тут сэкономишь, тут схитришь… Главное – чтобы муж не пил, вот когда запьет, тогда точно жить не на что… Та же Мария Ивановна ее и выручает. Деньги у нее всегда есть в черном кожаном кошельке, который она любит открывать, будто проверяя, сколько там денег.
Катерина вздохнула. Как тяжело жить, когда муж пьет, только и жди неприятностей… Да и разлюбила она его… вот еще беда… не может она любить опустившегося, грубого мужчину. Он и в женихах-то был грубоват, но тогда ей казалось, что это ерунда. Просто плохо воспитан, пообтешется, она поможет… Но куда там, еще грубей стал. А с годами каждая грубость больно ранит ее сердце, словно иглы втыкаются… Но куда деваться… двое детей. Надо жить.
Катерина взглянула на часы. Еще пять минут – и можно идти домой. Сегодня к Ивану Ивановичу по поводу корректировки аванса подходить не стоит. Не в духе он… Завтра, завтра… Господи, помоги день прожить… В последнее время она стала больше молиться, читать «Отче наш…». Иисус Христос сказал, как надо молиться, в Библии прочитала. Еще молитвослов купила. Есть Господь, есть, она чувствует это. Когда муж буянит, она начинает мысленно молиться, и он как-то сникает и засыпает… И тогда она ложится спать в гостиной и опять молится, молится и крепко засыпает, а утром есть новые силы, чтобы собирать одного сына в школу, другого – в садик… И бежать, бежать на работу, чтобы не дай бог не опоздать и не огорчить этим Ивана Ивановича. Она заметила, что он очень огорчается, когда кто-нибудь опаздывает, ведь они БОТиЗ, организаторы производства, сами должны следить за тем, чтобы никто не опаздывал на работу.
Мама
Сергей проснулся от толчков, довольно-таки грубых, как ему показалось. Он открыл глаза и увидел строгие серые глаза мамы.
– Ты почему спишь? Почему не на работе? – спросила мама, положив руку на полную грудь и едва сдерживаясь. Она возвышалась над ним, как скала, и это не предвещало ничего хорошего.
– У меня зуб заболел. – Сергей потянулся и сказал с улыбкой, стараясь смягчить ситуацию. – Я отпросился с работы.
– Вылечил зуб? – еще строже спросила мама.
– Нет. У меня денег нет, – стал оправдываться Сергей. – Хотел у тебя попросить, а тебя не было дома.
– Меньше надо пить – будут свои деньги, – укоризненно произнесла мама.
– Ну, опять ты о своем, не так уж я много пью, – заныл Сергей.
– Вообще это дело надо бросать, – решительно заявила мама. – Но прежде всего тебе надо бросить Ленку, которая тебя каждый день совращает.
– Ну, мама, опять ты за свое, – простонал Сергей.
– И буду, буду, пока не умру, – скороговоркой произнесла мама. – Я не могу смотреть, как ты спиваешься.
– Что ты, мама, говоришь? Я учусь в финансовой академии. У меня большое будущее.
– Нет у тебя никакого хорошего будущего с Ленкой, – непримиримо сказала мама. – Ты должен это понять. Что вы вчера делали?
– У нее сидели, телик смотрели.
– И пиво пили? – обвинительным тоном спросила мама.
– Ну…
– Что «ну»? Я тебя сегодня к ней не пущу! – внезапно закричала мама.
– Запрешь? А это насилие над свободой личности! – усмехнулся Сергей.
– Я тебе дам свободу личности! – совсем разгневалась мама.
Вдруг она схватила джинсы Сергея и начала его ими хлестать.
– Подонок! – почти заверещала мама. – Ты когда одумаешься, когда? Тебе уже двадцать два года.
Сергей вскочил, чтобы не быть в беспомощном, лежачем состоянии, выхватил у мамы джинсы, а она вдруг грузно повалилась на диван и зарыдала, да так громко, что он испугался.
– Мама, мама, успокойся, не буду я пить. Больше не буду.
– К Ленке не ходи, – еще сильнее зарыдала мама.
– Ну, это… не буду… раз ты так против. Я и сам…
– Господь тебя накажет за пьянство, за издевательство над матерью. О, если бы был жив отец! – запричитала мама.
Все, подумал Сергей, сейчас вообще такое начнется. Папа умер год назад от инфаркта, внезапно, и это стало трагедией для мамы. А тут еще он развинтился с Ленкой…
– Мама, успокойся. Со мной все будет в порядке, – сказал Сергей, стараясь говорить спокойным голосом.
Мама вытерла слезы, встала, поправила цветастое платье.
– Правда, правда, ты хоть бы почитал что…
– Что? – недоуменно спросил Сергей.
– Ну как самосовершенствоваться, нельзя так жить, как ты живешь, – вздохнула мама.
– Ну эти детские игры… самосовершенствоваться…
– Нет, человек всю жизнь совершенствуется, иначе он деградирует. Я вот тебе книжки дам. Они были для меня открытием, когда появились.
– Про аутотренинг, что ли? Ну, ты говорила мне. Я спокоен, я хорошо учусь.
– И школу ты окончил замечательно. А сейчас у тебя деградация.
Мама встала, подошла к книжной полке.
– Вот эти книги. И еще про пьянство. Маяковский знаешь как говорил:
Пиво – сгинь, и водка – сгинь!
Будет сей порок излечен.
Уменьшает он мозги,
Увеличивая печень…
Сергей рассмеялся:
– Как все просто. Уменьшает алкоголь мозги, увеличивает печень.
– А разве неправда?
– В принципе, правда.
Сергей не стал больше на эту тему распространяться. Сам завздыхал. Если вот так, рационально посмотреть, то ведь пиво ему уже навредило: память стала хуже, тупей он стал и ленивей… Точно мозги уменьшаются от пива. А от водки – и того больше.
– Пьянство – добровольное сумасшествие. Не помню, кто-то из мудрых сказал, – проговорила мама, гладя его по плечу.
– Ладно, – согласился Сергей, – давай мне эти книги, я посмотрю.
– Пьянство – это грех, – не унималась мама. – Господь накажет.
– А есть Господь-то?
– Что ты говоришь? Есть, конечно. Есть Господь, и есть дьявол и его воинство – бесы. Вот дьявол и заставляет пить. Ой, а вдруг в тебе бесы уже сидят! – вскрикнула мама.
– Мама, ну это уже слишком, – с досадой сказал Сергей. – Нет во мне никаких бесов.
– Боюсь, что уже есть, они же влезают с этой гадостью – алкоголем.
– Мама, перестань!
– Ой, – заплакала опять мама, – храни тебя Господь! Еще хоть Библию почитай. Вот она. Ну хоть посмотри.
– Все, все, беру и читаю книги твои полезные. Успокойся!
Мама вытерла слезы.
– Тебе можно доверять? – взволнованно спросила. – Можно?
– Можно, – сказал Сергей неуверенно, но повторил: – Можно. Не волнуйся, мама.
Вот ради мамы, подумал, он постарается. Нельзя ее огорчать, а то вдруг с ней, как с отцом, что-то случится, и тогда он будет совсем одиноким и никогда в жизни себе не простит, что не послушался мамы.
Пьянство – наказание Божие
Сергей почему-то решил сначала Библию почитать. И сразу наткнулся на слова:
«Напоите его пьяным, ибо он вознесся против Господа: пусть Моав валяется в блевотине своей, и сам будет посмеянием»;
