Нейтан проснулся и какое-то время вглядывался во тьму комнаты, слушая, как бешено колотится сердце. Этот кошмар совсем не похож на другие. В тех он видел самые мрачные воспоминания о доме, о тёте Элис, тут же светлое и радостное, только в конце исказилось кошмаром.

В жизни шестилетний Лин правда упал в ручей. Но сразу разрыдался, так что Нейтан и Брендон решили, он сломал как минимум обе ноги. Оказалось, Лин абсолютно цел, просто перепугался. Нейтану тогда пришлось раздеться и возвращаться домой в одних обрезанных шортах, а продрогший Лин кутался в рубашку брата, которая почти волочилась по земле, и всхлипывал всю дорогу. Вода в ручье была прохладной.

Нейтан тихонько поднялся, но кровать всё равно скрипнула. Тейлор пошевелилась, но не проснулась. Как можно тише Нейтан натянул штаны, даже не стал искать рубашку, и вышел из комнаты. Будить Тейлор ему не хотелось, но самому требовалось время, пока липкий кошмар окончательно опадет, позволит снова дышать полной грудью, а не мелкими глоточками воздуха.

Действия всегда помогали.

В их лондонской квартире Нейтан обычно уходил в другую комнату и тихонько печатал на ноутбуке очередную книгу. Здесь такой возможности не было, и в темном коридоре Нейтан тут же пожалел, что куда-то пошел.

Сколько себя помнил Нейтан, в доме всегда царила промозглость. Отопление не справлялось, да его предпочитали и не включать везде сразу. Всё равно особняк не протопить полностью.

В комнате, где они спали с Тейлор, обогреватели хорошенько нагрели, но в коридоре царили мрак и холод. К тому же Нейтан не надел рубашку, так что тут же обхватил себя руками, начиная дрожать. Ничего, спустится вниз, пройдется, там что-нибудь найдет согреться.

Дом дышал сыростью и ошметками воспоминаний. Нейтан осторожно шагал босыми ногами по паркету, вздрагивая от каждого шороха, которых в старом доме было предостаточно. То скрипнет где-то половица, то зашуршит в стенах.

Снизу вроде бы виднелись отсветы, значит, кто-то еще не спит. Нейтан потянулся к живому теплу, но буквально силой воли заставил себя не бежать, а размеренно шагать. Его не напугают какие-то сны и старый дом.

Затылка будто бы коснулся мотылек, а тени на выдохе шепнули:

— Привет, незнакомец.

Нейтан устремился вниз по лестнице, чуть не зацепился ногой за пандус и не слетел кубарем, но вовремя удержал равновесие. Только внизу он без сил опустился на нижние ступеньки, обхватив себя руками и дрожа.

Теперь отчетливо было видно, что свет горит на кухне. Стоило пройти и посмотреть, кто еще не спит ночью, но Нейтан не мог заставить себя подняться. Ему казалось, стоит двинуться с места, как он снова услышит шелестящий шепот, который существовал только в его не до конца проснувшемся воображении.

— Нейт?

Видимо, он всё-таки сильно шумел, из кухни высунулся Лин. Он был в тех же черных джинсах и темной футболке с длинным рукавом, что и днем. Только последняя теперь помялась, ведь в ней он и спал.

Свет на кухне горел яркий, он подсвечивал Лина сзади, так что вокруг головы будто мерцал рыжеватый ореол от волос.

Нейтан хотел ответить, но от холода у него начали натурально стучать зубы. Лин, как всегда стремительный и бескомпромиссный, прошел в темную гостиную, подхватил что-то и вернулся к Нейтану с теплым пледом, под которым спал днем. Он не спрашивал, просто накинул его на плечи брата и уселся рядом на ступеньки.

Благодарно кивнув, Нейтан закутался в плед. Настоящий, шерстяной, его вязала вроде бы бабушка, пока еще осознавала, что делает. Он кололся о голое тело, но сразу приносил блаженное тепло.

— Ты чего не спишь? — наконец, негромко спросил Лин. Он явно не хотел разбудить родителей дальше по коридору. Хотя двери здесь крепкие, за ними мало что слышно.

— А ты? — спросил Нейтан.

— Днем выспался.

— А мне приснилась какая-то мерзость.

Краем глаза Нейтан видел, как Лин помрачнел:

— В этом доме чего только не приснится, — он покосился на брата. — Я не хочу, чтобы ты торчал здесь целую неделю из-за меня. И Тейлор. Это мои проблемы.

Лин явно хотел, чтобы его голос звучал залихватски, он даже попробовал насмешливо усмехнуться. Но вышло как-то ломко и обреченно.

Ночь располагала к откровениям. К тому, что Нейтан не решался бы так прямолинейно говорить при свете дня:

— Я не брошу тебя. Только не снова. Уедем отсюда все вместе, через неделю.

— Спасибо.

Лин снова подскочил, отвел глаза, как будто смущался, унесся в темную гостиную и принес еще какое-то огромное то ли покрывало, то ли шаль, которую Нейтан не помнил. Вплотную усевшись рядом, Лин прижался к Нейтану плечом и закутал их обоих.

— Холод здесь адский, — буркнул Лин.

Отогревался Нейтан быстро и был благодарен, что Лин не предложил пойти в гостиную. Нейтан еще дрожал, как он надеялся, только от холода. Но от одной мысли, что пришлось бы идти под мертвый взгляд сотен мотыльков и черепа, становилось дурно.

В памяти всплыл сон и раздутое лицо Брендона. Наверное, стоило посмотреть на его настоящий труп, чтобы подсознание не подкидывало образы один хлеще другого. Никакая реальность не сравниться в ужасе с надуманными страхами неизвестности.

— А ты уверен, — Нейтан запнулся, но всё-таки продолжил. — Ты уверен насчет Брендона? Отчего он умер.

— Джозеф тебе тоже рассказал про таблетки? Не знаю, он считал, что-то не так, но в таблетках не сомневался.

— Может, он и сам не всё знает… или Джозеф жил здесь?

— Нет, конечно. Он как купил квартирку поближе к клинике тёти Элис, так там и живет.

Незадолго до отъезда Нейтана. Он жалел, что это не случилось раньше, тогда хотя бы часть детства они могли не видеть пьяного Джозефа или безумную Элис.

Вот как закончил их единственный сын. Наглотался таблеток, не желая больше жить. И последнее прости ему нашептывали призраки и мертвые бабочки.

Нейтан вздрогнул, Лин явно это почувствовал. Покосился на брата:

— Я ни в чем не уверен насчет смерти Брендона, но можно в больнице узнать. Там должны быть документы, мы же родственники, с чего нам их не покажут.

— Угу. Попробуем. Вы с Брендоном много общались, да? Когда я уехал.

— Достаточно, — пожал плечами Лин. — Я тут в школу ходил, а Брендон не стал уезжать из дома. Работал в библиотеке, потом в больнице помогал. Мы много вечеров провели вместе.

Нейтан удивился, насколько спокойный голос у Лина. Но тот сидел слишком близко, их плечи соприкасались под теплым покрывалом, поэтому Нейтан ощутил дрожь брата. Может, говорил он и спокойно, но вряд ли так себя чувствовал.

Лин вскинул голову, как будто упрямо не желал сдаваться каким-то мыслям. Нейтан не стал больше спрашивать. Натянул плед повыше, так что он начал колюче щипать за подбородок и щеки. Нейтан наконец-то согрелся, и сон вместе со страхом казались далекими и несущественными. С кухни тянуло горячим шоколадом и какой-то едой, это было умиротворяюще.

Нейтан почти уснул, свесив голову на грудь, когда его пихнул Лин:

— Согрелся? Может, на кухню? У меня там курица.

— Ты готовишь?

— Ага. Раз всё равно выспался днем.

Когда Лин был маленьким, он много времени проводил на кухне, «помогая». Эстер позволяла ему месить тесто крохотными ладошками, влезать в муку и взбивать сливки. Когда Лин стал старше, его интерес не угас. Это удивило мать, она заявила, что не место мужчине на кухне. Лин не понимал, что не так, а Эстер ревниво не подпускала его к готовке.

Поэтому иногда он делал что-то ночью, когда мучила бессонница. Как сейчас.

На плите шипели аккуратные кусочки куриной грудки на сковородке, одуряюще пахло горячим шоколадом, и то ли обогреватели работали на полную, то ли плита помогала, но было почти жарко. Только по полу гулял сквозняк, поэтому Нейтан с босыми ногами залез на банкетку, кутаясь в плед. Он готовить не любил, его максимум — сварить кофе и сделать омлет из всего, что найдется в холодильнике.

Лин прикрыл дверь, отрезая их от остального дома, от призраков и снов. Не спрашивая, подогрел еще шоколад и поставил перед братом.