— Спит, — ее голос был усталым, когда она посмотрела вниз на людей, собравшихся перед ней. Все четверо детей все еще были здесь, тихо сидя на диване напротив Ремиэль. Анафема села в кресло рядом с ними, ее рука мягко лежала на спине Брайана. Он не произнес ни слова с тех пор, как они приехали, почти ни на кого не смотрел, предпочитая глядеть темно-карими глазами на древний деревянный пол. — Но в остальном невредим.
Она повернулась к Кроули и Азирафаэлю, ее карие глаза мягко смотрели на ангела рядом с ним.
— Благодарю тебя за его исцеление… — после всего, что он с тобой сделал. Невысказанная часть ее предложения повисла в воздухе вокруг них. Даже люди, которые пропустили кусочки продолжающейся саги, понимали значение того, о чем говорила архангел.
Азирафаэль кивнул головой, и Кроули почувствовал, как его желудок снова опустился, когда ангел открыл рот, чтобы заговорить. Он просто знал, что Азирафаэль собирается предложить какие-то чувства доброты или великодушия, и он просто не мог этого принять. Он просто не мог смириться с мыслью, что его ангел все еще может заботиться об этом монстре, который сейчас спит наверху. Не имело значения, что Данталион делал, чтобы спасти их. Не имело значения, что Данталион каким-то образом заботился об Азирафаэле во всем этом безумии. Все это не имело значения, потому что Кроули мог потерять Азирафаэля. Однажды он потерял ангела, и мир почти кончился. Он не мог пройти через это снова.
— Я поднимусь и посижу с ним немного, — предложил Азирафаэль, и сердце Кроули сжалось в груди. Неужели что-то могло снова заставить его сломаться? Разве его уже не разрывали на части несколько раз? Только за сегодня? Как он мог все еще чувствовать такую печаль и потерю? Когда же это кончится? — Я не хочу, чтобы он проснулся один.
Ремиэль кивнула, не обращая внимания на яростный взгляд Кроули, устремленный в ее сторону.
— Спасибо тебе, — она сделала паузу, глубоко вдыхая, дрожь звука выдавала ее сокрушительные эмоции. — Я скоро приду сменить тебя.
Кроули почувствовал, как кто-то нежно сжал его руку. Стараясь не выглядеть слишком отчаявшимся, он медленно повернулся к ангелу, янтарные глаза широко раскрылись, умоляя за защитной стеной из черного стекла.
Пожалуйста, не уходи. Он хотел, чтобы Азирафаэль понял его. Пожалуйста, ангел. Я не хочу потерять тебя из-за него. Только не снова. Пожалуйста, останься со мной.
Он не сказал ничего из этого, страх очевидного отказа ожил в его груди, угрожая задушить его там, где он стоял. С замирающим в горле протестом Кроули отпустил руку Азирафаэля и смотрел, как ангел послал ему мягкую улыбку и исчез за углом, поднявшись по лестнице.
Только когда его шаги затихли, Кроули повернулся к остальным, стоявшим в комнате. Все сидели на краешках кресел, не сводя глаз с архангела, стоявшей перед ними. С тех пор как они приехали, она сменила одеяние, чудесным образом переодевшись в одежду, которая, как ни странно, больше походила на одежду Пеппер.
Вид Ремиэль, одетой в леггинсы в бело-голубую полоску и просторную рубашку с длинными рукавами, был по меньшей мере ошеломляющим, но Кроули решил не зацикливаться на этом факте сейчас. Предстояли и другие, более серьезные дела.
С каждой секундой тишина вокруг них становилась все более глубокой. Кроули перевел взгляд с Ремиэль, стоявшей перед ними со следами слез на щеках, на Анафему, карие глаза которой смотрели прямо перед собой, а рука покоилась на спине Брайана, успокаивая и защищая. Ньютон стоял позади своей подруги, положив руки на спинку стула по обе стороны от ее головы, с серьезным выражением на лице, ожидая, что кто-то заговорит.
В конце концов, именно Брайан нарушил молчание.
— Мне очень жаль, — его голос прозвучал как шепот, но, казалось, каким-то образом заполнил пространство вокруг них. Безнадежность этого звука потрясла Кроули до глубины души. — Я не хотел… клянусь. Я просто…
В мгновение ока демон оказался на коленях, чудом переместив кофейный столик на другую сторону комнаты, так что для него нашлось место прямо перед мальчиком. Кроули обхватил руками худое тело Брайана, притягивая его в нежные, но крепкие объятия.
Воспоминания нахлынули на него, когда он прижимал мальчика к груди. Воспоминания о детях, плачущих от горя и боли. Детях, тихо всхлипывающих, когда проливной дождь за окном их домов становился все сильнее. Детях, кричащих, когда их отрывали от их семей. Детях, молча жавшихся друг к другу, боявшихся, что если они издадут хоть один звук, их обнаружат и заберут. И никогда больше его не увидят.
— Это не твоя вина, — прорычал он, пытаясь загнать свой гнев и разочарование обратно туда, где они больше не причинят вреда мальчику. — Не смей думать, что это твоя вина, Брайан. Ни на секунду дольше.
Когда он произнес его имя, Кроули почувствовал, как пара длинных тонких рук обвилась вокруг его торса. Брайан всхлипнул и уткнулся лицом в рубашку демона.
— Я не хотел этого делать! — закричал мальчик, и Кроули почувствовал, как слезы защипали ему глаза, а в сердце вспыхнула ненависть. Ненависть к Габриэлю и его зацикленность на праведном суде. Ненависть к Уриэлю и его готовности слепо следовать за ним. Ненависть ко всем архангелам и герцогам Ада за то, что они не оставили их в покое. — Они схватили тебя за крылья, а у него был этот меч, — выдохнул он, судорожно втягивая воздух, когда Кроули провел рукой по спине мальчика, пытаясь повторить действие, которое он видел у Анафемы ранее.
— Он собирался убить тебя, Кроули. И мне было так страшно. И вдруг пистолет оказался прямо передо мной. Все произошло так быстро, и я…
— Это была самозащита, — возразила Пеппер резким, но не обвиняющим тоном, как будто она пыталась убедить Кроули и остальных взрослых в том, что ее друг здесь ни при чем. — Ты не можешь нести ответственность, если это самозащита.
Кроули не мог видеть Ремиэль, так как мальчик в его объятиях занимал большую часть его внимания, но он слышал печальную улыбку в ее голосе, когда она отвечала молодой девушке, сидящей перед ней.
— Здесь никто его не винит, Пеппер. Его сегодняшние действия спасли Кроули жизнь. Потенциально все наши жизни — по крайней мере, тех из нас, кто мог потерять крылья.
Услышав эти слова, мальчик тихонько всхлипнул и снова сел. Не зная, куда идти, Кроули отпустил его и встал, неуклюже возвращаясь к камину, где он стоял изначально. Демон медленно повернулся к Адаму, который был необычно спокоен на протяжении всего этого испытания. На самом деле они все молчали, но не как бывший Антихрист — он мог бы подумать, что у мальчика есть что сказать.
Почувствовав его взгляд, Адам повернулся к Кроули, его карие глаза были ясными и яркими.
— Он действительно умер? — спросил он. Этот вопрос задел Кроули за живое. Его разум начал оживать, шестеренки скрежетали, когда он мчался перед ним.
— Да, — выдохнул он, не совсем понимая, как он узнал, что это правда. Что-то в глубине души Кроули говорило ему правду. Уриэль был не просто развоплощен. Он действительно исчез. Часть его души болела от этой мысли. — Но, может быть, это и не обязательно.
Теперь настала его очередь обратить на себя внимание всех присутствующих.
Это была нелепая мысль. Но они уже изменили реальность — ну, в общем, Адам изменил. Кто сказал, что мальчик не сможет сделать это снова?
— В книжном магазине, — начал Кроули, понимая, что говорит бессмыслицу. Ему нужно было отступить. Нужно было дать им всем какой-то контекст. — После того, как он сгорел. Ты все исправил. Ты починил мою Бентли, а я проехал на ней сквозь настоящий шторм адского огня!
— Да, — сказал Адам, как будто это было то, что мог сделать каждый. Как будто изменение реальности было просто еще одним субботним вечером с книгой. — Но это были предметы. Это просто вещи, Кроули. Вещи гораздо легче убедить измениться, чем людей.
Кроули нахмурился. Он еще не отпускал ее. Это была хорошая идея.
— Но ведь тебе удалось изменить людей, верно? — указал он, пытаясь напрячь мозги в поисках конкретных примеров. — Ты хочешь сказать, что не спас никого, кто пострадал на М25? Никто не умер, когда гигантский торнадо пронесся через половину английской деревни? Или как насчет тех бедолаг на рыболовецких судах? С кракеном? Ты никого из них не спас?
