С широко раскрытыми от ужаса глазами он наблюдал, как Михаил и Хастур набросились на демона, подставили ему подножку, схватили за плечи и потащили вперед, навстречу Габриэлю. Ремиэль и Барахиэль все еще находились под крышей эстрады — первая стояла лицом к разъяренному Сандальфону, когда он бросился к ней, протягивая руки, чтобы схватить ее за крылья.

Раскаленный добела импульс энергии вырвался из ладони Ремиэль, и архангел был отброшен назад, врезавшись в ближайшую канистру с мусором, опрокинув ее, разбросав остатки еды, бумаги и пластика. Сандальфон вскочил на ноги, глаза его расширились, когда Ремиэль взмыла в воздух и снова сбила его с ног.

С другой стороны эстрады раздалось несколько гневных криков. Азирафаэль резко обернулся и увидел Адама и его друзей, окруженных Вельзевулом и двумя другими демонами, которых он узнал на суде, но чьих имен не знал. Пеппер, по-видимому, только что наступила на одну из их ног, так как более мужественная на вид женщина взвыла от боли. Она бросилась на нее, но девочка была быстрее. Она нырнула под ее размахивающие руки и принялась топать другой ногой, в ее глубоких карих глазах светилась яростная решимость.

Оставшийся демон двинулся к Ньютону, который все еще нежно держал Данталиона на руках. Почувствовав непосредственную опасность своего бойфренда, Анафема бросилась вперед и встала между ними. У Азирафаэля возникло внезапное желание побежать и помочь им, не зная, есть ли у людей что-нибудь, что они могли бы использовать против герцога Ада. Ему хотелось, чтобы они просто остались дома. Как бы ни был счастлив Азирафаэль, увидев их, здесь им было небезопасно. Он не был уверен, что есть способ, который может защитить из всех.

Громкий, знакомый крик разорвал воздух, и Азирафаэль обнаружил, что его внимание снова переключилось на Габриэля и Уриэля. Барахиэль лежал на земле, схватившись рукой за затылок, и с ужасом смотрел, как Уриэль снова поднял над своей головой пылающий меч. На коленях перед ним стоял Кроули, дико размахивающий черными крыльями, придавленными Михаилом и Хастуром.

Отсюда Азирафаэль не мог видеть выражения их лиц, но ему показалось, что они были наполнены каким-то извращенным ликованием.

— Нет! — крик эхом отразился от горла Азирафаэля, когда он одним плавным движением расправил крылья, схватив Дагона за челюсть и заставив демона пошатнуться. Он был свободен. Он был всего в нескольких десятках футов от Кроули. Всего несколько шагов, и Азирафаэль сможет дотянуться до него. Всего несколько шагов — и Кроули снова будет в безопасности.

Время, казалось, замедлилось, когда меч устремился к земле, к великолепным, прекрасным, завораживающим черным крыльям Кроули, и Азирафаэль с бьющимся сердцем понял, что опоздал. Он не успеет вовремя. Он потеряет Кроули навсегда.

Без предупреждения, громкий удар эхом прокатился по небу, ускоряя время до его нормального темпа. Азирафаэль, чей взгляд все еще был прикован к ужасной сцене перед ним, споткнулся, когда его разум поспешил наверстать упущенное, чтобы понять то, что видели его глаза.

На груди Уриэля образовалось темно-красное пятно, распустившееся, как прекрасный цветок. Глаза архангела были широко распахнуты, брови нахмурены в том, что казалось болью, темные губы раскрылись в мягком «о», когда пылающий меч погас и со стуком упал на землю.

Михаил и Хастур оба повернулись на шум, ослабив хватку Кроули ровно настолько, чтобы тот смог вырваться и отшатнуться назад. Кроули, ослепительный чертов хитрец, каким он и был, ухватился за рукоять меча, упавшего у его ног, и потащил его за собой, направляясь обратно к Азирафаэлю.

Все движения прекратились, когда Уриэль упал на колени, кровь стекала по его рубашке, на куртку и брюки. Он оставался в вертикальном положении еще один удар сердца, прежде чем упасть на землю, свет в его карих глазах угас с последним вздохом.

Одновременно все глаза в парке повернулись туда, откуда донесся звук, и в шоке уставились на мальчика Брайана, державшего в руках сверкающий серебряный пистолет.

Почти десять секунд никто не произносил ни слова, пока все пытались осмыслить то, что только что произошло. Откуда у Брайана взялся пистолет? Почему он застрелил Уриэля и, что еще важнее, почему это сработало? Сработало ли? Неужели он был развоплощен? Убит? Конечно, простое человеческое оружие не может убить ангела. Так почему же его тело все еще здесь? Почему он не взял новое и не вернулся к битве? Для получения нового тела обычно требовалась приличная бумажная волокита, но Уриэль был архангелом. Он мог обойти систему, когда посчитает нужным. Так почему же он не вернулся? Что, черт возьми, только что произошло?

Это были самые долгие десять секунд существования Азирафаэля.

— Ты! — взревел Габриэль, надвигаясь на группу детей с горящими фиалковыми глазами. Даже демоны позади них отступили на несколько шагов, боясь попасть под перекрестный огонь. Сдавленный крик эхом разнесся в воздухе, но Азирафаэль не обернулся, чтобы посмотреть, от кого он исходил. Он был слишком занят тем, что происходило прямо перед его глазами.

Азирафаэль не думал, он просто действовал. Широко расправив крылья, не обращая внимания на крик своего демона, Азирафаэль выхватил меч из потрясенных рук Кроули и помчался по усыпанной гравием дорожке к детям. Меч снова вспыхнул в его руке, наполняя тело ангела вспышкой тепла и силы. Он высоко поднял его, обрушив на Габриэля, и прижал его к лицу архангела, когда Азирафаэль встал прямо перед человеческими детьми.

— Нет, — голос Азирафаэля был мрачным и властным. В нем не было ни страха, ни колебания. — Это вышло из-под контроля, Габриэль. Ради всего святого, они же дети. Мы должны быть хорошими. Теми, кто их спасает. А не подвергает опасности.

Габриэль уставился на него с такой ненавистью, какую, по мнению Азирафаэля, ангел не мог удержать в своем сердце. Тем не менее, присутствие пылающего меча и знание того, что он может сделать, остановили его от дальнейшего продвижения. Азирафаэль стоял на своем, голубые глаза смотрели на ангела, который когда-то был его начальником.

Впервые Азирафаэль обнаружил, что не боится.

— Ты хоть понимаешь, что сейчас произошло? — прошипел Габриэль, его лицо было почти неузнаваемо из-за гнева. — Ты понимаешь, что только что сделал этот ребенок?

Он не понимал, но, оглядевшись вокруг, Азирафаэль обнаружил, что его мозг медленно складывает кусочки воедино. В данный момент Барахиэль стоял на коленях рядом с телом Уриэля, притягивая его к себе на колени, а его одежда была измазана кровью. Он плакал, всхлипывал, низко склонив голову и касаясь лбом его лба. Ремиэль стояла поодаль, прикрыв рот ладонью, и впервые за весь день у нее навернулись слезы. Возможно, впервые за всю ее жизнь.

Азирафаэль быстро повернулся и посмотрел на Кроули, гадая, заметил ли демон что-то, чего не заметил он. Кроули не оглядывался на него. Его янтарные глаза были широко распахнуты, глядя на сцену, разворачивающуюся под эстрадой, боль запечатлелась в каждой морщинке его прекрасного лица. Азирафаэль только однажды видел демона в такой сильной боли, шесть месяцев назад, когда он сидел в баре и пил.

Нет, я передумал. Просто кое-что случалось. Я потерял своего лучшего друга.

Ангел не понимал этого, и он был почти уверен, что Кроули тоже не понимал этого, но что бы ни случилось — Кроули чувствовал это глубоко. Он только что потерял нечто бесконечно дорогое для себя.

— Теперь все кончено, — голос Азирафаэля был тихим, но он донесся до каждого из них. — Вы все вернетесь на Небеса и в Ад, и оставите нас в покое.

Его пронзила вспышка гнева, и Азирафаэль едва удержался, чтобы не броситься вперед и не ударить Габриэля там, где тот стоял. Это. Все. Его. Вина. Если бы он только оставил их в покое. Это было все, чего они с Кроули когда-либо хотели.

— Я не хочу больше никого из вас здесь видеть.

Он не стал спрашивать, понял ли Габриэль. Азирафаэлю не нужно было спрашивать. Он видел ненависть, горящую в глазах архангела. Он видел, что Габриэль знает, что у него нет почвы для ног. Не сейчас. Не с мертвым архангелом за спиной и проклятым пылающим мечом перед ним. Он был загнан в угол, и у него не было другого выхода, кроме как вернуться домой.