В дополнение к его полному отсутствию интереса, Вельзевул также знал, что сейчас не время. Вот-вот должен был состояться суд — самый большой суд, который они когда-либо проводили, — и демон ни за что не позволит ему начаться, пока не выучит идеальную речь.
Кроули должен был пожалеть о том дне, когда подумал, что сможет испортить Великий План.
***
Атмосфера на Небесах была, мягко говоря, напряженной.
По просьбе Ремиэль Амариэль вернулся в Серебряный город помогать поддерживать порядок, пока архангелы занимались своими делами. На самом деле у него было не так уж много работы — Ремиэль управляла тесным кораблем, но она доверяла своим подчиненным делать свою работу без ее надзора. Другие ангелы, казалось, выполняли свою задачу без каких-либо подсказок или подталкиваний со стороны, поэтому Амариэль вместо этого рассеянно бродил по комнате, ловя проблески вежливого разговора или краткую вспышку на экране конкретного человека, за которым в данный момент наблюдал один из ангелов.
На первый взгляд все выглядело прекрасно. Все ангелы сидели за своими столами, просматривая изображения людей, за которыми им было поручено наблюдать. Послышался глухой ропот разговора, который Амариэль поощрял, проходя мимо. Да, все они были здесь с самого Начала, что было достаточным временем, чтобы узнать имена друг друга и познакомиться друг с другом, но их было более миллиона, и они отвечали за наблюдение за душами человечества. Было удивительно легко чувствовать себя потерянным в комнате с таким количеством людей. Амариэль хотел убедиться, что каждый ангел был доволен, поэтому он призвал их поговорить со своими соседями, поделиться историями о людях, за которыми они наблюдали, в надежде, что ангелы станут ближе друг к другу.
В то время как некоторые разговоры продолжались как обычно, было удивительно много ангелов, которые притихли, настороженно озираясь по сторонам, хмурясь там, где должны были быть улыбки. Амариэль знал, что обсуждают эти ангелы, и от этой мысли его желудок скрутило самым неприятным образом. Ходили слухи, что Азирафаэль, ангел, который жил на Земле, был схвачен Адом и приговорен к окончательному смертному существованию.
Очевидно, не каждый ангел до этого знал о Плане. К этому моменту все на Небесах знали, что сделал Азирафаэль. Они знали о неудачном Апокалипсисе, о разборках на авиабазе. Они знали, что он каким-то образом невосприимчив к адскому огню, но также, вероятно, не представлял угрозы для них на Небесах. Ангел просто хотел прожить свою жизнь на Земле в мире, и удивительное количество ангелов, по крайней мере в этом департаменте, казалось, не возражало против этой идеи.
Амариэль замедлил шаг и остановился, когда увидел троицу ангелов, собравшихся вокруг одного изображения. Та, что сидела за пультом управления, подняла голову и застенчиво улыбнулась ему, ее ярко-зеленые глаза выглядывали из-под мягкой каштановой челки. Ангел улыбнулся в ответ и сосредоточил свое внимание на изображении, пытаясь понять, что она смотрит.
Посреди небольшой гостиной, перед каменным камином, стояла женщина. Она была одета в синее платье с высоким воротом, которое ужасно отставало от сегодняшних стандартов моды. Ее длинные каштановые волосы были заплетены в косу, а карие глаза, которые она обычно обрамляла очками в толстой оправе, были свободны от них и сейчас до краев наполнены слезами.
Ангел узнал эту женщину, хотя почти никогда раньше не видел ее лица.
— Ньютон Пульсифер? — предположил он, рассудив, что он, скорее всего, будет единственным человеком, которого Анафема позволит подойти к ней во время такого эмоционального срыва. Она была интересным человеком, гораздо более проницательным, чем большинство, и восприимчивым. Не многие люди уделяли достаточное внимание ощущению, которое они любили называть своим «нутром», и не делали с ним что-нибудь полезное. Анафема жила этим. Амариэль потерял счет тем случаям, когда он слегка подталкивал ее в определенном направлении, а она понимала намеки и убегала с ними.
— Да, — тихо пробормотала ангел, сидевшая за столом, ее карие глаза не отрывались от изображения, возникшего перед ней. Два других ангела, сидевшие по обе стороны от нее, один мужчина на вид, другой — ни тот, ни другая, ни оба, наклонились вперед. Их внимание было полностью поглощено ведьмой, расхаживающей взад и вперед перед ними.
— Они что, ссорятся? — это не было похоже на Ньютона и Анафему. За шесть месяцев, прошедших с момента их знакомства, супруги почти не повышали голоса друг на друга. Амариэль был бы шокирован, услышав, что этот человек сделал что-то, что заставило его девушку так плакать.
Ангел с каштановыми волосами медленно покачала головой, в ее глазах явно читалось беспокойство.
— Они узнали, что Кроули и Азирафаэль пропали. Она ужасно беспокоится о них.
Амариэль нахмурился, это знакомое неприятное чувство вернулось в его желудок. Все три ангела, окружавшие его, переглянулись. Они явно были так же расстроены всей этой ситуацией, как и те двое людей, за которыми они наблюдали. Представьте себе, насколько более расстроенной была бы эта пара, если бы они узнали правду о судьбе, которая постигла их друзей.
— Мы можем чем-нибудь помочь? — спросил мужчина, представляющий ангела, — Амариэль подумал, что его зовут Зараиафаэль, но он мог ошибиться.
Все трое посмотрели на Амариэля. Он почувствовал, как у него неожиданно сжалось горло. Что он должен был сказать? Если архангелы решили смягчить наказание, он не мог сказать этим ангелам, что все будет хорошо. Он не мог в здравом уме давать людям ложную надежду, что их друзья будут в безопасности.
Но как он мог просто стоять в стороне, когда такой ужасный поступок казался таким неправильным? Это был Рай, они должны были быть хорошими. Что случилось с прощением и милосердием? Как они вписались в эту историю?
— Мы не должны вмешиваться, — указал ангел, сидящий рядом, его лицо было мрачным, но глаза — неубедительными. Тревожное покачивание его колен под столом сказало Амариэлю все, что ему нужно было знать. — Если архангелы решили их судьбу, мы должны подчиниться им.
Что, если архангелы ошибаются?
Вопрос эхом разнесся по комнате, как сирена, хотя никто не задал его вслух. Все разговоры в комнате прекратились, и Амариэль чувствовал на себе взгляды всех присутствующих. Все они ждали ответа на вопрос, который не могли задать.
Вопросы были опасны. Вопросы ведут к сомнению, которое ведет к страху и негодованию, которые ведут к Падению. Они все знали, что случилось в прошлый раз, когда ангелы ходили и задавали вопросы. Они не были созданы для вопросов. Они были созданы для любви и сострадания, для прощения. Для пощады.
Придерживайтесь того, что вы знаете. Не задавайте вопросов. Не удивляйтесь природе мира, каким бы он ни был. Просто делайте, что говорят. Распространяйте любовь. Научите их прощать. Ведите их по пути, который приведет их на Небеса.
Мысли Амариэля вернулись к Ремиэль. Неужели она действительно согласна со всем этим планом? Хотела ли она, чтобы Азирафаэль пострадал за свою роль в остановке Апокалипсиса, или она была за то, чтобы показать ангелу прощение? Неужели она считала, что крылья Азирафаэля должны быть отняты у него? Или она хотела, чтобы меч исчез в каком-нибудь уголке мира и никогда больше не использовался против них — ни ангелов, ни демонов?
Вспоминая разговор, который они вели до того, как спустились в Ад — разговор, который Амариэль поклялся никому не повторять, — ангел подумал, что он прекрасно понимает, чего она хочет.
Он не задал ни одного из этих вопросов, вертевшихся у него в голове вслух. Это было бы не очень по-ангельски с его стороны. Вместо этого Амариэль повернулся к ангелам, которые единодушно решили, что в отсутствие какого-либо архангела он является высшей фигурой власти, за которой они будут следовать, не задавая вопросов.
— Кто-нибудь, позвольте мне позаимствовать их управление, — мягко предложил он. Ангел, который первоначально протестовал, немедленно поднялся на ноги. В комнате повисла коллективная пауза, когда Амариэль подошел и сел, поднимая образ женщины, которая могла бы быть его самым любимым человеком на всей планете — не то чтобы ангелам позволялось иметь любимчиков.
