— Я понимаю, что у вас, вероятно, есть много вещей, которыми вы могли бы заняться, — мужчина снова бросил на Азирафаэля неуверенный взгляд. — Я был бы признателен вам за компанию, если бы вы согласились ее предоставить.

И снова ангел просиял. Он протянул мужчине руку, чтобы тот взял ее. Через долю секунды он так и сделал, крепко ухватившись за нее. Кожа на ладони Азирафаэля была мягкой и прохладной, и он был удивлен одновременной силой и комфортом его хватки.

— Томас, — представился мужчина. — Томас, Алби.

— Азира, — ответил Азирафаэль, радуясь, что не забыл использовать свое человеческое имя. Оно было достаточно похоже на его ангельское, но, в отличие от Кроули, ангел должен был помнить об их различии, когда представлялся. — Азира Фэлл. Приятно познакомиться с вами, Томас.

Пара обменялась еще одной улыбкой, прежде чем Томас, казалось, заставил себя действовать. Быстрым взмахом руки он подозвал Азирафаэля к тротуару и завернул за угол, где у обочины стоял серебристый пикап. Кровать была накрыта темно-синим брезентом, который Томас быстро снял, открыв единственный раскладной столик, несколько полок с прорезями и десятки акварельных картин.

— О боже! — воскликнул Азирафаэль, осторожно беря в руки одну из них с тихим озером. Было утро, солнце едва показалось из-за горизонта, превратив облака в смесь мягких розовых и голубых тонов. Легкий туман опустился на воду, окутывая деревья на противоположном берегу, как ватное одеяло. — Они просто прелестны, Томас.

Если бы Азирафаэль потрудился поднять глаза, он мог бы заметить румянец, который полз вверх по шее человека. Азирафаэль не поднял глаз. Его взгляд был устремлен на картины, и он уже перешел к одному из ярких, но ужасающих лесных пожаров. Пламя, казалось, плясало по всей странице, мерцая, когда он наклонял рамку вперед и назад в своих руках.

Через несколько мгновений человек прочистил горло. Азирафаэль от смущения чуть не выронил картину. Он должен был помочь, ради всего святого. Не терять времени на восхищение товаром.

— Не поможете мне со столом?

Азирафаэль энергично закивал головой, стараясь не покраснеть, когда Томас одарил его понимающей улыбкой.

— Да, конечно, дорогой.

Они работали вместе, и им не потребовалось много времени, чтобы накрыть на стол. Затем Томас шагнул вперед и показал Азирафаэлю, как собрать пару полок с прорезями. Они были около пяти футов высотой и имели тонкие щели в дереве, которые позволяли проскользнуть одному отпечатку и коврику, позволяя отображать часть произведений искусства, в то же время позволяя показывать всю коллекцию.

Одну за другой Азирафаэль вставлял картины в щели, наслаждаясь каждой из них. Ангел улыбнулся, когда наткнулся на звездное ночное небо, глядя вверх с того, что казалось лесной поляной. Чернильно-черные деревья окружали край изображения, их ветви тянулись высоко в небо.

— А у вас есть любимая? — спросил Азирафаэль, и в его голосе послышалось любопытство. Он осмотрел только дюжину или около того, и ангел уже был увлечен многими из них. Если бы его спросили, он не смог бы выбрать только одну.

Томас рассмеялся. Звук был глубоким и теплым и вызвал улыбку на лице Азирафаэля. Он поднял глаза и увидел, что мужчина улыбается ему, держа в руках снежный пейзаж.

— У вас есть любимая книга?

Невозможно выбрать. Азирафаэль всем сердцем знал, что это правда. Их было так много! И каждый автор подошел к своей истории с другой точки зрения — истории, которая не была похожа ни на одну из других. Как он мог выбрать сотню любимых, не говоря уже об одной?

Азирафаэль хмыкнул, засовывая очередное произведение искусства в пустую щель под предыдущим.

— Спрашивать меня о моем любимом литературном произведении — все равно что просить метеоролога выбрать самую интересную снежинку. Все они прекрасны взгляду.

— Именно это я и имею в виду.

В разговоре наступило затишье, поскольку оба человека работали, чтобы закончить размещение последних изображений в соответствующих слотах. Наконец Томас открыл заднюю дверцу своей машины и вытащил оттуда единственный сложенный стул.

— Не хотите ли присесть? — спросил он, ставя стул напротив стола, у внешней стены книжного магазина Азирафаэля. — Я думал, что мне понадобится только один.

Азирафаэль покачал головой.

— Если бы я так сильно хотел сесть, то всегда мог бы вернуться в дом и взять один из своих, — он указал на свободное место, оглядываясь на Томаса, который остановился по ту сторону стола. — Возьмите его. Он ведь ваш.

Он двинулся, чтобы сесть, и Азирафаэль воспользовался моментом, чтобы снова взглянуть на часы. У него оставалось чуть больше тридцати минут до того, как Кроули должен был появиться на завтраке. И теперь он должен попрощаться с этим человеком? Стоит ли ему задержаться и подождать еще немного? Азирафаэль обнаружил, что ему нравится общество этого человека. Прошло много времени с тех пор, как он старался подружиться с одним из них. В течение последних одиннадцати лет он был слишком занят общением с Антихристом, чтобы иметь что-то похожее на светскую жизнь.

Можно ли было общаться с людьми теперь, когда у него не было указаний с Небес, заставляющих его выполнять что-либо? Мог ли он просто выбрать дружбу с теми, с кем общался ежедневно, не имея никаких скрытых мотивов, чтобы спасти их души или направить их на путь праведности?

— Вы читали что-нибудь особенное, когда я прервал вас? — спросил Томас, доставая бутылку воды из сумки, которую он поставил перед собой под столом. Не говоря ни слова, он передал ее Азирафаэлю, прежде чем наклонился, чтобы взять другую для себя. — Я не знаю, что делают владельцы книжных магазинов, когда они не продают книги, но вы производите впечатление человека, который любит хорошие истории.

Ангел улыбнулся, удивляясь тому, как он был рад, что Томас, казалось, так хорошо понял его после менее чем часа в присутствии друг друга.

— Я листал один из своих экземпляров «Тайного сада», — он сделал паузу, сложив руки перед собой, внезапно очень неуверенный в том, что он должен делать с ними теперь, когда все картины были поставлены на свои места. — Хотя, боюсь, я должен признать, что не столько читал, сколько восхищался некоторыми произведениями искусства внутри.

На лице Томаса появилась легкая сосредоточенная гримаса. Он протянул руку, чтобы еще раз потереть затылок.

— Это та самая картина, на которой маленькая девочка в красной шляпке с кисточками заглядывает в старую деревянную дверь?

Голубые глаза расширились. Азирафаэль почувствовал, как у него екнуло сердце.

— Вы знакомы с ней? — у него уже давно не было никого, с кем можно было бы поговорить о литературе. Кроули был замечательным компаньоном, и ему очень нравилось проводить время с демоном, но он совершенно не интересовался классикой.

Томас кивнул.

— Моя мать читала мне ее, когда я был маленький. Я помню, как я сидел у нее на коленях, раскачиваясь взад-вперед в кресле-качалке, листая страницы, и смотрел иллюстрации, — он просиял, глядя на Азирафаэля с чудесной улыбкой. — Я думаю, что эта книга была одной из причин, почему я так заинтересовался искусством в таком молодом возрасте.

О, как чудесно! Азирафаэль почувствовал, как его сердце воспарило. Он любил слушать подобные истории — о вдохновении и страсти, о том, как человек шел оттуда, где он был, до того, где он сейчас. Он повернулся к Томасу, его ярко-голубые глаза остановились на паре более светлых.

— Расскажите мне еще о вашем искусстве.

И таким образом, разговор продолжился.

***

========== Глава третья ==========

***

Кроули вошел прямо в книжный магазин, не задерживаясь, чтобы узнать, потрудится ли замок удержать его снаружи. Он не обращал на это внимания, а замок, в свою очередь, не обращал внимания на него. Его рука коснулась дверной ручки, и с тихим щелчком дверь широко распахнулась.

— Ангел! — крикнул Кроули в пыльный, захламленный книжный магазин. Он как-то спросил Азирафаэля, почему тот не удосужился смахнуть пыль. Видимо, по словам ангела, тонкий слой грязи и копоти добавлял эстетики антикварному книжному магазину. Он держал его при себе, чтобы усилить атмосферу.