Я сам после той истории сильно заболел, схватив воспаление лёгких, и просидел на больничном почти месяц, наша классная ушла на пенсию, якобы по собственному желанию. А те мальчишки, которые над всеми издевались, ну… кажется, с ними проводил беседы психолог, после этого они не прекратили свои издёвки, просто стали делать это чуть реже и не так открыто.

Где во всей этой истории зарыта мораль, я затрудняюсь сказать даже сейчас. Кто вообще ищет мораль в подобных историях? Но в любом случае, я бы очень не хотел, чтобы этот случай с Реем превратился в ещё одну такую историю.

Мои мысли прервала одна из марионеток с запиской от Анса. Вот уж бы не подумал, что их можно ещё и в качестве посыльных использовать. Записку взяла Фрея, потому что я просто не смог перебороть отторжения и взять что-то из рук марионетки. Заглянув через плечо Фреи, я удивился тому, какой у Анса почерк: абсолютно прямые вообще без какого-либо наклона острые буквы. Почему-то с его характером такой почерк у меня в голове не вязался, но я заставил себя не рассматривать буквы, а вчитаться в их смысл.

В записке говорилось, что Анс почти уверен в том, что в лесу кто-то есть, но где точно, он не может определить, слишком далеко.

Фрея покопалась в сумке, пристёгнутой за седлом, и достала оттуда перо и, перевернув бумажку, быстро написала на ней что-то и вручила марионетке. Та, получив записку, тут же поплыла обратно. Да уж, если кто-то из местных увидит на улице эту милую леди, в городе станет на одну мрачную легенду больше.

— Я написала им про мельницу, — сказала Фрея, когда мы снова тронулись, — у Анса карта, я помню, мельница на ней была, так что они, возможно, будут там даже раньше нас.

Я кивнул, радуясь любой помощи. Не знаю, что эти ребята придумают сейчас, но, надеюсь, хоть какую-то страховку они мне соорудят. В прошлый раз без неё мне бы туго пришлось.

***

Мельница оказалась местом на редкость неприятным. Старое, поросшее плющом, с прогнившими досками и местами обвалившейся крышей сооружение не вызывало ничего, кроме навязчивого желания уйти от него подальше. Большое колесо, опущенное в воду, не крутилось, причём, кажется, уже лет сто. Река, вытекавшая из леса и огибавшая город по дуге, судя по заросшему руслу, некогда была куда шире, теперь же она обмелела и больше не могла поворачивать колесо. Оно, как и всё здание, поросло мхом и плющом, но иногда издавало гулкий протяжный скрип, напоминавший вой призрака. Этот самый вой мы услышали, ещё подъезжая к мельнице.

Эйси тогда загадочно сказала: «Мельница стонет, не к добру это». Остер, настоявшая на том, чтобы поехать с нами, с ней согласилась. Я, конечно, не был жителем этого города, но и мне казалось, что подобные звуки ничего хорошего предвещать не могут.

Жуткую картину довершал лес. Он начинался не плавно, а резко, словно крепостная стена, окружающая город. По земле стелился белёсый туман, и это тоже показалось мне не самым лучшим знаком.

Если мне не изменяет память, то на карте этот лес был подписан как «Лес тысячи голосов», но на поляне перед мельницей стояла такая гробовая тишина, что улицы Ланнтрача по сравнению с ней казались оглушительно громкими.

Аин и Анс уже ждали нас, причём по виду Аин казалось, что ждали они нас не меньше часа.

— Вы долго, — сказала она вместо приветствия, когда мы наконец подъехали.

— Нашли что-нибудь? — спросила Фрея, обращаясь в большей степени к Ансу.

— Ищу, — ответил Анс, вид у него был в высшей степени сосредоточенный. — Кажется, одна из марионеток кого-то заметила, но я пока в этом не уверен.

— Заходить в лес всё равно придётся, да? — спросил я слишком уныло для настоящего рыцаря.

— Да, — ответила за брата Аин, — потому что даже если марионетка кого-то и найдёт, вывести она его не сможет.

— Почему это? — спросил я.

— А ты бы сам за ней куда-то пошёл? — ответила вопросом на вопрос Аин. — Если ты не заметил, существа они не слишком приятные. Если бы я такую в тёмном лесу увидела, не то, что не пошла бы за ней, дёру дала, причём как можно скорее.

И тут было не поспорить. Я б от такой не то, что в лесу, в любом другом месте дёру бы дал.

— И что нам в таком случае сейчас делать? — спросила Фрея.

— Как что? — отозвалась Аин с невесёлой улыбкой на губах.

— Идти в тёмный лес, — продолжил Анс, задумчиво перебирая серебристые нити, — кажется, я всё-таки кого-то нашёл.

***

— Вообще-то ты мог бы и не ходить, но раз уж ты так решительно рванул… — эта фраза Аин заставила меня замереть в шаге от того места, где начинались первые деревья.

— В смысле? — я резко развернулся и вопросительно уставился на неё. — Я сейчас ослышался или ты оговорилась?

— Ну ты же у нас избранный, тебя, по сути, беречь нужно, хотя… — Аин говорила тихо, почти что шёпотом, но я отчётливо слышал каждое её слово, так, будто она шептала мне на ухо. Другие же, наоборот, кажется, ничего не слышали. — Если ты избранник Эрны, она, да и сама судьба, должны тебя беречь, и может, ты единственный, кому вообще ничего не грозит. Но это утверждение спорное. Может так случиться, что Эрне самой интересно, доберёшься ли ты до Сердца мира или нет. Это я всё к чему? Этот лес место крайне неприятное для светлого мага, так что сам решай, идёшь или нет. В конце концов, Анс и Фрея и без тебя справятся. Лично я туда не сунусь, кто-то всё равно должен остаться, ну так, на всякий случай.

Аин улыбалась чуть хитрее, чем обычно, и было в этой улыбке что-то неприятное и даже немного пугающее. Я подумал, что предложи мне подобный выбор ещё с месяц назад, я бы не раздумывая сказал: «Отлично, ребят, удачи, я вас тут подожду». Но сейчас… Сейчас-то я знал, что Анс, хоть и весьма неплохо контролирует противника в бою, скорее саппорт*, а значит, в авангарде, в случае чего, будет Фрея. А она вообще наделена нездоровой тягой к героическому самопожертвованию, а это качество очень и очень опасное для неё же самой.

Так что я только тяжело вздохнул и, развернувшись, направился в лес, пока Фрея и Анс не успели куда-нибудь уйти.

Лес сомкнулся за моей спиной, я всего лишь сделал несколько шагов вперёд, но, казалось, попал в другую реальность. Тишина сделалась не просто осязаемой, а давящей, не было даже того навязчивого звона, иногда возникающего в ушах. Полное и абсолютное отсутствие звуков. Даже при ходьбе ничего не хрустело и не шелестело, словно я вообще не касался земли, укрытой чёрной густой травой. Трава действительно была чёрной, кое-где тёмно-серой, как и стволы деревьев. Голые и прямые, они резко рвались вверх, и только там, на многометровой высоте, обрастали ветками с такими же чёрно-серыми листьями. Ветки плотно смыкались, образуя сводчатый купол, почти совсем не пропускавший тусклый свет солнца. Единственным светлым пятном был белёсый туман, который, казалось, сам по себе светился неживым призрачным светом. Впечатление всё это производило весьма угнетающее. Я мысленно зарёкся ходить в местные леса, потому что они тут явно один другого краше.

Фрея махнула мне рукой, чтобы я поторапливался. Но я зачем-то обернулся и от удивления несколько раз моргнул, словно проверяя не чудится ли мне это. От опушки я сделал разве что шагов десять, но сейчас она оказалась метрах в десяти и была едва-едва различима. Пространство будто растянулось, относя меня дальше в лес.

Стараясь не думать об этом, я ускорил шаг и вскоре нагнал Анса с Фреей. У Анса в руке теперь была только одна серебристая нить, конец которой терялся где-то в траве и тумане. Я предпочёл не уточнять что это за нить, прекрасно помня, что волосы марионеток как раз примерно такого цвета, а нитей у Анса в руках изначально было как раз по числу марионеток.

Поравнявшись с Фреей и Ансом, я хотел было сказать какую-нибудь приветственную чушь, типа «а вот и я», но не смог. Открыв рот, отчётливо ощутив, как напрягаются голосовые связки, я так и не смог произнести ни звука. Я вроде как что-то говорил, но не слышал собственного голоса. С удивлением и даже, наверное, страхом я глянул сначала на Фрею, потом на Анса.