Я не знал, что делать в подобной ситуации. Я вообще не могу, когда девушки плачут, а девочки уж тем более.

Опустившись рядом с Эйси на одно колено (да, именно, как чёртов рыцарь из дурацкой сказки), я мягко взял её за плечи. Мои глаза встретились с её большими искрящимися от слёз глазами. Очень хотелось сказать, что теперь всё обязательно будет хорошо, что каким бы страшным ни было будущее, я его исправлю, что я избранный и могу спасти всех. Но я этого не сказал. Ведь я очень боюсь давать обещаний, которые не факт что смогу выполнить. Я вообще очень боюсь кому-то что-то обещать. Для избранного я слишком часто чего-то боюсь.

— Расскажи по порядку, что было в твоём видении, и где сейчас Рей, ты знаешь?

Пока мы говорили, к нам успели подойти Аин, Анс и Фрея, судя по их серьёзным лицам, они всё слышали и быстро вникли в ситуацию.

Эйси помотала головой из стороны в сторону, в последний раз громко всхлипнула, и кое-как выдавила из себя:

— Где он сейчас, я не знаю. Может, уже в лесу, а может, ещё нет. Я спрашивала у мальчишек, но они мне не сказали, только издевались и смеялись в ответ.

Я кое-как сдержался, чтобы не скрипеть зубами от злости. Ещё не хватало, чтобы кто-то пострадал из-за тупого детского желания показать, что в игре под названием «социализация» ты занимаешь лидирующую позицию. А такое бывало. И я был тому свидетелем. Второй раз подобного я точно не допущу.

— Отлично, — сказал я, понимая, что всё ни черта не «отлично», — разделимся на две группы, я с Эйси еду искать этих мальчишек, а остальные едут к лесу и начинают поиск там. Анс, если лес так плотно связан с разломом, ты же можешь поискать там кого-то, не заходя внутрь?

— Думаю, могу, — почти не задумавшись ответил Анс, — в крайнем случае есть марионетки.

— Только Фрею возьми с собой, нам от неё никакой пользы, а вот тебе, может, пригодится, — сказала Аин, а встретившись взглядом с самой Фреей, быстро добавила: — без обид, родная, ты же знаешь, я не со зла.

Мы все старались вести себя спокойно, показывать, что у нас всё под контролем, казаться умными сильными взрослыми, которые знают, что делают. Но в действительности таким беспомощным подростком я не ощущал себя уже давно. И, думалось мне, остальных колотила такая же внутренняя дрожь, как и меня.

***

Мы петляли по узеньким улочкам, сворачивая туда, куда говорила Эйси. Сажать ребёнка на Бесноватого, ещё и под моим управлением — казалось не самой лучшей идеей даже мне, Фрея и Равн внушали куда больше доверия. Так что я был вынужден тащиться сзади, потому что два коня рядом по этим улицам чисто физически не пройдут.

На удивление, серьёзностью ситуации проникся даже Бес. Он не пытался обогнать Равна, свернуть не там, где надо, да и вообще выкинуть хоть что-нибудь, словно его успели подменить. И раз уж мне не надо было следить за дорогой и удерживать контроль над конём, я старался удерживать контроль над собой. Вроде бы это даже получалось, хотя в последнее время меня стало слишком часто размазывать по стенке. Побочный эффект от начавшихся странствий, не иначе, но если всё и дальше пойдёт таким темпом, я вскоре прокляну тот день, когда выполз из Сторского замка.

— Нашла, — вдруг сказала Эйси таким голосом, что, если бы у меня ещё остались силы хоть на что-то, мурашки бы пробежали по спине.

Мы остановились около узкой подворотни, ведущей в небольшой двор между двумя грязно-коричневыми домами. Соваться туда на конях было в высшей степени глупо, казалось, что даже без них будет тесновато, так что мы решили спешиться. Как только Фрея помогла Эйси спуститься на землю, та тут же рванула во двор, даже не подождав нас. Оттуда почти сразу же донёсся недовольный мальчишеский возглас:

— Опять ты?

— Да, опять!

Войдя вслед за Эйси, я увидел её саму: она стояла, широко расставив ноги, уперев руки в бока, словно всеми силами стараясь стать больше и внушительнее. Хотя, как на мой взгляд, ей это было не нужно. Она словно распространяла вокруг себя ауру грозности, и мне с трудом верилось, что эта же самая девочка вчера извинялась передо мной, низко склонив голову и сжавшись так, словно ожидала удара.

— И я не уйду, пока вы не скажете, что сделали с Реем и где он сейчас! — Эйси не просила, не предупреждала, это было ультимативное требование.

И, как ни странно, это даже действовало. Мальчишки, до этого занятые каким-то своим делом, от него оторвались, даже сгрудились ближе друг к другу и уставились на Эйси с показными наглостью и презрением и старательно скрываемым испугом.

То были самые обычные дворовые мальчишки, с разбитыми коленками, пыльной, местами подранной одеждой, синяками на руках. Наверняка, увидь я их случайно на улице, даже ничего плохого бы о них не подумал.

— Мы уже говорили, что ничего не знаем, проваливай! — огрызнулся, видимо, самый главный из стайки мальчишек, но Эйси не то, что не сдвинулась с места, даже позы не переменила.

— А по-моему, вам лучше всё рассказать, причём быстро. Сейчас мы просто теряем время, — я сказал это достаточно спокойным, но очень строгим тоном, с омерзением отметив, что в голосе проскальзывают такие знакомые отцовские интонации. Какой у меня при этом взгляд, даже знать не хотелось.

Эффект «взрослого» сработал, но не так, как мы ожидали: мальчишки только сильнее зажались, наперебой затараторив, что они ничего не знают.

Такой холодной всепоглощающей злости я давно не чувствовал. Я отлично понимал, что злюсь не только на этих конкретных мальчишек, но и на тех, что не давали мне спокойно жить в детстве, и на тех, что смутно запомнились мне из сна, да и вообще на всех подобных людей вместе взятых. Злости очень хотелось разорвать меня на куски, найти выход, вылиться хоть на кого-то, но я её сдерживал. Пока сдерживал. Из-за ощущения стремительно утекающего времени, сводящего меня с ума, делать это было всё труднее.

— Она всё врёт! — один из мальчишек, стоявший чуть позади других, решил попробовать обратить нас на свою сторону. — Она всё придумала, не верьте ей! С чего ты вообще взяла, что мы что-то знаем? — последнее было обращено уже к Эйси.

По дороге сюда Эйси успела рассказать, что её дар немного отличается от того, что все понимают под предвидением — она видит не то будущее, которое случится при любом раскладе, а то, которое можно — и, наверное, нужно — изменить. И в этот раз она увидела всего три картины: первую — Рея и мальчишек рядом с лесом, вторую — лапы чудовища, сомкнутые на шее Рея, и третью — его безжизненное тело в лесу.

Если честно, мне очень хотелось поверить в то, что мальчишки действительно не понимают, о чём мы их расспрашиваем, потому что это будущее ещё не случилось, но что-то внутри меня знало — это не так.

— Потому что я вас видела, — эти слова Эйси почти прошипела.

— Враньё!

— Ничего ты не видела!

— Тебя там даже не было!

После этого возгласа всё резко затихло, а у меня внутри что-то оборвалось. Значит, это будущее уже случилось. Остаётся надеяться, что случилось ещё не полностью.

— Хотя бы скажите, где он зашёл в лес, и как давно это случилось, это ускорит поиски, — вмешалась Фрея. Голос уверенного взрослого, который знает, что делает, у неё выходил лучше, чем у меня.

— Из-за вашей дурости Рей может погибнуть! — воскликнула Эйси так резко и громко, что несколько мальчишек вздрогнули.

За нашими спинами кто-то охнул и быстрее, чем я успел развернуться, пронёсся мимо нас и, схватив ближайшего мальчишку за воротник рубашки, сильно встряхнул. Это была хозяйка гостиницы, мать Рея — Остер, так её звали. И выражения такого искреннего живого ужаса, смешанного со злостью, на чьём-то лице я, наверное, ещё никогда не видел.

— Что вы сделали с моим сыном, где он? — Остер почти рычала, и будь я одним из этих мальчишек, выложил бы всё сразу же, но в их случае страх, видимо, не развязывал язык, на наоборот заставлял уходить в глухую оборону.

Они опять залепетали, что ничего не знают. Мы понапрасну теряли драгоценное время. Оставалось надеяться, что у Анса и Аин дела идут лучше. Я уже было хотел плюнуть на всё это, развернуться и уйти, но потом мне в голову пришла ещё одна идея. Ничто не пугает так, как ответственность. Что если сделать эту самую ответственность чуть более конкретной?