К слову, это идиотское противостояние продлилось аж девять лет. Некоторые люди никогда не умнеют. Но я к ним не отношусь, я поумнел, причём очень.
Если честно, я не помню, когда именно в моей голове что-то сломалось. Да и чем именно было это что-то. Наверно, сломался я сам целиком и полностью, и если уж связывать это событие с чем-то, то с уходом отца.
Я почти не помню, что происходило в тот день, может, они с мамой ссорились, может, даже кричали друг на друга, хотя это был совсем не их стиль. Отчётливо помнил я только одно — чемоданы у порога и маму, открывающую отцу дверь. Чемоданы были старые, кожаные с металлическими вставками на углах, спина мамы сгорбленной, а плечи покатыми. Она бы никогда не позволила себе подобного в любой другой день. В этой сцене, словно фотография отпечатавшейся на сознании, не хватало только отца. Его я почему-то там не запомнил. Интересно, какое у него было лицо? Что он тогда сказал? Что вообще может сказать человек, бросающий свою жену и несовершеннолетнего ребёнка?
Ещё я помнил, что меня в тот день оставили после уроков, а маму вызвали в школу. Чёрт его знает, за что, но это было не важно. Важно другое — то, что мама сказала, когда мы уже вышли из школы.
«Отец ушёл из-за тебя».
Эта фраза вырвалась у неё случайно, поняв, что сказала, она прижала руки ко рту в немом ужасе. Потом долго извинялась. Говорила, что я не виноват. Я отвечал, что не обиделся и всё понимаю. Кажется, искуснее, чем тогда, я ещё не врал.
Кажется, именно тогда я решил больше никому не помогать, потому что дело это неблагодарное. Какой толк от помощи другим? Всё хорошее к тебе вернётся? Ага, конечно, вернётся, разве что ударом камня. Лучше уж отвечать только за себя.
Лучше. Но в итоге к чему я снова пришёл? Снова взялся спасать кого-то, причём по собственному желанию.
Всё-таки я тоже из тех, кто с возрастом ни черта не умнеет.
Почувствовав, что одна рука — та, что была свободна, — дрожит так, словно по ней проводят разряды тока, я со всей возможной силой вонзил ногти в ладонь. Боль была не слишком сильной, но в чувство я себя немного привёл и тут же начал озираться по сторонам, пытаясь понять куда мы успели забрести.
Пейзаж не особо-то изменился. Всё тот же лабиринт с серыми стенами домов, и туманом, ставшим до омерзения похожим на моркетский. Мучительно хотелось, чтобы хоть в одном из слепых провалов окон вдруг зажёгся живой свет, но об этом и мечтать не стоило.
Безлюдные улицы, отсутствие звуков, чёрные провалы окон. Я замер как вкопанный, наконец поняв, где мы оказались.
— Я идиот, — сообщил я Рею, тот ответил удивлённым взглядом. — Я уже бывал в подобном месте раньше, но вспомнил только сейчас.
— Месте? Разве это не Ланнтрач? — удивился Рей.
— Не совсем. Вернее сказать, он, но только отчасти, не бери в голову, это сейчас не слишком важно. Важно придумать, как отсюда выбраться.
Моркет. Конечно, отчасти это был он. Странно, что мне сразу не пришло это в голову. Вроде я уже достаточно времени там провёл, чтобы узнавать его везде и всюду.
Проблема крылась лишь в том, что полностью самостоятельно я из него ни разу не выбрался. Фрея говорила, что из Моркета можно выйти, только разогнав туман сильным светлым заклинанием. Что если этот трюк работает всё время?
— Пожалуй, у меня даже есть идея, — сказал я наконец, — и я настоятельно рекомендую тебе зажмуриться, как можно сильнее.
Рей без лишних вопросов кивнул и зажмурил глаза, даже свободной рукой их для надёжности закрыл. Ну что за чудный ребёнок?
Я тем временем вытянул вперёд свободную руку, она больше не дрожала, наоборот, я ощущал какую-то странную уверенность, в том, что делаю. Моя ладонь засветилась, наливаясь золотой энергией. Сколько раз ни проворачиваю подобный трюк, всё никак не могу перестать удивляться тому, как свет осязаем и податлив, тому, как приятно это чувство, когда внутри тебя словно река течёт мягкая тёплая энергия. Этот свет не резал мне глаза, даже когда заполнил собой всё, превратив мир в золотисто-белую пустоту, а когда он рассеялся, я увидел площадь.
Мы стояли от неё всего в паре метров, выглядывая из-за угла ближайшего дома. Я тронул Рея за плечо, и тот открыл глаза, удивлённо уставившись перед собой.
— Надо же, сработало, — пробормотал он, сам того не зная, озвучивая мысль, пришедшую мне в голову всего секундой ранее.
Я сделал несколько шагов вперёд, Рей шёл немного неуверенно, словно боясь, что всё вот-вот рассыплется и снова провалится в туман. Но земля под ногами была крепка.
Стоило нам только выйти на площадь, как в нас что-то врезалось. Точнее, врезалось оно только в Рея, заставив того вскрикнуть и выпустить мою руку. Что это такое, я разобрал только тогда, когда Рей, ухватив нечто за тощие плечики, отстранил от себя.
Это была совсем крохотная — почти кукольная — девчонка в тёмном невзрачном платьице и потрёпанной «ведьминской» шляпе, остроконечной с широкими краями, из-под которой торчали две длинные толстые светло-бирюзовые косы.
— Эйси, ты чего тут…
— Ты потерялся, — ответила девочка, не отрываясь смотря на Рея, будто меня вообще не существовало, — я пошла искать.
— Не стоило, — вздохнул Рей устало и, мне показалось, облегчённо, поправляя съехавшую из-за столкновения шляпу Эйси. — Видишь, меня уже нашли.
Он кивнул в мою сторону, и взгляд Эйси мгновенно переместился на меня. У неё были огромные тёмные глаза сине-зелёного цвета, сами по себе они не казались бездонными, но вот когда я в них заглянул, мне показалось, что земля стремительно уходит из-под ног.
Она смотрела внутрь меня очень внимательно и отстранённо одновременно, словно не понимая, что именно делает. Но вскоре отстранённость на её лице сменилась беспокойством, а потом Эйси и вовсе сморщилась, словно от головной боли, прижала руки к вискам.
— Всё так запутано, так смутно, — пробормотала она словно во сне, а потом вдруг посмотрела на меня ясно и осмысленно, — скажите, а почему вас две памяти вместо одной? Или даже три? Я запуталась.
Думаю, её сбили с толку мои странные сны, перемешанные с воспоминаниями из другого мира. Моя голова, если вдуматься, та ещё свалка, и лучше без должной подготовки туда не соваться.
— Для надёжности, — ответил я, — одна память основная, другая резервная, чтобы точно ничего не забыть.
Эйси посмотрела на меня огромными от удивления глазами. Её шляпа снова начала опасно съезжать набок.
Я как можно более аккуратно разорвал установившийся между нами ментальный контакт. По хорошему, не стоило вообще позволять этому контакту установиться, но Эйси сделала это так ловко и быстро, что я и заметить-то не успел.
Уже через секунду от присутствия Эйси в моём сознании не осталось и следа. Ещё какое-то время она так и продолжала смотреть мне в глаза, но не долго, практически тут же склонив голову, и пробормотав:
— Извините.
— Да ничего, — отмахнулся я, поправляя шляпу Эйси, которая грозила вот-вот хлопнуться на землю, — мне в голову пролезали и более наглым образом.
Эйси подняла взгляд, уставившись на меня, как на чудо природы, и хотела было что-то сказать, но её перебил резкий женский окрик со стороны гостиницы:
— Ах, вот ты где! Я тебя уже обыскалась!
Через площадь к нам шла хозяйка гостиницы. Несмотря на низкий рост и хрупкое телосложение, вид её был весьма грозным, и только усталые глаза с тёмными кругами под ними выдавали беспокойство.
— Где тебя носило? Только не говори, что опять подрался, — женщина очень старалась говорить строго, но волнение казалось мне более заметным, а вот Рею, кажется, наоборот.
Он как-то весь сжался и попятился назад. Я понял, что настала пора вмешаться.
— Извините, пожалуйста, — я вклинился между ними с самой невинной улыбкой на лице, параллельно расширяя диапазон действия ауры. — Он провожал меня до гостиницы, и мы совсем немного заблудились.
Лицо женщины мгновенно смягчилось, и я понял, что вообще-то она очень красива, даже несмотря на едва заметные морщинки.
